Разрушитель мифов

Уничижительные мифы о пороках русского народа сложились на Западе отнюдь не вчера, а на протяжении веков уязвляли национальное самосознание великорусов. Оттого и вовсе не с В. Мединского начались попытки опровержения злокозненных стереотипов и разнообразных клеветнических наветов (как то о русском пьянстве, рабстве, лени и др).

Замечательный пример такого разрушителя мифов являет собой генерал от инфантерии граф Александр Иванович Остерман-Толстой (1770-1857). Герой войны с Наполеоном (многажды отличился беспримерной храбростью, в сражении под Кульмом в 1813 потерял левую руку), граф обладал глубоким чувством русской народности. Не терпел даже в своем присутствии разговоры русских чинов на французском языке, что по тем временам считалось отменным чудачеством.



Однако ж последние годы своей жизни граф Толстой-Остерман прожил на неприютной чужбине, в Женеве… По ходившим в ту пору слухам, Александр Иванович поссорился с Николаем Первым и вынужден был покинуть любезное сердцу Отечество. Впрочем, и за границей он оставался душою человеком русским. А потому совершенно не переносил, когда в его присутствии болтали о России гадости любого толка.

Круг знакомств у Александра Ивановича был весьма велик, и гостей он принимал очень часто. Многие считали, что граф, коль уж переехал в Швейцарию прочь от России, должен быть сильно настроен против российских порядков и обычаев, а потому свободно высказывали свое негодование, рассуждая об унижениях русского народа: например, традиции бить крепостных. Все эти инсинуации Остерман-Толстой молча выслушивал, а потом подзывал своего русского камердинера, находившегося при нем с раннего детства. Камердинер немного изъяснялся по-французски, и беседа с ним графа не являлась для гостей секретом.

– А скажи-ка, друг мой, ты давно ли у меня служить начал? – обычно спрашивал его Александр Иванович.

– Да еще мальчиком вас помню, ваше сиятельство.

– А часто ли я тебя бил за это время?

– Да ну вас совсем, ваше сиятельство, вот уж чего никогда не случалось, дай вам Бог здоровья!

– Ну иди, да позови ко мне Фрица.

Приходил Фриц, слуга-швейцарец, и граф обращался к нему:

– А скажи-ка мне, Фриц, ты ведь свободный гражданин и в свободной стране живешь?

– Конечно, ваше сиятельство! – гордо отвечал швейцарец.

– Фриц, я, знаешь ли, сегодня ужасно раздражен, просто руки чешутся, – сообщал тогда граф. – Подойди-ка поближе, я тебе пощечину дам!

Фриц с готовностью подходил, граф бил ему морду, Фриц кланялся в ответ и выходил. Надо заметить, что исключительно ради этих пощечин перед гостями, несущими чушь о русских обычаях, Остерман-Толстой и держал швейцарца. Сам же швейцарец, свободный гражданин Женевы, чувствовал себя великолепно и считал, что отлично кушает на легко заработанные деньги.

...Это, конечно, поживее и поубедительнее доводов Мединского.