Апофеоз беспредела

Судзаседания 23-24 июля по «Болотному» делу стали апофеозом беспредела и цинизма суда и обвинения.

В качестве обличительного доказательства они представило на суд видеозаписи, явно свидетельствовавшие о преступлении властей, но выдаваемые в качестве доказательств вины обвиняемых, за нечто такое, что может доказать вину тех, пострадал от преступлений полиции. А такого мата, нецензурщины и отвязного поведения ведущего этого пиар-пасквиля, который обрушило на суд обвинение, не найти ни в одной колонии или «малине», именно таким был первый ролик правительственного канала Live «с репортажем с места событий».

Ведущий, Минаев, совершенно очевидный правительственный холуй самого низкого пошиба, именуемый себя, надо полагать, журналистом, посылал в эфир слушателям свою грязь совершенно непредсказуемым образом. Понятна ненависть к свободе и любой оппозиции, у нас таких холуев пруд пруди, но он оттаптывался даже на собственных спецкорах и на клиентах канала, а грязно матерился даже без повода для этого, его спецкорам и клиентам досталось по полной, но им очевидно приятно, когда на них гадят.

И все это с наглой откровенностью за наши деньги: это правительственный канал, оборудованный по самому последнему слову техники (одни роскошные кожаные кресла должны стоить под сотню тысяч рублей), с массой спецкоров и обслуживающего персонала, которым очевидно надо платить, и с очевидно отличным оборудованием. Одна такая передача должна обходиться в миллионы и десятки миллионов рублей, если на круг, со всеми затратами, и все это ради того, чтобы заранее оболгать участников протестного движения, и полить грязью тех, кто не согласен с фабрикацией выборов и воцарением чк-идеологии. И на эти щедрые деньги власти не смогли набрать зрителей на 5 — 50 тысяч посетителей эфира даже в самые «горячие» моменты. Каждый посетитель оказался золотым.

Откровенные коррупция и воровство даже не денег, а глумление над слушателями и налогоплательщиком, нараспашку, приятно вначале его обокрасть, потом откровенно оттоптаться на нем же. За те деньги, которые валятся на подобные правительственные пиар-акции-провокации, вполне можно было нанять не такое дерьмо, как этот Минаев. Или может он перепил перед передачей? Однако у пьяного, как известно, подлинное нутро особо наружу лезет.

Очередные уши прут и торчат от этих провокаций... Ничего, кроме преступлений властей, такие «доазательства» не доказывают. Но доказывают их тщательную подготовку и пиар-обеспечение. Камеры этой отмороженной студии были установлены на самом выгодном и удобном месте, но не там, где должен был состояться митинг — в конце Болотной площади, где и сцена для митингующих была подготовлена, и где, казалось бы, должно было произойти самое интересное, — вовсе нет. Они оказались за километр от сцены, а на пути следования колонны, как раз в том месте, где полиция перекрыла ей путь, и это вопреки указаниям мэрии предоставить для митинга именно Болотную площадь, в точности по лекалам прошлой акции, как на ксероксе — один к одному. Т.е. этот отмороженных канал заранее знал, где полиция нарушит порядок, но якобы граждане его нарушат. С такой аляповатостью и откровенностью не мешало бы, чтоб авторы хоть немного стригли уши перед эфиром, а обвинение не перегружало матом суд. Суд это благополучно стерпел, признав возможным вываливать фальсификат, фабрикации и мат в собственном присутствии.

Ничего, кроме ненависти к властям и желания мочить ОМОН и его начальство, отправить их на скамью подсудимых, эти и последующие кадры вызвать не могли. Обвинение, по сути, обличило самое себя. На кадрах как раз видно, как ГУВД перекрыло демонстрантам согласованный путь следования, нарушило собственные официально утвержденные планы по этому мероприятию, заранее блокировало место, отведенное для митинга, и начало косить и разгонять демонстрантов. Болотная площадь оказалась перекрытой и полностью нетронутой, туда даже никто не прорывался в конечном итоге, люди не понимали что они в ловушке, что их просто кинули, не понимали нападения и избиения ОМОНом, дорвавшегося до мочить и уничтожать «мясо», которым очевидно были для него собравшиеся граждане, и редкие попытки какой-то самообороны, которые оканчивались еще большим ущербами для граждан, а возможность лишний раз врезать и попинать лежачих и избитых людей доставляла, очевидно, особое удовольствие тонтонмакутовским бандюкам.

Любой закон, всякое право предписывает отвечать на силу силой и защищаться всеми средствами. Но силы граждан были явно не равны хорошо подготовленному и вооруженному противнику, вероломному, по всем правилам русско-фашистского и бандитского искусства. Мы же не рыцари, чтобы нападать на безоружных людей с открытым забралом, все полицаи были тщательно засекречены.

А наши обвиняемые, формально не осужденные, в действительности потерпевшие, а в реалиях уже наказанные, уже вынуждены переносить нечеловеческие условиях и подвергаться пыткам. Какой-то садист выдумал заменить в Мосгорсуде обычные решетки для особо опасных обвиняемых герметичными звуконепроницаемыми стаканами из пуленепробиваемого стекла, с пыточными узкими скамейками без спинок. В них ничего не слышно, невозможно читать из-за слабого освещения, духота и нечем дышать, через час-два начинает болеть спина, невозможно что-либо заявить — микрофон один на пять человек и к нему невозможно подобраться при такой скученности, но главное — невозможно общаться с адвокатом. Щель для этого одна на пять человек, и до нее еще надо добраться, разговор с адвокатом контролируется конвойными, все переговоры подслушиваются и записываются «микрофоном», чего не было даже при большевиках, записки, документы от адвокатов и обратно пресечены, они тщательно изучаются охранниками, в наглую, и не каждые передаются по их собственному решению, что невозможно было представить даже в прошлом веке.

Но специальное место для подсудимых в зале суда (напротив таких клеток) пустует, судья категорически игнорирует возможность обвиняемых надлежащим образом участвовать в процессе, пытки вне этих камер, до и после заседания, также продолжаются.

Подъем без предупреждения и сразу на выход, в 6 утра, обыски и «отстой» в пыточных темных камерах метр на полтора, многочасовое ожидание в сборочном помещении для погрузки в неприспособленные автозаки, набивание в них битком, узкие лавки так близко друга от друга, что коленки многих упираются в противоположные скамьи, все исключительно из железа, и если удается сесть, т коленки еще надо поместить куда-то, и таскание в таком положении по всей Москве часами в пробках по нескольким судам, в которых в свою очередь зк набиваются в узкие тесные полутемные мешки, а в Мосгорсуде — размещаются в бетонных стаканах метр на два обычно по два человека.

Документы могут быть все разворошены (и отобраны) охраной, в стаканах темно и невозможно читать, и даже очки надо оставлять перед дверями камеры (в лучшем случае).

Далее 5-7 часов суда уже в стеклянных в пыточных камерах в суде, а после, в тех же бетонных стаканах внизу — ожидание автозаков для развоза по тюрьмам, обычно из нескольких судов, но обязательно в несколько тюрем. Охранники даже выдумали новую пытку, сразу после суда помещать обвиняемых в те же автозаки, где некуда сесть и еще хуже, чем в стаканах, на много часов, пока не придут дополнительные и не начнется сортировка по ним.

И пытки такие идут с 6-ти утра и до полуночи каждый день судзаседаний, а у наших зк это не 15-20 мин, как обычно в этой инстанции, это целый день в суде, три дня подряд в неделю. Месяцами, уже почти годами. Для большего «интереса» в автозак вместе со всеми охрана сажает одного-двоих туберклезных больных в открытой форме, даже без марлевых повязок, и подсудимые имеет все шансы заболеть или заразить других. «Справедливый суд» цветет и процветает.

Но этими преступлениями суд не ограничился. Он запретил свидания родных и близких с осужденными. Ничего подобного ранее никогда не было, таких нарушений закона (допускается два свидания в неделю) еще не было. Ему мало тех психологических пыток, которые испытывают такие заключенные и их близкие. Любой иной подсудимый, — любой, — получает два- три свидания в неделю с родными, Но и переписка пресекается, тщательно перлюстируется, вымарывается, или «теряется» банальным способом. Поддержка обвиняемых раздражает суд и мусоров, они отвечают на нее все новыми и новыми выдумками, откровенными нарушениями законов (суть преступлениями, суда, охранниками, обвинения. но не простых граждан)... Ни в царские, ни в советские времена политические не трамбовались так подло и откровенно.

Все это тщательно скрывается и сам процесс также помещается в информационный вакуум, ведущие телеканалы и радиостанции упорно замаливают процесс. Не только что в зал суда, даже в само здание не могут пройти журналисты с видеокамерами или фото, использование мобильников в здании запрещено, и попытки фото-видеосъемок также пресекаются мусорами (по меткому выражению одного их слушателей -солдатами вермахта в русской деревне. Вот только в первые годы войны эти солдаты подкармливали деревню не только шоколадом, ничего общего со сталинским «кино» не имели), ведение видеосъемок разрешено только одному, собственному, оператору, все остальные не могут пройти с видео даже в здание, а попытка прорваться с ним в зал обернется. очевидно, тюрьмой. И это после публичного заявления предмосгосуда Егоровой снимать судей видеокамерой и присылать ей записи в том случае. если они нарушают порядок. Общественность и правозащитники категорически отсечены от таких немыслимых условий и проверки содержания. доставки и содержания в суде, заявления обвиняемых и их защитников игнорируются.

А после судейское руководство и власть (и сейчас уже) будут называть процесс не политическим и даже не пыточным. При таких обстоятельствах было бы более, чем законным поменять судью и обвинение местами с обвиняемыми.

И как у Алисы в стране чудес. — только античудес, и не у Алисы, — здравого смыла не наблюдается. То, что НЕ наоборот в этой стране — остается преступлением и ненормальностью.

Цитата дня: Председатель Мосгорсуда Ольга Егорова побеседовала с журналистами на актуальные темы (07.06.2013г., Новая адвокатская газета):

Смертность в СИЗО, коррупционность судей и уровень профессионализма адвокатов являлись основными темами для обсуждения на встрече Егоровой с представителями СМИ

— В московских следственных изоляторах в 2012 году умерли 44 человека... от тяжелых заболеваний, суицидов, некоторые даже от передозировки наркотиками. (...) За судом из этих 44 человек числились 26. (...), нужно понимать, что это те, кто совершил тяжкие преступления ....

— Как вы относитесь к разговорам о том, что судейское сообщество коррумпировано?

— Я 40 лет работаю в судебной системе и мне ни разу никто не предлагал взятку (Просто никто не верит, что она способна выполнит закон. У нас взятки даются не за то, чтоб его нарушить, а за то, чтобы его выполнить. — С.М.) ....

— Часто можно услышать жалобы на то, что судьи ведут себя надменно по отношения к остальным участникам процесса, а иногда и вовсе по-хамски...

— Сегодня есть множество технических возможностей. Снимите поведение судьи на камеру, как это было сделано в Дорогомиловском суде.

***

Цитатник Егоровой остается только дополнить ее же инструкцией, запрещающей проход в здания Мосгорсуда с видео, фото-аппаратурой, не только простым гражданам, которые надумают снимать поведение судьи, но и журналистам, а также распоряжения приставам (для служебного пользования, т.е. не для всех) «держать и не пущать». Но об этом Егорова умолчала.

Т.е. как выполнить ее рекомендации?