Толерантность душит Францию

«Прекратите допекать французов!», — воскликнул Жорж Помпиду вот уже больше сорока лет назад. Однако с тех пор ситуация только ухудшалась. Ежедневно все более многочисленные и крючкотворные лиги добродетели соревнуются в изобретательности, делая нашу жизнь все невыносимее. Со всех сторон доносятся голоса, кричащие: «Хватит!»
«Чем больше запретов, — пророчествовал Лао-Цзы, — тем беднее народ». Если бы он жил сегодня, а не двадцать пять веков назад, несчастный был бы удручен. Мы погибаем под тяжестью правил. В 2008 году во Франции действовало 10 500 законов и 127 000 указов, к которым следует добавить еще 17 000 общеевропейских правовых документов, что в целом можно сравнить с настоящим «безудержным законодательным и регламентирующим словесным потоком», по выражению одного из членов Государственного совета.

Если хорошенько поразмыслить, наша жизнь похожа на сумму запретов, до такой степени, что это даже может спровоцировать порочную привязанность к запретам. Короче говоря, все, что не запрещено, является обязательным, и наоборот. Сразу вспоминается каламбур Черчилля: «В Англии разрешено все, кроме того, что запрещено. В Германии запрещено все, кроме того, что разрешено. В СССР запрещено все, даже то, что разрешено».

Черный список, составленный аятоллами политкорректности и их последователями, приверженцами «гигиенической корректности», похож на инвентарь Жака Превера, в котором папаша Убю будет подавать реплику Францу Кафке.

Примеры? С 1 июля автомобилисты, которых и без того обильно штрафуют, должны будут иметь с собой тест на алкоголь (а потом и автоматического стукача в каждой машине – а он не заставит себя ждать). Полицейские и жандармы, как минимум те, кто не занят такими срочными вещами, как проверки на дорогах, больше не смогут обращаться к подросткам на ты, хотя те разговаривают с ними на таком же цветистом языке, как футболист Самир Насри. Запрещено также шлепать детей, к тому же, это повышает риск психических заболеваний, по данным канадского исследования, недавно опубликованного в весьма серьезном журнале «Педиатрия». Есть чем обрадовать три десятка стран, в которых шлепки уже запрещены. Что уж и говорить о калифорнийских гурманах, лишенных фуа-гра после принятия закона, запрещающего продажу этого деликатеса, вступившего в силу 1 июля под давлением лобби «защитников животных», которые сравнивают кормление птицы через зонд с пытками в Гуантанамо или обрезанием у детей!

Совсем недавно писатель и академик Жан-Кристоф Рюфен (Jean-Christophe Rufin) вызвал дискуссию, когда заявил в своей статье «Любитель сигар», что «борьба с курением превращается в терроризм», хотя, будучи врачом по образованию, он сожалел «только об этой тенденции общества наказывать за все. Что будет после курения? Алкоголь? Сахар?»

Другая область, где в последнее время велась активная работа, — это культурная цензура. В послесловии к переизданию своего шедевра «Лагерь святых», впервые опубликованного в 1973 году, Жан Распай (Jean Raspail) нашел 73 отрывка, за которые его могли бы сегодня потащить в суд, если бы законы Плевена, Гейсо, Лелуша и Пербена имели обратную силу. Издательский дом «Fayard», со своей стороны, заявил, что он прекращает публикацию книг талантливого писателя Рено Камю (Renaud Camus) после статьи в газете «Le Monde», в которой он призывал голосовать за Марин Ле Пен.

И даже бывший до сих пор большим оппортунистом Филипп Солле (Philippe Sollers) был уволен из газеты «JDD» за то, что подшутил над Валери Триервейлер, назвав ее «Твитвейлер». Весьма дерзкий Робер Менар (Robert Ménard) тоже был уволен 12 июля с канала «iTélé», на котором он вел ежедневную потрясающую передачу «Менар без табу».

Эрику Земмуру (Éric Zemmour) повезло больше. Хотя руководство канала RTL на какое-то время отстранило его от эфира, он все же сохранил в итоге свою утреннюю программу, но выходит она теперь всего два дня в неделю. «Первое радио Франции» не стало церемониться с Пьером Сальвиаком (Pierre Salviac): этот спортивный комментатор, который на протяжении долгого времени являлся выдающимся игроком французской команды по регби, был уволен за сомнительную шутку (опять же в адрес Валери Триервейлер и Твиттера).

Что же касается Лорана Дойча (Lorànt Deutsch), автора имевшего огромный успех «Метронома», то его ячейка Компартии Франции – Левой партии в Совете Парижа обвинила в том, что его представление об истории Франции не соответствует привычным революционным разглагольствованиям.

История, давайте поговорим о ней. Сначала были учинены инквизиционные процессы над Оливье Петре-Гренуйо (Olivier Pétré-Grenouilleau) и Сильвеном Гуггенхаймом (Sylvain Gouguenheim), которые имели несчастье не скрывать подробностей о внутриафриканской работорговле неграми (первый) и мусульманами (второй), вместо того чтобы мудро рассказывать только о работорговле на Западе, а также значительно приуменьшили мусульманский вклад в средневековую философию. А сейчас нашлась и новая «паршивая овца»: Рейнальд Сеше (Reynald Secher), карьера которого уже испорчена. В чем же его преступление? Да в том, что он был автором книги «Вандея, от геноцида до убийства памяти» (2011). Непростительно.

Однако ничто не сравнится с законом Эвена (1991). Он открыл новую главу в истории нелепостей – даже больше, чем главу, это целый сериал, который без устали подпитывает судебные хроники, хотя судьи уже начали проявлять некоторые признаки усталости. Иск ассоциации «За права некурящих», которая хотела запретить курение на террасах кафе в Париже, был, кстати, отвергнут апелляционным судом Парижа 11 мая этого года.

Несколькими днями ранее административный суд Монпелье не удовлетворил иск депутата от партии зеленых, певца толерантности, который требовал убрать большой фотопортрет Камю с «сигаркой в зубах», сделанный Картье-Брессоном (Cartier-Bresson), с фасада одной из департаментских медиатек под предлогом того, что рядом располагается спорткомплекс, аптека и Бог еще знает, что. … Мальро, Сартр, Ален Делон, Жак Тати, Лаки Люк не были удостоены таких церемоний: их сигареты с фотографий исчезли.

В таких вещах лучше быть осторожным. Ассоциации «За права некурящих» удалось в 2008 году засудить два иллюстрированных журнала «Clubcigare» и «Cigares, spirits & co», за то, что первый разместил у себя на обложке фото Када Мерада (Kad Merad), а второй – Кловиса Корнийяка (Clovis Cornillac), обоих с сигарой в руке.

Другая ассоциация, аббревиатура которой напоминает имя мрачного бога майя – ANPAA (Национальная ассоциация по профилактике алкоголизма и вредных привычек), в 2007 году засудила газету «Le Parisien» за опубликованное ей досье под названием «Триумф шампанского». Это было в праздники, досье не носило рекламного характера, однако что им до этого. В начале 2012 года пляж Столетия в Ницце получил официальное наименование «некурящий пляж» от Национальной лиги по борьбе с раком, — это первый случай во Франции.

Что еще более абсурдно, та же самая Лига решила, что полезно было бы измерить время, которое отводится курению в французских фильмах (в среднем 2,4 минуты). Маленький шаг для кино, большой шаг в борьбе с курением.

Все эти примеры приводятся не для того, чтобы расхваливать прелести рака легких или сердечно-сосудистых заболеваний, и еще меньше – для того, чтобы произносить речи во славу вредных привычек, а для того, чтобы рискованное поведение не отделялось от риска жить. Таким же образом, речь не идет об отрицании структурирующей функции запретов. У всех обществ есть свои. Наше общество, которое похваляется тем, что в нем запрещено запрещать, на самом деле превратило их в медицинские и судебные предписания. Что позволяет ему обрушивать то больничные, то юридические речи терапевтической и переучивающей направленности на головы нарушителей установленного им нового нравственного порядка. В любом случае, оно действует им же во благо. Этакое государство-няня, которое Матье Лен (Mathieu Laine) обрисовал в своей книге «Большие ясли» (2006), а Мишель Шнайдер – в книге «Большая мать» (2002). По словам последнего, Большой брат – это всего лишь пугало без наполнения, остатки железного тоталитарного века. Мир из твердого превратился в жидкий – окружающий материнской заботой, психологичный, делающий тебя инфантильным. Покончено с леденящим ужасом лагерей. Людей больше не отправляют в ГУЛАГи, их сажают на антидепрессанты. Другими словами: лучше депрессия, чем репрессии. Это самый эффективный метод управления. С гражданами обращаются, как с малыми детьми: «Надень шапку, дорогой», «Съедай пять фруктов и овощей в день», «Пей с умеренностью». Однако ничего не помогает. В итоге люди пьют как никогда много, как минимум молодежь, которая пристрастилась к “bingedrinking” (выпить максимум алкоголя в минимальное время).

Ведь здесь, как и везде, лучшее – враг хорошего, а дорога в ад вымощена благими намерениями блюстителей гигиены. Они хотят любой ценой выпрямить «корявое дерево человечества», как выразился Кант. Однако его нельзя выпрямить, не сломав. На что и наталкивались все тоталитарные режимы прошлого века.

Карательная концепция существования, унаследованная от английского пуританизма (который запрещал азартные игры, петушиные бои, театр и даже празднование Рождества) нашел в этих санитарах влиятельного союзника. Альянс доктора Кнока и Савонаролы, бактерии и греха, — вот страшная упряжка, к тому же новые пуритане сейчас уже не те печальные господа во всем черном. Они размахивают радужным флагом, как те геи, преследующие гомофобов в школах и редакциях, не забывая и о парламенте, где несчастный Кристиан Ваннест (Christian Vanneste), описываемый как ужасный поборник гетероцентризма, вызвал на себя все их громы и молнии. Теперь к позорному столбу пригвождают его, а не неверную жену, как в романе Натаниэля Готорна (Nathaniel Hawthorne), по мотивам которого сняли фильм с Деми Мур (Demi Moore) – его действие разворачивается в пуританском поселении в Северной Америке.

Исчез модный в 1970-е годы термин «гетерофил». Ему на замену пришел «гомофил». Ведь за эти годы направление запретов изменилось. Сейчас запрещают не секс, а сексизм, не гомосексуальность, а гомофобию, не проститутку, а клиента. Нажа Валло-Белькасем (Najat Vallaud-Belkacem), министр по правам женщин, только об этом и говорит, она хочет искоренить проституцию путем учреждения уголовной ответственности для клиентов.

Приходится констатировать, что маккартизм хорошо прижился в среде левых. И неважно, как он называется – борьба с расизмом, сексизмом, гомофобией и всем, к чему еще можно добавить окончание –фобия, от инвалидов до исламистов, в соответствии с виктимной логикой, правящей в нашем мире. «По поводу всего, что может вызвать подозрения в расизме, в том числе по отношению к толстым или лысым, — отметил Жан-Франсуа Кан (Jean-François Kahn), — существует огромное множество вещей, о которых нельзя говорить. Мы даже об этом не думаем, это уже заложено генетически».

«В наказание – тридцать страниц Стефана Эсселя»

Возвращаясь к одному из бесчисленных процессов (апелляционный суд Версаля, 24 марта 2011 года), против слогана «Прекрасная Банания» (слоган колониальной фирмы на рекламном плакате с изображением сенегальского стрелка – прим. пер.), гурман Кристиан Мийо (Christian Millau), не без иронии, отметил: «Некоторые говорят, что Франция заплесневела. Я бы сказал скорее, что она, дрожа и замерзая, укрывается законами и запретами, подобно старику, который пытается укрыться тряпьем. Воздух здесь становится таким же тяжелым, как в казарме, и пусть поостерегутся те, кто захочет надеть оригинальную униформу. Их не отправят на галеры – наши, с ядерным двигателем, которые иногда сложно запустить, но вполне возможно, что в наказание их заставят сто раз переписать тридцать страниц из Стефана Эсселя (Stéphane Hessel)».

Как здесь не вспомнить «Сказочный патруль» (1982) писателя Пьера Грипари (Pierre Gripari), несомненно, самый гениальный образ ущерба от политкорректности на французский манер. Детский патруль получает задание осуществлять функции полиции в слишком уж самостийном королевстве сказок. Их миссия: очистить сказки от засоряющих их христианских и революционных аллюзий во имя демократических и антирасистских идеалов. Дело заканчивается плохо – кто бы сомневался, однако это не пугает аятолл всех мастей. И именно поэтому Тартюфы сейчас процветают.

Франсуа Буске (François Bousquet)
Оригинал статьи: «Les nouveaux ayatollahs»
Оригинал русскоязычного перевода: «Новые аятоллы«