На статью Виктора Козлова о нашей обороне...

Как хорошо быть русским

Егор Просвирин, 05 августа 2013 

Русские – самый удивительный и интересный народ на Земле 

Русский народ – это самое удивительное из всего, что есть на нашей планете. Просто мы об этом ещё не знаем. Начинает открываться истинная история нашей цивилизации, и скоро мы убедимся, насколько велик и отважен русский народ... 

Как хорошо быть русским

Как хорошо быть русским 

Автор – Егор Просвирин 

Прочитал тут наивный детский пост про причины любить русских, и задумался, а за что я люблю свой добрый народ? Даже молдаванин найдёт сто причин, по которым молдаване лучший народ на Земле, значит и у русских должны такие причины. За что мы, русские, любим нас, русских? (помимо очаровательной скромности, содержащейся в этом вопросе). 



За потрясающую смесь гордости и самокопания. Русского можно обобрать до нитки, избить, измазать в грязи – и всё равно он будет смотреть на обидчиков с плохо скрываемой жалостью превосходства. Уверенность нашего народа в его величии и избранности никак не зависит от внешних обстоятельств, на все остальные народы мира, включая правящих американцев, русский смотрит свысока. 

Это сознание держащих мир атлантов, сознание солнца, вокруг которого вращаются все остальные народы-планеты, вело как к нашим величайшим триумфам, так и к поражениям от самоупоения. Поражения, в свою очередь, приводили к самобичеванию, к покаянию, истовому, истинному, русскому – и всё также замешанному на чудовищной гордыне, на тайном осознании того, что да, мы конечно согрешили, но так глубоко и страшно, как грешили мы, никто больше в мире грешить не может. Даже валяясь в ногах, даже со слезами размазывая по лицу снег, русский будет уверен, что у него самые чистые в мире слёзы и самое искреннее валяние в ногах. 

Гордая, непоколебимая самоувереннность в собственном превосходстве – это и наша величайшая слабость, потому что гордеца легко провести, и наша величайшая сила, потому что самые страшные поражения, неудачи, катастрофы не производят на русского ни малейшего впечатления. Там, где другой народ в ужасе драпает и мрёт от депрессии, невозмутимые русские только начинают входить во вкус. «Блицкриг? Кадровая армия уничтожена? Уже под Москвой разведчиков видели? Ну, дела... А это варенье такое вкусное, оно из чего? Малиновое? Хорошее варенье... шинель там мою достань». 

За жгучее, яростное, не утихающее столетия желание дойти до предела и выйти за предел. Плакать – так, чтоб глаза выплакать. Сибирь осваивать – так, чтоб она аж на Аляске кончалась. Самолёты строить – так, чтоб аж до космоса. Тоталитаризмом заниматься – так, чтоб даже фашисты в ужасе глаза закрывали. Воевать – так, чтобы земля плавилась. 

Русский не только долго запрягает и быстро едет, но несётся до тех пор, пока не прорвёт саму линию горизонта, во всём, от внутренней духовной жизни, до революционной активности до научно-технических изысканий. Только с психологией вечно рвущегося за предел можно было построить такую огромную страну, как наша, создать такую мрачную и величественную литературу, как наша, изумить мир немыслимыми ужасами и немыслимыми геройствами, как наши. Русский способен на проявления высших, редчайших чувств – и точно также он способен на проявления предельной, ужасающей низости. Иногда – одновременно. Вспышки предельного русского характера заставляют порой другие народы застыть в ужасе или благоговении. 

За ловкую, хваткую, пиратскую переимчивость, растущую из осознания собственной уникальности и превосходства. Типично русская ситуация: взять английскую ядерную бомбу, взять немецкие ракеты, после чего вот уже 50 лет грозить миру «Нашим, русским ядерным оружием!», не чувствуя ни малейшего подвоха и ни малейшего смущения. Если русский находит удобной себе чужую вещь, идею, разработку, то он тут же начинает её использовать так, как будто только что сам придумал. Смущений, метаний, стыдливости у русского нет, русский ощущает себя мастером, у которого весь мир – мастерская, и который может брать на вооружение любой понравившийся инструмент и делать из него что-то своё. 

Как слово «генеральша», в котором слышен иностранный корень, но суффикс которого роскошно-нагл своей бесстыдной русскостью. Понравился генерал, взяли генерала, сделали ему подругу генеральшу. Это по-русски! Из-за этого всевозможные народы, столкнувшись с русскими, тихо охреневают от того, как русские форматируют реальность под себя, используя окружающее пространство как инструментарий. «Хороший у вас город, Казань. Только мы его немножко сожжём и воооот сюда перенесём. Так красивее. Правда. И кончайте бегать и вопить, татары, для вас же, дураков, стараемся», – вот русский тип мышления. 

За полное отсутствие культуры лицемерия. Есть европейский тип лицемера – с холодно-непроницаемым лицом, с отточенными движениями, с лёгкой улыбкой, за которой может скрываться и предельная благожелательность, и предельная ненависть. Есть азиатский тип лицемера – душно-угодливого, истекающего похвалами, улыбающегося так, что рот чуть не рвётся – и при этом бранящего вас в три этажа, едва дверь закроется. А русского типа лицемера нет. 

Дежурную американскую улыбку русский воспринимает, как артефакт, как оскорбление, как насмешку, как издевательство, как объявление войны. Искренность губит русских в мире тотального изысканного лицемерия, но и она же служит безошибочным опознавательным знаком, по которому можно моментально узнать своего в толпе чужих.

И если у других народов искренность – знак высшего расположения к вам, то у русского искренность нулевой уровень, а расположение начинается с «душевности», которая порой принимает немыслимые для иностранца формы. Уж если тебе, братец, русские решили показать задушевность – садись и пиши завещание, чисто на всякий случай. 

Наиболее полное выражение национального характера. 

За неспособность по-настоящему обижаться, вырастающую из всё того же абсолютно непробиваемого чувства исключительности. Русские очень часто проигрывают в национальных конфликтах, потому что не воспринимают их как конфликты, не видят в нападках и даже прямых нападениях других народов угрозы. 

«Они ж кто-то, вроде собачек, чего на собачек обижаться?». 

Сюжет мести для русской культуры нехарактерен, русский не понимает долгой, изматывающей, иссушающей англосаксонской интриги, и чуть ли не на следующий день лезет к обидчику обниматься, чем способен довести обидчика до инфаркта. Растущая из неспособности обидеться специфическая русская доброта, – то есть, нечувствительность к намёкам, окрикам, уколам, ударам и предсмертному ору несчастной жертвы, пытающейся избавиться от русского, – обеспечила нашему народу ту самую невиданную в истории колонизационную динамику. «Удавить в объятиях» – это типично русская ситуация, ставящая в тупик другие народы и племена с более тонкой и обидчивой душевной организацией. 

За красоту. Русский фенотип – это изящное смешение северной нордической суровости, слишком скалистой, слишком острой, слишком квадратной в своём чистом скандинавском типаже, и очаровательной славянской мягкости, слишком размытой и слишком покорной у других славянских народов. Русским одинаково чужда и северная угловатая бетонность, и южная курортная желейность, они сочетают в себе эти два элемента самым совершенным и приятным для глаза образом. 

О русской красоте сказано за прошедшие столетия достаточно слов, но мне в классических русских типажах больше всего нравится идущая от них спокойная сила, не истеричная южная суетливая говорливость, не комичная северная прямоугольная надменность, но мягкая, и вместе с тем страшная сила, сила народа, способного согнуть в бараний рог кого угодно, легко читаемая в спокойных русских взглядах. 

За красоту и богатство языка, способного выразить тончайшие, едва уловимые оттенки чувств, и при этом поднимающегося в своём звучании то до нежных, бойких, игривых, почти итальянских переливов, то опускающегося до угрожающего шипения страшных первобытных шипящих. На итальянском хорошо говорить о любви – но как на итальянском проклинать врага? На немецком прекрасно проклинать врагов, но как на немецком признаваться в любви? На английском можно делать и то, и другое, но в обрезанной, уродливой, базовой, детской комплектации. И только русский даёт своему обладателю полную языковую палитру, все языковые краски. И тончайшие кисточки и пёрышки, чтобы этими красками прорисовывать тончайшие элементы. 

За невероятную историческую судьбу. Что такое еврейская историческая судьба? «Обидели мышку, написали в норку». Что такое американская историческая судьба? «Поехал жлоб на ярмарку». Что такое немецкая историческая судьба? «Лавочник и мировое господство». Что такое русская историческая судьба? Эпос. Невероятные взлёты. Немыслимое падения. Полное ничтожество. И полное господство над миром на расстоянии вытянутой руки. 

Когда я начал изучать драматургию, я не мог избавиться от ощущения, что русская история будто бы написана профессиональным драматургом, ловко угадывавшим, в какой момент зритель начинает скучать от сплошных побед-побед-побед, и где надо ему подставить ножку, а где, наоборот, поднять из грязи к величию. В силу привычки русский даже не видит, насколько это идеальный драматический контраст, насколько это совершенное сочетание: мрачные репрессии 37-го и потрясающая, невозможная сталинградская победа 43-го. Или Брусиловский прорыв 1916-го и полное уничтожение, вот буквальный развал государства уже к середине 1917-го. Русский, в силу привычки, даже не понимает всю упоительную, головокружащую красоту этих американских горок русской истории, от которых любой другой народ давно бы уже сошёл с ума. 



Сейчас у нас мрачный период истории, но это временно, потому что русский по своей природе – жизнерадостный наглец, который не может долго грустить и переживать. Поплакали, покаялись, выпустили из себя все негативные эмоции – и пошли разминать кулаки, ну, чтоб было в чём каяться в следующий раз. Русская самоуверенность, ярость, переимчивость, пугающая задушевность и неспособность вовремя обидеться, показывают лишь одно – с перешедшим из депрессивной в активную фазу русским невозможно договориться, его невозможно остановить, оскорбить, отвадить, усовестить. 

Только поднять руки и бежать прочь, потому что даже убить самый большой белый народ мира нельзя. Сейчас мой добрый народ в депрессии, но, как показали зимние митинги, драматургия русской истории берёт своё и нация начинает пробуждаться, переходить в активное, в наглое, в «Да я же тебя люблю, я же тебе добра хочу, не смей, сссука, отворачиваться!» состояние. После чего всем нерусским народам придётся включить режим «разбегайся кто куда, русские нам добра захотели». 

Являются ли русские величайшим народом на Земле? Да! Русская наглая настойчивость рано или поздно перемелет всё и всех, даже китайцев. Есть народы умнее, есть народы хитрее, есть народы организованнее, есть народы богаче, есть народы многочисленнее, но народа настойчивее русских нет. Русские, разогнавшись,ломали всё: армии, народы, страны, континенты, космическое пространство, и рано или поздно русские проломят мир. А кроме того, каждый настоящий русский знает, что мир принадлежит ему по праву – осталось просто этот мир забрать. И рано или поздно русский мир себе заберёт. 

Источник