ЖИЗНЬ БЕЗ ПРИКРАС.

 А это те  самые годы, когда во всей стране нечего было жрать, несмотря на то, что пятилетки выполнялись и перевыполнялись, и намолачивали в два раза больше, чем обещали намолотить, и молока, и мяса давали, и ботинки шили, но нигде ничего не было  в магазинах. Но люди вот из провинции приезжали и два-три дня от рассвета до заката скупали все, что можно было скупить в столице, и потом уезжали к себе по домам, одаривая родных и близких.

*****

70-е, Москва. Безбожный переулок. Напротив вот того окошка, в которое люди сдают посуду, только что отмытую от этикеток в луже, находится магазин  «Минеральные воды» – достаточно известный в Москве. Для того чтобы сдать посуду, получить деньги, перейти напротив и купить вина или пива, которое там тоже продавалось, люди этим делом и занимались.

*****

Это реальная коммунальная квартира. Не помню, как называется эта улица, к сожалению. Это «Китай-город» метро, и вот эта улица идет к Библиотеке иностранной литературы.

*****

Ну, это вообще символ эпохи!

  Да, то, с чем мы жили и достаточно долгие годы, когда человек приходил в магазин и видел там совершенно пустые прилавки. Это начало 90-х или 89-й. Причем так жили по всей стране.

*****

Середина 80-х. Колхозный рынок.

******

РР-Онлайн представляет портфолио прославленного советского и российского фотожурналиста Игоря Гаврилова, снимавшего для "Огонька", американского TIME, немецкого FOCUS, более 40 лет посвятившего своей непростой профессии

В наши дни - руководитель отдела российской фотографии в фотоагентстве East News.

"Надо уважать людей. Нельзя ходить по трупам. И, несмотря на жесткость нашей профессии, на жесткость тех ситуаций, в которых мы иногда бываем, нужно, прежде всего, оставаться человеком, а потом уже – профессионалом."

******

Середина 2000-х. Не помню где. Российская провинция. Это кабинет какого-то чиновника среднего пошиба, и там висит вождь. А эти все иконы, все святые – на стульях, а наверху самый святой, значит.

    *****

 Я снимал что-то в Грузии – и вдруг сошла лавина в Сванетии. Один мужик оказался сван там внизу, и он меня взял на машине наверх, в Сванетию. Он как раз был из этого села, на которое сошла лавина. И вот по горным дорогам мы туда поехали. Мы едем – и вдруг впереди нас сходит лавина и перегораживает дорогу, проехать невозможно. Мы начинаем возвращаться назад, и еще сходит одна лавина. И мы оказываемся на участке дороге на пустом – спереди лавина, и сзади лавина, и деваться некуда. 

Ждем, пока приедет какой-то экскаватор, бульдозер. И так мы ехали три или четыре дня, ночуя в каких-то там хижинках у дороги, в каких-то небольших селениях, ели хлеб, пили воду и водку. И приехали в это селение, а это родина знаменитого альпиниста Михаила Хергиани, «Снежного барса»

И  я увидел, что село полностью разрушено, ни одного дома целого не осталось, а стояли только сторожевые башни родовые, которые сложены даже без скрепляющего раствора. И они уцелели. Все селение разрушилось. Ну, я начал что-то снимать. Никого не было на улицах, никого абсолютно.

И вдруг я увидел, вот к этому остатку дома поднимаются вот эти люди – мужчина, женщина и ребенок, они несут в руках стаканчики маленькие с чачей или с водкой, уж не знаю что. У мужика на груди портрет погибшего под лавиной его родственника.

  И мужчина этот на меня посмотрел. За спиной у меня стоит мой сван проводник, с которым я приехал, вот он мне положил руку на плечо и говорит: «Ему не нравится, что ты фотографируешь». И я не стал больше снимать.

 Женщина плакала, рыдала, на колени бросалась и снег разгребала. А когда все это закончилось, мужчина подошел ко мне и на грузинском что-то мне говорит. Мне мой сван перевел: «Он приглашает тебя на поминки в землянку.

И вообще-то у нас не принято чужих приглашать на такого рода мероприятия. Но вот ты его уважил, и он понял, что ты хороший человек, и он тебя приглашает. И если нужно, то он сказал, что можешь даже фотографировать»

Вот история этой фотографии. То есть я мог снять много чего, а снял один единственный кадр вот в этой ситуации.

*****

В Армении землетрясение. Это просто вот по улице шел – доля секунды – в мою сторону несли гробы. Ждали повторных толчков. Об этом много  написано. Это жуткое совершенно зрелище. Это трупы повсюду. 

*****

Задание журнала «Фокус», немецкий журнал, один из основных в Германии. Репортаж о тяжелой судьбе детей в России и в Украине, то есть вот на этом восточном пространстве, чтобы как-то прошибить этих зажравшихся бюргеров и показать им, что не все в мире так хорошо, как у них на участке. Это Львовская область, от Львова еще километров 100 с лишним – маленький, старенький детский дом в селе Лаврив.

Когда мы туда приехали с корреспондентом Борисом Райтшустером – молодой такой, талантливый парень, корреспондент здесь был, работал, – сидит директор детского дома, небольшого роста, плотный такой, круглоголовый человек, которому на хрен не нужны никакие корреспонденты. 

Он прекрасно понимает, что далеко не в лучшем виде, так сказать, предстает перед прессой, тем более перед международной прессой.  

Потом мы с Борисом еще два или даже три раза ездили на Украину растаможивать гуманитарную помощь – несколько фур, то есть автопоезд целый с вещами (с телевизорами, джинсами, едой и пр.) и 200 с лишним тысяч евро на счет детского дома поступило благодаря нашему репортажу. 

*****

"Когда я приехал в Москву, я перешел из изокружка в фотокружок.   мне было 13 лет. Там был прекрасный преподаватель – Карпов Борис Михайлович. Вот я занимался в фотокружке Дома кино. Потом я поступил в кружок Дворца пионеров к Гольбергу Израилю Исааковичу, занимался там.

В 14 лет я впервые опубликовал свою первую фотографию в журнале «Юный натуралист», необычайно гениальную: я снял линию электропередач через веточку с инеем. Это был 66 год. Вот с этого все и началось. Ну вот, а потом я стал победителем конкурса «Зоркий – Дружба 50» среди детей всего мира, и меня направили в Артек, и там я еще получил две золотые медали в каких-то артековских конкурсах. А потом я приехал в Москву и поступил в Школу юного журналиста.

А сейчас здесь, в Агентстве East News русский архив веду."