Пустые одежды

Ирина Лукьянова

Этим летом в России вдруг закипела борьба с нептунизмом. Началось все тихонько, с письма батюшки, служащего в  маленьком городе Россошь,  в районную администрацию:  зачем, мол, нам этот Нептун  на районном празднике, языческие это все затеи, прихожане выражают недовольство.

 Местные газеты  тут же об этом написали, центральная пресса подхватила, поднялся шум. Самое интересное, что Нептун на том самом районном празднике был в прошлом году, а в этом его даже не вписали в сценарий, так что все кипение вообще оказалось напрасным.

Но горшочек уже начал варить кашу, и некому было сказать «горшочек, не вари». СМИ стали задавать вопросы тяжеловесам среди православных спикеров — о. Андрею Кураеву и о. Всеволоду Чаплину, и оба ответили, что не следует заигрывать с темными сущностями. Неведомый источник в командовании ВМФ заявил агентству «Интерфакс-Религия», что никаких подозрительных нептунов на военно-морских праздниках больше не будет. Во Владивостоке тридцать человек вышли на пикет  в защиту традиционного Нептуна.  Представитель ВМФ официально опроверг заявление об изгнании Нептуна с флотских праздников. Нептуноборчество прочно закрепилась в главных новостях дня.

 Читать по теме: Чем помешал День Нептуна? — Мнения священнослужителей

Интернет все это время стоял на ушах: еще бы Бабу-Ягу запретили. Список-то неисчерпаемый. «Одиссею» с «Илиадой». Домовенка Кузьку. Русалку, которая на ветвях сидит, и русалочку, которая «откуда ты, прекрасное дитя», и андерсеновскую, и диснеевскую. «Между прочим, в русском фольклоре русалки — представители мира нечисти, их культ связан с культом мертвых, он родственен культу зомби. Зачем нужна романтизация этого мира детям?» — пишет о. Андрей Кураев; в самом деле, давайте уже уберем из программы шестого класса «Майскую ночь, или Утопленницу»: «Левко посмотрел  на  берег:  в  тонком  серебряном  тумане мелькали  легкие,  как  будто  тени,  девушки в белых, как луг, убранный ландышами, рубашках; золотые ожерелья, монисты, дукаты блистали на их шеях; но они были бледны; тело их было как будто сваяно из прозрачных  облак  и  будто  светилось  насквозь  присеребряном  месяце»...

В самом деле, зачем детям романтизация этого мира? На свалку Гоголя с его сомнительными чертями и колдунами. «Жизель» тоже хорошо бы снять со сцены, один соблазн.

Говорят, все эти русалии в нашем мире — признак усиления современного язычества. Но сам праздник Нептуна, сколько я его помню, вообще не меняется. Зимой Дед Мороз в тулупе, с привязанной бородой, с посохом, в сопровождении Снегурочки — летом Нептун в тельняшке и простыне, с привязанной бородой, в сопровождении русалок. Оба сомнительного языческого происхождения. И вроде никто не стал за последнее время серьезней относиться к Нептуну, чем во времена моего пионерского детства — или даже во времена Крузенштерна, на чьих кораблях ряженый Нептун поливал матросов водой аж в 1803 году.

Про Нептуна нам, несмышленышам, всякий раз поясняют: он — языческий бог, участие в празднике Нептуна есть участие в языческом ритуале.

В «Деяниях» говорится, что Апостол Павел «возмутился духом при виде этого города, полного идолов». А ведь эти возмутительные идолы для нас сегодняшних — прекрасные античные статуи. Одно из самых первых и сильных впечатлений моего детства — безупречной красоты статуи Венеры и Аполлона в городском оперном театре. А в апостольские времена они были идолами, предметами живого поклонения, реального культа. Этот культ давно умер (ну кто из нас знает хоть одного человека, в самом деле поклоняющегося  Аполлону или Асклепию? кто видел хоть одно действующее святилище?). А от языческих ритуалов осталось символическое бросание монетки в море, «чтоб вернуться».

Когда сражаются с праздником Нептуна, как с настоящим языческим культом, неловко смотреть. Это как с перепугу сражаться с чучелом, кидаться с копьем на пустые рыцарские доспехи, приняв их за живого рыцаря.

Этот культ давно умер, от грозных богов остались пустые одежды. Осталась великая культура, которая лежит в фундаменте и европейской, и русской культуры — и смешно делать вид, что ее нет. И некоторые «языческие персонажи»— Фемида, к примеру, или Ника, или девять муз — в этой культуре символизируют не «темные духовные силы», по выражению о. Всеволода Чаплина, а совершенно другое, так уж вышло исторически. А если кто Эсхила ставит? А если  студенты на капустнике изображают олимпийских богов и произносят гекзаметром смешную чушь?  Это они «начинают играть в какую-то неведомую духовную силу»? Они «вступают с ней в контакт», и «это может отразиться на их жизни, сознании и судьбе», как предупреждает всех переодевающихся в языческих богов и нечистых духов отец Всеволод?