В Башкирии

У Семёна Денисовича Игнатьева был период работы в Башкирской АСР....Там остались неоднозначные отзывы о его работе.

ЖЁСТКИЕ МЕРЫ

На Уфу Игнатьев смотрел как на очередную ступеньку в карьерной лестнице. А ведь ещё в конце 1941 года прибывавшие в республику эвакуированные удивлялись относительной дешевизне и насыщенности местных колхозных рынков. Работавшим на крупных оборонных предприятиях было полегче.

Им помогали продовольствием свои наркоматы. Остальные выживали, как могли. Счастливчиками считались те, кто получал в военкоматах деньги близких с фронта по их офицерским аттестатам. Но таких было немного. А весной 1945 года ситуация в Башкирии стала выходить из-под контроля.

Голодали целые районы, несмотря на то, что республика избежала вражеской оккупации или блокады. Если в соседних Свердловской и Оренбургских областях потребление хлеба теми же колхозниками за годы войны упало в два раза, то у нас в три. Это при том, что многие из них пытались выращивать зерновые в своих огородах. Много ли там вырастишь хлеба?

Собирали грибы, ягоды, выкапывали коренья, ловили в силки мелкую лесную живность. А ведь ещё весной 1944 года наркомат госбезпасности БАССР с тревогой писал Игнатьеву, что в сельской местности республики уже начался настоящий голод, резко выросла смертность и, что ужасней всего, среди детей.

Тысячи людей гибли от септической ангины, вызванной употреблением в пищу перезимовавшего под снегом зерна. Совсем плохо было с товарами первой необходимости. Их практически не было.

А Игнатьев, в ответ в своих речах и статьях напирал на необходимость «воспитания кадров и массово-политической работы среди трудящихся республики». В архивах республики сохранились письма жителей, ныне опубликованные, которые нельзя читать без содрогания.

ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ МНЕНИЕ

Зия Нуриев вспоминал:

"Во время войны к нам в Башкирию было эвакуировано много предприятий.И Семен Денисович постоянно занимался возникающими на них проблемами. Сырье, оборудование, помещения. Семьи рабочих тоже нужно было куда-то поселить, накормить.

Я тогда занимался сельским хозяйством и продовольствием. Так Игнатьев обязал меня еженедельно бывать на каждом предприятии и смотреть как организовано питание. И так день за днем."...

В ДЕНЬ ПОБЕДЫ

Зия Нуриев так вспоминал об этом дне:

"А вот День Победы мне запомнился. Работали мы обычно до пяти утра. 9 мая в это же время я пошел домой. Вдруг звонок — вернуться в обком. Оказывается, война закончилась.

Тогда Игнатьев заказал по рюмочке коньячку. ..

Первый и последний раз на моей памяти он выпил спиртное. Закрытый он был человек. Сам по гостям не ходил и к себе в гости никого не приглашал."

НАГРАДА

Семена Игнатьева в 1945 году удостоили боевым орденом «Отечественной войны I степени»,

Которым в тылу награждали только особо выдающихся людей, как, например, авиаконструктор Андрей Туполев или конструктор стрелкового оружия Федор Токарев.

ОДНОЗНАЧНОГО МНЕНИЯ НЕТ

Бывший председатель совмина БАССР Зекерия Акназаров: --«Однозначно плохо к Игнатьеву относиться не стоит»

Третий и последний шеф МГБ, а по совместительству дважды первый секретарь башкирского обкома Сергей Игнатьев стал одним из персонажей почти биографического романа «Евангелие от палача».

Из всех государственных добродетелей Игнатьева самое большое впечатление производила его чистоплотность.

На столе около него лежала стопка белых бумажных салфеток, и, когда раздавался звонок правительственной связи, Игнатьев брал салфетку, аккуратно оборачивал ею телефонную трубку и тогда подносил к уху: «Игнатьев слушает…»

ХРУЩЁВ ВЫСТУПИЛ ПРОТИВ НАГРАЖДЕНИЯ

Зекерия Акназаров вспоминает, что Игнатьев чувствовал себе я не в своей шкуре:

"При всей свой приветливости, во второй приезд к нам вел себя Семен Денисович довольно нервозно.

Он очень тяжело переживал свое ненаграждение орденом, когда ему исполнилось 50 лет. Он прямо при мне звонил своему другу Патоличеву, первому секретарю ЦК компартии Белоруссии, и узнавал насчет ордена.

Как потом выяснилось, против награждения возражал сам Хрущев....

При этом Акназаров нашел добрые слова для Сергея Игнатьева, несмотря на то, что все бюро обкома и аппарат совмина тихо ненавидели руководителя республики."

ЗАКАТ КАРЬЕРЫ

В апреле 1953 года его вывели из секретариата ЦК

Вначале Игнатьева рекомендовали первым секретарем Татарского обкома.

Но через несколько месяцев в дело вмешались башкиры.

Второе пришествие Игнатьева в Башкирию с поста главы расформированного МГБ сопровождалось критикой его предшественника, и в то же время, приемника, на посту первого секретаря обкома БАССР Сабира Вагапова.

Дело в том, что чуть менее за год до этого Башкирию разделили на две части – Уфимскую и Стерлитамакскую области. Автором этой идеи был собственно не Вагапов, а зампред совмина СССР Георгий Маленков.

В разделенном состоянии Башкирия пребывала всего 11 месяцев, однако разрозненное управление и излишнее перемещение управленцев нанесло урон по сельскому хозяйству, что и списали, якобы, на недостатки работы Сабира Вагапова, и в итоге в 1953 к власти пришел экс-министр МГБ.

Зекерия Шарафутдинович расказывал:

" На годы его работы пришлось освоение в Башкирии целинных и залежных земель, - . - Только в Уфе с марта по апрель 1954 года поступило 1600 заявлений от молодежи с просьбой послать их на целину, всего же туда выехали четыре с половиной тысяч добровольцев. Были освоены 548 тысяч гектар залежных земель в Зауралье, где в целинных степях хлебные нивы сменили седой шелк ковыля."

Именно этот «целинный» проект Игнатьева в Зауралье, по словам советского премьер-министра Башкирии, вывел республику в лидеры сельского хозяйства Союза, а его плодами мы пользуемся до сих пор.

Поэтому, пишет в мемуарах Акназаров, однозначно плохо к Игнатьеву относиться не стоит.

Но в истории Башкирии Сергей Игнатьев бесследно канул в лету, не оставив даже мемориальной доски ни на одном из уфимских домов.

На горизонте маячило 12-летнее правление Зия Нуриева с его «промышленными» рекордами, напрочь затмившее предшественника.

Позже стало понятно, что Вагапову приписали неудачи разделения Башкирии, чтобы расчистить место для Игнатьева. Но счастья бывшему министру госбезопасности это не принесло.

Рассказывал об этих событиях Зия Нуриев:

"Мы сами просили перевести его к нам. Он приехал и, как обычно, много работал. За все годы работы в Башкирии, между прочим, он был в отпуске только раз. Очень внимательно, как и в первый заезд, относился к башкирской культуре.

Изменилось другое — в Москве его теперь недолюбливали. Хрущев и Суслов прежде всего. Помню, в 1954 году накануне его 50-летия мы написали представление к награде, но его не наградили. Он стремился реабилитироваться, хотел как-то восстановить доверие центра и решил проситься туда, где дела шли похуже, чем у нас. Поэтому первым секретарем в Татарию он уехал с желанием. Но отношение Москвы к нему не изменилось.

В Татарии его, как и у нас, кстати, очень ценили. Тогда в 'Правде', кажется, появились критические статьи, в которых некоторые высказывания татарских деятелей культуры назвали проявлениями национализма. Семен Денисович взял этих людей под свою защиту. А Хрущев по-прежнему относился к нему без особой теплоты.

Он-то и предложил Игнатьеву поехать послом в Албанию, а когда Игнатьев отказался, его отправили на пенсию. Случилось это в 1960 году, когда Игнатьеву было 56 лет. С тех пор он жил в Москве, занимался на досуге историей монгольской литературы.

Когда меня перевели на работу в Москву, приезжал ко мне в Кремль, говорил о разных хозяйственных нуждах. Приходил он ко мне и накануне своего 70-летия. Обида у него все-таки оставалась. Ему не орден был нужен. Их у него хватало — одних орденов Ленина четыре штуки. Это было как возвращение уважения партии.

Поговорили мы тогда о том о сем. Я потом смотрю в блокнот, а там у меня помечено, что ему скоро 70 лет. Я решил, что он так намекнул, чтобы его наградили. Я звоню Брежневу: 'Леонид Ильич, вы Игнатьева знаете, приближается его 70-летие. Отметить бы как-то надо'.

Брежнев говорит: 'Подготовьте материалы. Какой, ты думаешь, орден ему нужно дать?' Я предложил орден Октябрьской Революции, поскольку, говорю, Игнатьев с молодости, с революции с делами партии был связан. Этим орденом его и наградили. Вернули, можно сказать, уважение партии.

Умер он в 1983 году, и мы похоронили его на Новодевичьем кладбище".

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Личность была неоднозначная.

По одному мнению спаситель партийной номеклатуры,полец и негодяй.....,по другим просто порядочный человек