Россия в пятерке стран по разработкам военной авиации

В мире всего пять стран, где возможен полный цикл разработки и создания новейших двигателей для военной авиации. Двигателей, которые будут востребованы и конкурентоспособны на протяжении 30-40 лет. Россия в эту пятерку входит благодаря тому, что в Москве работает уникальное Опытно-конструкторское бюро имени А. Люльки, разрабатывающее двигатели для новейших российских истребителей, превосходящие все зарубежные аналоги. Все фантастические возможности нашей военной авиации продемонстрируют пилоты самолетов Су-35 и Т-50 на ежегодном авиашоу МАКС в ближайшие дни.

Как считает генеральный конструктор - директор ОКБ им. А. Люльки Евгений Марчуков, у отечественного двигателестроения большие перспективы.

На протяжении почти 70 лет своего существования ваше ОКБ считается уникальным. Неужели за столько лет не появились конкуренты?

Евгений Марчуков: Пока нет. Наше ОКБ единственное, где разрабатывались все пять поколений военных двигателей для истребителей. Техника, созданная еще в середине прошлого века Архипом Михайловичем Люлькой, была не просто передовой, но перспективной и в смысле развития. Нам удалось в полной мере использовать модернизационный потенциал двигателей, заложенных А.М. Люлькой, и пойти дальше. Созданные нашими конструкторами двигатели марки АЛ (АЛ - Архип Люлька) стоят на многих самолетах российских ВВС и армий других стран мира.

Как предприятие выжило в 90-е годы? Неужели не останавливали работу ни на день?

Евгений Марчуков: Не останавливали. Когда господдержка была прекращена, наступили трудные времена. Сложно было, невзирая на сложившиеся обстоятельства, сохранить коллектив, накопленные за долгие годы работы знания. Но кадры решают все. Архип Михайлович Люлька в свое время создал сплоченный коллектив единомышленников, а руководивший в 90-е годы ОКБ Виктор Михайлович Чепкин сумел поставить дело на новые рельсы, переключив нашу работу с госзаказов на разработку новых тем. В 1993 году было создано акционерное общество. Мы стали заключать контракты с зарубежными коллегами, с Газпромом. Так смогли удержаться на плаву.

Как получилось, что предприятие, работавшее для нужд военной авиации, вдруг перепрофилировало свои двигатели для газодобычи?

Евгений Марчуков: Мы развиваем так называемые, двойные технологии, которые можно с успехом использовать и в гражданской промышленности. Так, по заказу Газпрома, наше ОКБ разработало двигатель для газоперекачки на основе двигателя АЛ-31Ф. Это второй случай в мировой истории, когда двигатель для истребителя был переделан под нужды газодобычи. Дело в том, что у военного двигателя ресурс 500 часов, а нужно было его увеличить до 100.000 часов. Пришлось много переделать. Сегодня более 40 таких двигателей находятся в эксплуатации.

Предприятия в разных отраслях сегодня жалуются на кадровый голод, мол, некому работать. У вас как с этим обстоят дела? Все-таки профессии конструктора, инженера за последние 20 лет выбыли из списка самых престижных...

Евгений Марчуков: На мой взгляд, ключевая для отрасли задача - сохранение традиций.

Важно не прервать передачу опыта. Конструкторов старой школы осталось не так много, а именно они обладают огромным опытом и знаниями и могут научить молодежь. Поэтому мы очень бережно относимся к нашим пенсионерам. Сейчас структура ОКБ на 30% состоит из специалистов, которым за 60 лет, примерно столько же молодых сотрудников, которым нет еще и 35. Я считаю, это правильный подход. Наша молодежь на глазах растет. У меня сейчас практически все начальники отделов моложе 40 лет.

Кто ваш основной заказчик сегодня?

Евгений Марчуков: АХК "Сухой". Практически вся история нашего ОКБ связана с разработкой двигателей для КБ Сухого. Наши двигатели стоят на самолетах семейства Су-27, Су-30, на новейшем самолете Су-35, который недавно произвел фурор на парижском аэрокосмическом салоне Ле Бурже, а также на истребителе Т-50. В настоящее время мы является головным ОКБ по созданию двигателя нового поколения.

Евгений Марчуков: Двигатели, изготовленные на нашем головном предприятии ОАО "УМПО" (Уфимское моторостроительное производственное объединение), продаются в Индию, Китай. Московский завод "Салют" поставляет в КНР двигатели для их одномоторного самолета J-10. Эти двигатели еще в 90-х годах разработали мы. Это был один из тех контрактов, который помог нашему КБ выжить.

Россия привыкла все закупать за рубежом. А как дело с авиацией обстоит? Судя по блистательной летной программе, которую самолет Су-35 продемонстрировал на авиакосмическом салоне в Ле Бурже, прогнозы оптимистичные?

Евгений Марчуков: Что касается военной авиации - мы полностью конкурентоспособны. А чтобы завтра не превратиться в сырьевой придаток, нужно развивать именно двигателестроение. Это очень наукоемкая, инновационная отрасль. В силу специфики мы не имеем права применять ничего импортного, поэтому каждая наша новинка как локомотив "тянет" за собой многие отрасли промышленности, потому что требует новых материалов, новой электроники, новых технологий.

Какой будет авиация лет через 50-100? Какие самолеты изобретут?

Евгений Марчуков: Могу сказать определенно, что самолет будущего - беспилотник. Летчик "мешает" машине, потому что человеческий организм не терпит перегрузки, ему нужны системы жизнеобеспечения, системы спасения. А это добавляет лишний вес. Будущее за компактными невидимыми для радаров самолетами.

Что касается двигателей, то с появлением новых высокотемпературных материалов возможности схемы газотурбинного двигателя будут исчерпаны, и необходимо уже сейчас разрабатывать новые схемы и принципы. Одна из таких схем - пульсирующий детонационный двигатель, которым мы сейчас занимаемся. Возможно, скоро двигатели будут работать на других видах топлива. Возможно все. Антигравитацию изобретут, например. Или откроют новые принципы движения. Главное, чтобы талантливые инженеры у нас не перевелись. Вот мы участвуем в выставках, авиашоу. А все зачем? Чтобы дети зачарованно смотрели в небо. Возможно, эти мальчишки тоже влюбятся в авиацию, как и мы когда-то. Ведь для технического прорыва денег мало, нужны люди. Может наступить момент, когда денег будет полно, а делать некому.