Можно ли в России (Украине, Беларуси и т.д.) победить коррупцию, если да, то как?

Уважаемые члены сообщества!
Анатолий Абаимов предложил мне разместить в кратком виде для обсуждения в сообществе статью на тему:
Феодализм, рабовладение, капитализм, социализм… В чем суть этих слов? Почему распался СССР?...

Эта статья уже опубликована в Макспарке под заголовком «Почему распался единый, могучий Советский Союз? В каком обществе мы жили и в каком сейчас живем?». Приглашаю ознакомиться.
Но она, мне кажется, может быть понята лишь в том случае, если Вы вначале хотя бы в кратких чертах ознакомитесь с интересной работой Н.Г.Чернышевского, которая была написана им в 1859 году и посвящалась анализу препятствий развитию России (см. здесь ниже). Ознакомившись с работами Чернышевского Ф.Энгельс (1820-95) сказал: “Чернышевский – великий мыслитель, которому Россия будет обязана бесконечно многим".

В России эта работа была запрещена царской цензурой, в СССР -- Госполитиздатом. И вышла она в свет в полном виде лишь при Горбачёве М.С. Но кто у нас в то время уже читал такие книги.

Предлагаю здесь лишь краткую выборку извлечений из работы по изданию: Чернышевский Н.Г. Соч. в 2-х томах, т. 1, АН СССР, Институт философии, «Мысль», М.,1986 г., с.734 –765. Здесь -- всего 5 страниц.

Итак:
-------------------------------------

Чернышевский Н.Г. 

СУЕВЕРИЕ И ПРАВИЛА ЛОГИКИ

Нам, людям просвещенным, чрезвычайно смешны кажутся деревенские простяки, верящие в знахарство и заговоры. Пропадет у бабы холст, который разостлала она белить за огородом,– баба отправляется к знахарю, главе всех окрестных мошенников, и знахарь объявляет ей, что холст найдется в таком-то овине или хлеве. Долго бьет мужика неотвязная лихорадка; призывают знахарку, она поит его вином, к которому приметан мышьяк, сопровождая лечение причитыванием разных заговоров, и лихорадка проходит, если больной не умрет от мышьяка. И баба, нашедшая свой холст, и мужик, выздоровевший от лихорадки, остаются в твердом убеждении, что действие произведено причитываниями и таинственными жестами, с которыми знахарь гадал о потерянной вещи и знахарка давала лекарство.

Какое нелепое, тупоумное суеверие! Но если вместо того, чтобы смеяться над ним, мы захотим разобрать, отчего произошло дикое заблуждение, мы найдем, что сущность его состоит в предположении будто бы результат произведен фактом, только случайно совпавшим с другими фактами, обратить внимание на которые не хотят суеверные простяки и которые сами по себе уж очень достаточны для объяснения дела. Знахарь имеет сношения с ворами – это известно всем в селе; не было ли бы довольно этого, чтобы понять, как он может указать место украденной вещи, поделившись оброком от простодушной крестьянки со своими агентами-ворами? Мышьяк – лекарство слишком вредное, но радикальное лекарство от лихорадки: не было ли бы довольно этого, чтобы объяснить излечение мужика? Но деревенские невежды, пренебрегая причинами положительными, непременно хотят строить гипотезы о мнимом влиянии таких фактов, которые ровно ничем не участвовали в совершении дела.
...
Развитие сельского хозяйства в России слабо... Русский народ живет или, лучше сказать, прозябает или дремлет в тяжелой летаргии, немногим отличающейся от расположения духа, владычествующего над азиатцами. Апатия у нас изумительная; она так поразительна, что многие называют нас народом ленивым. Мы не знаем, существуют ли на свете ленивые народы, … но между тем не подлежит сомнению, что мы работаем хуже, нежели, например, англичане и немцы. Это оттого, что энергия труда подавлена в нас вместе со всякой другой энергиею. Исторические обстоятельства развили в нас добродетели чисто пассивные, как, например, долготерпение, переносливость к лишениям, обидам и всяким невзгодам. В сентиментальном отношении эти качества могут быть очень хороши, и нет сомнения, что они очень удобны для людей, пользующихся ими к своей выгоде; но для развития экономической деятельности пассивные добродетели никуда не годятся.

Как вы хотите, чтобы оказывал энергию в производстве человек, который приучен не оказывать энергии в защите своей личности от притеснений? Привычка не может быть ограничиваема какими-нибудь частными сферами: она охватывает все стороны жизни. Нельзя выдрессировать человека так, чтобы он умел, например, быть энергичным на ниве и безответным в приказной избе тем, чтобы почесывать себе затылок и переминаться с ноги на ногу. 0н будет таким же вахлаком и за сохою...

Мы не хотим перечислять всех причин, подавляющих энергию труда в русском народе. Это перечисление было бы слишком огорчительно для нашего с вами патриотизма, читатель (Мы надеемся, что вы такой же яростный патриот, как и мы..).... Рассмотрим здесь лишь одну.

Азиатская обстановка жизни, азиатское устройство общества, азиатский порядок дел, этими словами сказано все, и нечего прибавлять к ним. Может ли земледелие получить европейский характер при азиатском порядке дел?

В самом деле, Азия* представляет обширнейший прототип того земледельческого положения, о котором мы говорим... Совокупность тех условий, при которых обработка земли бывает плоха и сбор хлеба мал: совокупность этих условии, враждебных развитию сельского хозяйства, называется просто – азиатством...

Азиатством называется такой порядок дел, при котором не существует неприкосновенности никаких прав, при котором не ограждены от произвола ни личность, ни труд, ни собственность. В азиатских государствах закон совершенно бессилен. Опираться на него – значит подвергать себя погибели. Там господствует исключительно насилие. Кто сильнее, тот безнаказанно делает над слабейшими все, что только ему угодно, а так как у него нет человеческих понятий, то руководится он в своих действиях только прихотями, добрыми или дурными,– это как случится, но, во всяком случае, совершенно бестолковыми. Эта черта азиатства ... очень удачно названа самодурством. Для человека постороннего она составляет самую поразительную особенность азиатского порядка дел. При безграничном владычестве самодурства каждый азиатец в сношениях своих с более сильным человеком руководится исключительно мыслью угождать ему. Угодливость, уступчивость, раболепство – это единственный способ не быть раздавленным от руки сильнейшего. Мы часто обвиняем азиатцов за их раболепство; на что же им делать, когда закон у них, как мы сказали, бессилен? Водворите у них законность, и вы увидите, что они сделаются такими же людьми, как мы, европейцы…

Положительно известно, например, что просвещение облагораживает человека, а благородство противоположно, например, хоть взяточничеству. Между тем, сколько мы видим у нас взяточников, кончивших курс в высших учебных заведениях. По способу умозаключения, которого держатся отсталые экономисты, вывод из этого совпадения фактов таков: человек, кончивший курс в одном из высших заведений, берет взятки – итак, ученье делает человека взяточником. Логика велит судить об этом иначе. Она говорит: если даже люди образованные становятся взяточниками, несмотря на противоречие между образованностью и взяточничеством, то надобно полагать, что в обстановке, среди которой живут эти люди, есть обстоятельства, столь могущественно влекущие к взяточничеству, что противоположное направление, внушаемое образованностью, может изнемогать под силой этих обстоятельств.

Другой пример. Светское воспитание, хорошо оно или дурно в других отношениях, но имеет ту несомненную хорошую тенденцию, что делает человека деликатным в обращении, отучает его от низких, грязных манер. Но сколько у нас есть людей, получивших светское воспитание, которые чрезвычайно грубы в обращении со своими подчиненными, которые невежливо обращаются с мелкими чиновниками, если бывают в гражданской службе, которые ругают солдат, если бывают офицерами. По умозаключению отсталых экономистов опять выходил бы такой силлогизм: люди, получившие светское воспитание, унижаются до пошлых грубостей – итак, светское воспитание отнимает у человека вежливость. Логика опять говорит напротив: если даже люди, получившие светское воспитание, бывают невежливы, грубы, пошлы в обращении с другими, то надобно думать, что в обстановки, среди которой живут эти люди, есть обстоятельства, столь сильно располагающие к нахальному попиранию всякой слабой личности, что даже вежливость, даваемая светским воспитанием, подавляется этими обстоятельствами…

В подобных случаях логика велит вместо того, чтобы останавливаться на тупоумном предположении «совпадает, следовательно, имеет причинную связь», пристальнее всматриваться в обстоятельства, среди которых происходит явление, чтобы отыскать истинные причины его. Так поступим и мы...

Собственность принадлежит к числу общественных учреждений. Чем же ограждается безопасность общественных учреждений? Законами. Прекрасно. Какими способами проявляется в обществе действие законов? Опять каждому известно, что для приведения законов в действие общество имеет два органа: администрацию и судебную власть. Итак, если мы рассуждаем о безопасности какого-нибудь общественного учреждения в известном обществе, то не должен ли нам, прежде всего, приходить в голову вопрос о том, каково состояние администрации и судебной власти в этом обществе?...

Мы нашли коренную причину не только явления, объяснением которого специально занимаемся в этой статье, но и всех тех фактов, которые представлялись нам ближайшими причинами его.

Не только слабость успехов нашего земледелия, но и медленность в развитии нашего населения вообще, неудовлетворительное состояние наших путей сообщения, торговли, промышленности, недостаток оборотного капитала в земледелии – все это, и не только это, но также и крепостное право, и упадок народной энергии, и умственная наша неразвитость,– все эти факты, подобно всем другим плохим фактам нашего быта, коренную, сильнейшую причину свою имеют в состоянии нашей администрации и судебной власти. Весь наш быт во всем, что есть в нем печального, обусловливается этою основною причиною всех зол...

Все неудовлетворительные явления нашего материального быта подводятся под одно общее выражение «наш народ беден». Если мы сознались в этом общем факте, кажется, не подлежащем спору, мы не станем удивляться ни одному из частных явлений, входящих в состав его или представляющихся его последствиями. Например, может ли быстро увеличиваться население, у которого бедностью отнята возможность вести жизнь в здоровой обстановке и потреблять хорошую пищу? Могут ли быстро развиваться города у бедного народа? Может ли у него процветать торговля, когда у него нет обильного запаса продуктов для обширной торговли, или промышленности, когда ему не на что покупать произведения промышленности? Могут ли у него быть достаточные оборотные капиталы в земледелии, когда он вообще терпит чрезвычайный недостаток в капиталах? Словом, сказать, в чем бы ни увидели мы недостаток, мы уже вперед сказали о нем, когда произнесли общую фразу: «народ беден».

Но может ли выйти из бедности народ, у которого администрация дурна и судебная власть не исполняет своего предназначения? Разве не каждому известно, что народное благосостояние развивается только трудолюбием и бережливостью? А эти качества могут ли существовать при дурной администрации, при плохом суде? Человек может работать с усердием только тогда, когда никто не помешает его труду и не отнимет у него плодов труда. Этой уверенности нет у человека, живущего в стране, где администрация дурна и суд бессилен или несправедлив. Бережливым можешь быть только при уверенности, что бережешь для себя, своей семьи, а не для какого-нибудь хищника. Если этой уверенности нет, человек спешит поскорее растратить – хотя бы на водку – те скудные деньги, которые успеет приобрести. Распространяться здесь об этом вновь едва ли нужно...

«Кто говорит «бедность народа», тот говорит «дурное управление». Это – единственный источник народной бедности. Но что такое дурное управление? Зависит ли оно от лиц? Нет, каждый видел на опыте, что при самых благонамеренных начальниках порядок дел оставался точно таков, каков был при самых дурных.

Мы жили в провинции, губернатором которой был человек честнейший, редкого ума и чрезвычайно хорошо знавший дело. Каждый житель того края скажет, что при нем делалось то же самое, что и до него. Теперь мы нашли там начальником одного из частных управлений, человека также безукоризненной честности и большого ума. Но когда, проезжая по провинции, мы спрашивали поселян его управления, меньше ли берут с них взяток, чем прежде, при отъявленных взяточниках или глупцах, они отвечали, что берут с них столько же, как и прежде. Мы поручимся, что и в соседней, также поволжской губернии, где губернатором теперь человек известной честности, дельности и ума, делается то же самое, что делалось прежде; поручимся, что не исправилась администрация и в Р-ой губернии, где вице-губернатором один из наших благороднейших писателей, характер которого достоин его прекрасных произведений.
Итак, не личные качества людей являются причиною дурного управления.

Или виновны в нем понятия народа, будто не сознающего всей гнусности гнусных дел? О, нет. Послушайте, как говорят о чиновниках люди всех других сословий: помещики, купцы, духовенство, мещане, крестьяне. Все, кроме берущих взятки, рассуждают о дурном управлении с теми чувствами, которых оно заслуживает. Или дурное управление зависит от привычек? Но нет, мы видим, что самые отъявленные взяточники на казенной службе бывают честными людьми, как помещики и хозяева промышленных заведений. И притом, что значила бы привычка какой-нибудь горсти людей, действия которых осуждаются всем остальным обществом? Эти люди быстро исправились бы или бы уступили место людям другого образа действия, если бы на их местах возможно было действовать другим образом. И послушайте самых дурных чиновников: редкий из них доволен своим служебным поведением. Напротив, почти все скажут вам, что хотели бы действовать иначе, отправлять свои обязанности честно, и если не делают этого, то лишь потому, что это невозможно. Да, они правы: действительно, они не могут отправлять своих должностей иначе.

Мы не говорим о недостаточности жалованья, потому что действуют беззаконно и те чиновники, которые получают достаточное жалованье; недостаточность жалованья служит причиною только мелкого, можно сказать невинного и безвредного взяточничества маленьких чиновников. Какой-нибудь бедняжка писец или помощник столоначальника гражданской палаты берет с вас полтинник за то, что сделает для вас справку, тут нет еще большой беды. Дело не в этом взяточничестве. Нет, вопрос в том, почему дела у нас вообще ведутся беззаконно, с получением или без получения взяток, все равно….

Истинные причины беззаконности – безответственность и беззащитность чиновников. Чиновник наш подлежит одному только контролю – контролю начальства; ни общество, ни товарищи, ни подчиненные не могут ничего сделать с ним, если только начальство довольно им; зато ни общество, ни товарищи, ни подчиненные не могут спасти его, если начальство им недовольно. Он безответственен пред всем и всеми па свете, кроме начальства: зато перед начальством он беззащитен. Лишенный всякой независимости относительно начальства, он может держаться на службе только тем, чтобы угождать ему...

Чтобы восстановить законность, надобно обратить внимание не собственно на взяточничество, а на ту коренную причину невозможности чиновникам обходиться без нарушения закона. Надобно изменить положение чиновников, дать им возможность не погибать от отказа нарушать закон в угоду сильным людям, и, с другой стороны, сделать так, чтобы одно благорасположение начальства не служило для них залогом полной безопасности при нарушении закона. Читатель видит, что для этого должны быть изменены отношения должностной деятельности к общественному мнению. Оно должно получить возможность к тому, чтобы защищать чиновника, исполняющего свой долг, от погибели и подвергнуть ответственности чиновника, нарушающего закон...».

Мы не знаем, возможно ли при нынешнем устройстве наших общественных отношений осуществление условия, которое предлагается выписанным нами отрывком для прекращения беззаконности: быть может, подобная реформа предполагает уничтожение отношений слишком сильных, не поддающихся реформам, а исчезающих только вследствие важных исторических событий, выходящих из обыкновенного порядка, которым производятся реформы. Мы не хотим решать этого, мы не хотим рассматривать, какие обстоятельства нужны для исполнения мысли, изложенной автором приведенного нами отрывка. Но можно сказать, что пока не осуществится изменение, необходимость которого он показывает, все попытки к водворению законности в нашей администрации и судебном деле останутся безуспешными.

Рассмотрение средств, которыми могла бы устраниться коренная причина бедности нашего народа – дурное управление, не составляет главного предмета этой нашей статьи. Мы должны показать только, что дурное управление есть общая коренная причина всех тех недостатков, которые задерживают развитие нашего земледелия. Начав с экономической стороны быта, мы сказали, что дурное управление – основная бедность нашего народа, которая, в свою очередь, не дает развиться ни одному из материальных условий, нужных для успехов земледелия…

Дурное управление было также главной причиной неудовлетворительного развития нравственных и умственных сил народа. Говоря о бедности, производимой дурным управлением, мы уже видели, что оно производит ее через подавление нравственной энергии в народе. Действительно, может ли быть энергичным человек, привыкший к невозможности отстоять свои законные права, человек, в котором убито чувство независимости, убита благородная самоуверенность? Соединим теперь упадок нравственных сил с бедностью, и мы поймем, почему дремлют также умственные силы нашего народа. Какая энергия в умственном труде возможна для человека, у которого подавлено и сознание своего гражданского достоинства, и даже энергия в материальном труде, который служит школой, подготовляющей человека к энергии в умственном труде?
--

Метода лечения знахарей и знахарок представляет драгоценную параллель с тою системою, которой отсталые экономисты думают поправить неприятное для них явление экономического быта, например, помочь жалкому положению нашего земледелия. Появился какой-нибудь вред, например, на ноге: знахарь, не задумываясь, прикладывает к нему какую-нибудь лепешку и ожидает, что болезнь уступит этому местному медикаменту. О том, отчего произошел веред, он не думает. Он не думает видеть в нем только симптом общего худосочия, только ничтожное обнаружение болезни, недрящейся в целом организме, проистекающей от испорченности основного процесса организма, от испорченности крови, от расстройства питания...

Болезнь не та, как вы думаете, милостивые государи. Она произошла не от легкой простуды, ... и какие лекарства ни употребляйте против озноба, который один заметен вам из всех симптомов страшной болезни, вы не уничтожите не только общей болезни организма, но даже и этого частного ее проявления. Вы только губите больного, заставляя его терять время на пустяки, когда каждый день увеличивает опасность его положения.

Всмотритесь получше в состояние организма, и вы найдете, что лихорадочный озноб производится причинами, против которых необходимо употребить средства, совершенно различные от рекомендуемых вами суеверных пустяков, вся обстановка жизни больного должна измениться для того, чтобы прекратилось гниение основного органа его тела. А когда его легкие будут здоровы, сам собою, без всяких раковых жерновок исчезнет и мнимый лихорадочный озноб...

1859 г.

Почти три сотни лет потребовалось миру, чтобы понять несложное учение Коперника!