Один рабочий день в Архангельске

В жизни Михаила Дмитревича Рюмина был один малоизвестный эпизод—радио-игра НКВД и абвера.

Сотрудник СМЕРША Павел Стефановский оставил воспоминания об этих событиях.Часть масштабной радиоигры происходила в Архангельске.

Он и группа сотрудников особого отдела НКВД  приказ прибыть в Архангельск..тогда сотрудники Архангельского отдела СМЕРША не имели опыта такой работы..

Обучение шло во время рабочего процесса

ПРИБЫТИЕ

«На зашторенной небольшой автомашине типа «джип» нас за 8—10 минут перебросили по этой же улице-проспекту имени Павлина Виноградова немного северо-западнее в двухэтажный особняк.

Этот особняк занимал Отдел контрразведки СМЕРШ Архангельского военного округа. Машина подъехала к запасному входу во дворе, который был почти не виден с любой стороны.

Поднявшись на второй этаж, майор ввел нас в кабинет начальника отдела подполковника Головлева. Среднего роста, полноватый, круглое добродушное лицо, несколько вялое выражение.

Справа от него стоял его заместитель — подполковник Мартыненко, полный, высокий украинец: очень оживленное, крупное лицо, разговор с сильным украинским акцентом, взгляд быстрый, внимательный.

Далее перед стульями у стенки с тремя окнами находился капитан из Москвы (Генштаб) — стройный, выправка отличная, форма сидит как на параде, взгляд серьезный, внимательный, волосы гладко зачесаны с левым пробором, все лицо очень выразительно, интеллигентно и как-то особенно благородно.

Рядом с ним капитан Скнарин, начальник части по работе с агентурой — мобилизован в начале войны, хоть и в военной форме, но все в нем выглядит по-граждански, и форма-то какая-то не по размеру и мятая.

На голове уже появилась лысинка, а волосы в беспорядке и взлохмачены. Только погоны и свидетельствуют о том, что он военный. Снять погоны, и это будет типичный завхоз советского учреждения.

Следующим, крайним, стоял небольшого роста старший лейтенант. Он и по званию среди всех был самым младшим, и по росту своему был ниже всех, и чувствовалось, что это его как-то угнетало.

Он переминался с ноги на ногу, подергивал плечами, а белесые глаза  перебегали с майора из Москвы на подполковника Головлева — своего начальника в ОКР, и назад на майора. 

По лицу его четко угадывалось желание скорей получить задание и начать свою работу — это был начальник следственной части ОКР СМЕРШ Архангельского военного округа — Рюмин Михаил Дмитриевич.»

ЗАДАЧИ

Была задержана группа немецких диверсантов….были поставлены задачи.Их поставил майор из Москвы(имя не названо)

«Первая — создать все условия, чтобы срочно установить радиосвязь с немецким радиоцентром в Финляндии.

Вторая — обеспечить сеансы связи необходимым материалом, разными фактами, событиями, из которых они будут составлять и зашифровывать радиограммы. Эту задачу будет обеспечивать наш капитан из Генштаба по своему графику, связанному с Генштабом.

Третья — когда это все наладится, у вас будет еще одна задача: получить от каждого из них сведения, которые они должны хорошенько вспомнить, о всех разведшколах, где обучались. У вас есть для этого соответствующие люди, так?»

Рюмин ответил:

«Да, да, люди есть. Я сам буду вести следствие. Опыт у меня есть!»

Майор ответил:

«Товарищ старший лейтенант, в данном случае не надо следствия, которое вы подразумеваете и собираетесь, со своим опытом, производить. Они не арестовывались, и никаких обвинений вы им не предъявите.

Вам надо получить информацию, по возможности, полную и откровенную. Следствие не всегда добивается нужных результатов со своими обычными формальными приемами и методами, а вот доверительная беседа, умение слушать рассказчика достигает не обыкновенных результатов и таких нюансов, которых не достиг нет следствие.

Эти беседы вы и ваши сотрудники будут вести в свободное время от основной, главной работы — сеансов радио связи и подготовки к ним, которая обычно начинается с утра и длится до обеда, а так как пока их будут вызывать на связь в 19.00, то с обеда до 18.00 они чаще всего будут свободны. Да, связь и будет, вероятно, не ежедневно.

Все это определят в Абвере после ее стабилизации. Главное сейчас — скорее наладить связь. Мы сегодня не будем все их имущество смотреть и разбирать. Достанем только радиостанции и все, что необходимо для связи.

Первую радиограмму я даже беру на себя. Она будет из двух слов — «Приземлились.

Определяемся». Все! Они будут довольны и этим. Уверен! Вот, что они еще захотят — интересно?»

Полковник Гоголев:

« Спасибо, майор, Все четко и ясно. У меня есть пара вопросов насчет имущества. Много у них имущества? Что там?»

Майор:

«Насколько меня проинформировали — две радиостанции «Север», батареи питания к ним. Порядочный запас продуктов, курева и денег, некоторый инструмент и... даже яд.»

Рюмин:

«Яд?! Кого они должны отравить?»

Майор:

«Не волнуйся, старший лейтенант! Ни тебя, никого из присутствующих, а... себя!»

Рюмин:

«Что? Как себя? Почему?»

Майор улыбнулся и сказал:

«Вот так — себя, чтобы не попасть к тебе. Не понятно? Ребята предусмотрительны и, я бы сказал, — хитроумны. Чтобы немцы еще больше им доверяли, они попросили у них ампулы с ядом на случай, если их схватят — живыми в твои руки не даваться. Убедительно?

Некоторым кадровым разведчикам яд вручается обязательно, так как они сами к нам не приходят. А эти, вишь какие «преданные» и предусмотрительные, — попросили! В общем, хлопцы молодцы. Я так считаю. Еще что?»

ОСТОРОЖНОСТЬ ДАЖЕ В ЕДЕ

После обеда, в 14.00, все мы, присутствовавшие у начальника ОКР, собрались в Красном уголке, где под замком с пломбами лежали наши контейнеры.

Сгруппировавшись, все с любопытством и, пожалуй, с нетерпением ждали разборки наших контейнеров. Особенно волновался и беспокоился Рюмин.

Как самый маленький по росту, он оказался впереди всех и с тревогой просил:

«Ребята, не спешите, и осторожней, чтобы не повредить упаковку с ядом, а то все содержимое отравим и сами окажемся в опасности.»

И когда мы начали развязывать и срезать пломбы, он даже попятился назад, как бы отстраняясь от этой «опасности».

Я даже увидел у него на лбу и на внешней стороне его пухловатых ноздрей капельки пота — так он волновался и переживал, чтобы ничего не отравилось из съестного.

Стефановский:

« Не волнуйтесь, не волнуйтесь, старший лейтенант. Вы в полной безопасности. Упаковано все «по-немецки» — надежно!»

 Рюмин:

"А что ты, молодой человек, успокаиваешь меня? Чего мне волноваться? Мне волноваться нечего... 

Майор:

« Стефановский, в первую очередь аккуратно достаньте рации и все, что необходимо для радиосвязи, а потом можно и не отравленную еще еду... попробовать.»

Когда все содержимое наших контейнеров было освобождено и расставлено по наименованиям вдоль стены, я достал из картонной коробки десять плиток «Золотого ярлыка» и вручил всем присутствующим по плитке.

Кое-кто сразу начал распечатывать, но Рюмин с тревогой громко начал предупреждать, чтобы не пробовали пока, так как все может быть отравлено.

Стефановский:

«Да что вы панику разводите! Ничего там отравленного нет, а впрочем, чтобы никто не боялся за свою жизнь, прошу отломить от каждой плитки одну дольку и дать мне. Умирать, так я умру первым.»

Скнарин и Рюмин отломили и дали мне по дольке, наши ребята отломили, но не мне дали, а положили себе в рот, при этом Володя с усмешкой добавил:

«Умирать, так вместе и с музыкой!»

Я быстро прожевал свою дольку и тоже с усмешкой заявил:

«Вот видите, жив, здоров, не умер и буду жить до глубокой старости!»

Рюмин:

«Послушай, старший лейтенант, а нет ли там у вас монпансье леденцового? Очень люблю сосать леденцы, чтобы совсем бросить курить.»

Стефановский:

«Ах, жаль, не знали мы этой вашей любви, а то попросили бы Целлариуса специально для вас этого монпансье подбросить нам.»

Гоголев:

«Товарищи, довольно шутить! Надо делом заниматься, а то мы серьезное мероприятие превращаем в шутку. Скнарин, передайте начальнику АХО, чтобы организовал все переписать и по накладной сдать на склад. Потом решим, что куда.

Сладкое — детям сотрудников. Рюмин, подготовьте еще трех офицеров, чтобы завтра, когда майор и капитан разрешат, вы в своей части записали все рассказы. Желательно поподробней.»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как видно сотрудники СМЕРША не сразу стали профи в своём деле….им был свойственен страх,осторожность и юмор