В мире книг

Оскар Уайльд однажды пошутил: "Я не могу назвать сто самых лучших книг, поскольку написал всего пять". А вот современный лондонский художник Джонатан Уолстенхолм (Jonathan Wolstenholme), в отличие от именитого мэтра литературы, с исконно английским юмором мог бы похвастать, что сто лучших книг он создал… на своих полотнах.

Талантливый художник рисует очаровательные картины, на которых оживают старинные фолианты. Любовь к книгам - вот то главное, что делает акварели Джонатана Уолстенхолма столь запоминающимися. Его творческую манеру не спутаешь ни с чем: уж слишком узнаваемы ожившие книги.

Однажды он задался вопросом о том, что бы было, случись книгам не просто лежать на полках, дожидаясь, пока на них обратит внимание читатель, а жить активной жизнью, ни в чем себе не отказывая.

Оказалось, что образ оживших томов - тема благодатная. У каждой книги на рисунках Джонатана свой неповторимый характер, большинство из них напоминает чопорных англичан, которые курят трубку и играют в домино или шахматы. Есть книги-библиофилы - они с удовольствием читают или вовсе дописывают сами себя.

Мир Джонатана Уолстенхолма - это уникальный мир, где стерты границы между реальностью и фантастикой. 

Насмотревшись этого милого сюра, мне было легко вообразить, чем заняты книги, оставленные без присмотра в городской квартире...

Внушительный том Льва Толстого топчет сердитыми ногами собрание сочинений Шекспира. 

Энгельгардтовский Дон-Кихот яростно шпыняет шпагой СС Сталина, оглашая пустынную тишину пронзительными проклятиями. А невозмутимый том отца народов как ни в чем не бывало курит трубку, созерцая в сизых клубах дыма картины светлого будущего.

Роман Булгакова вот-вот опрокинет в себя водочную рюмку - "Достигается постоянным упражнением!". Его собеседник и собутыльник - Мольер - печально качает головой - "Завистники умрут, но зависть - никогда."

Рядом колдует над кофейной чашечкой полный жизнерадостной энергии и жажды творчества зачитанный пухлый том Дюма.

Достоевский и Тургенев дефилируют вдоль книжных полок, тщательно избегая один другого.

Капитал Маркса стрижет купоны, Энгельс увлеченно роется в книгах... книги сердито ворчат - "Перестаньте в нас рыться, Энгельс, Вы не на помойке!"

Всем хорошо, все живут насыщенной интересной жизнью!

Что делают ваши книги в ваше отсутствие, как вы думаете?


Версия Евгения Евтушенко: 

Книги тоже читают читающих книги,

видят в скрытых глазах наши стоны и крики,

слышат всё, что на свете никто не услышит,

кроме тех, кто такими же книгами дышит.