В память об Исааке Зальцмане

К 72-й годовщине германского вторжения

Танки в гитлеровских планах должны были решать судьбу сражений, да и действительно, в первые же месяцы войны они глубокими прорывами и охватами сломили сопротивление основных группировок Красной Армии. В эти месяцы были потеряны тысячи советских боевых машин, так что к лету 1942 года преимущество в их количестве у немцев было подавляющим.
Что, однако, удивительно — в танковых группах немцев полностью отсутствовали  тяжелые танки. Да их и не было в вермахте вообще. Но в Советской Армии тяжелые танки 22 июня 1941 года насчитывались сотнями. Самый мощный единственный в мире серийный пятибашенный танк — три пушки, пять пулеметов. 60 таких машин вступили в войну и через месяц были брошены. И этот мастодонт больше не производился.
Другое дело — тяжелый танк, разработанный в 1939 году и производившийся на  Ленинградском Кировском заводе. К началу Великой отечественной было изготовлено и   отправлено в войска более 650 единиц. Таким количеством танков можно было оснастить   не менее 10 тяжелых танковых полков. Но, хотя немцам нечего было противопоставить этим машинам, уже к ноябрю 1941 года в строю не осталось ни одного КВ. И дело было не в тактико-технических характеристиках танков, а в необученности экипажей и непрофессионализме советского командования.
Но уже через полгода численность тяжелых танков была восстановлена, а к концу 1942 года и до самой Победы Красная Армия существенно превосходила противника по количеству и качеству танков, тяжелых и средних. Происходило это, увы, не за счет полководческого мастерства советских военачальников, а с помощью неисчерпаемого потока танков, хлынувшего на фронт с новых и восстановленных заводов.

 
В том, что это стало возможным, выдающуюся роль сыграл Исаак Моисеевич Зальцман, который был, безусловно, самой выдающейся личностью в советском танкостроении. Он родился в 1905 году в Томашполе, неподалеку от Винницы, окончил Одесский политехнический институт. Наиболее активная часть его жизни связана с ленинградским машиностроительным заводом им. Кирова, на котором он начал работать мастером в 1933 году, а с 1938 по 1949 год был его директором.
Завод специализировался на производстве тяжелых танков КВ. Но уже во второй половине 1941 года производство было свернуто, максимально возможное количество оборудования эвакуировано на Урал, где меньше чем за год в Челябинске начал функционировать огромный производственный комплекс, получивший в народе название “Танкоград”, присоединивший и эвакуированный Сталингадский тракторный завод. Директором этого гиганта и был Исаак Зальцман. Но и кроме того, в 1942–1943 годах, в самое тяжкое время, стал он еще и наркомом танковой промышленности.
Наркомом Исаак Зальцман был в то время, когда танки нужны были больше, пожалуй, чем хлеб. И почти два года он мотается по танковым заводам и предприятиям, самыми жесткими мерами форсируя их деятельность. После того как Зальцман организует работу в Челябинске, в феврале 1942 года его перебрасывают в Нижний Тагил, где за два месяца он налаживает массовое производство Т–34. История не знает примеров, чтобы за такое время весь завод перестроили на производство новых машин. Считается, что технически это невозможно. Зальцман доказал: возможно. Он организует производство танков в Горьком и Свердловске. В результате именно Зальцман сумел довести выпуск боевых машин до 130 в день, восполнив урон первого года войны, и уже в 1943 году превзойдя Германию. И тогда его и вернули на “Танкоград”. Этот завод и наркомат под его руководством добились за годы войны выдающихся успехов в танкостроении.
“Танкоград” с октября 1942 года был единственным в стране производителем тяжелых танков и самоходных орудий и выпустил он их за время войны в три раза больше, чем вся промышленность Германии и оккупированных ею стран. За три года его конструкторы разработали, а производственники дали фронту 13 типов танков и самоходок, в том числе — самый мощный и совершенный в то время и еще 10 лет после войны тяжелый танк
Когда в 1943 году на полях сражений появились немецкие и штурмовые орудия, перед Зальцманом была поставлена новая задача — создать оружие, способное остановить «Тигры», броня которых была неуязвима для пушек Т-34 и КВ.  Коллектив “Танкограда” за считанные месяцы разработал и освоил самоходное орудие невиданной по тем временам мощи, прозванное на фронте “Зверобоем”. И действительно, снаряд его 152 мм пушки на километровой дистанции сворачивал башню “тигра” с погона корпуса, а броню раскалывал как орех. А когда в конце 1943 года на полях сражений появляется тяжелый танк, становится очевидным: в соперничестве с советскими оружейниками немецкая промышленность безнадежно проиграла.
Автором конструкции всех советских тяжелых танков и самоходных орудий был Жозеф Яковлевич Котин. Он родился в 1908 году на Украине в еврейской семье в городе Павлограде. Окончил Харьковский политехнический институт и Военно-техническую Академию, стал конструктором. С 1937 года — главный конструктор Кировского завода в  Ленинграде. Здесь под его руководством была разработана конструкция лучшего в мире тяжелого танка того времени —, который со своими модификациями являлся основным тяжелым танком Советской Армии до 1943 года.
В начале 1943 года Ж. Котиным, работавшим всю войну на “Танкограде”, был разработан и сошел с конвеера новый тяжелый танк. Затем, самоходные орудия. Танки и самоходные орудия конструкции Котина не имели себе равных  на полях сражений Второй мировой и долго еще после неё. Во время войны Ж. Котин, кроме того, был заместителем наркома танковой, а после войны — министра оборонной промышленности. Но как конструктор он продолжал работать и после войны, создал тяжелый танк, плавающий, бронетранспортер, долгое время стоявшие на вооружении. Жозефу Котину было присвоено звание генерал-полковника, Героя Социалистического Труда, он стал лауреатом четырех Сталинских премий, награжден 16 орденами.
Всего же за время войны “Танкоград” выпустил более 18 тысяч танков и самоходных орудий гениального конструктора Жозефа Яковлевича Котина. В руководстве этого гиганта, кроме его директора и главного конструктора, значительную роль играли и другие евреи, в частности главный технолог С.А. Хаит. В ходе работ по созданию тяжелого танка основные проектные работы вел Н.В. Цейц. В 1944 году на  производство были поставлены мощные самоходки, вооруженные 122 мм пушками. Главным конструктором был Л.И. Горлицкий. В маневренности тяжелых танков  важную роль играла планетарная трансмиссия принципиально нового типа, разработанная конструкторами Г.И. Зайчиком, М.А. Крейнесом и К.Г. Левиным, удостоеными Сталинской премии.
Основным средним танком Красной Армии во 2-й мировой войне был знаменитый.  Вот что пишет о нем в книге “Итоги 2-й мировой войны” германский генерал-лейтенант инженер Эрих Шнейдер: “Русские создали исключительно удачный и совершенно новый тип танка, совершив большой скачок вперед в области танкостроения. Внезапное появление этих машин на фронте произвело большой эффект. Т–34 показал нашим привыкшим к победам танкистам свое превосходство в вооружении, броне и маневренности”.
Как говорится, похвала врага — высшая оценка. В производстве этих машин, начатом на  Харьковском тракторном заводе и распространенном на другие предприятия отрасли, приняли большое участие евреи. В том числе и на Сталинградском тракторном, где директором в то время был Борис Яковлевич Дулькин, главным конструктором — Николай Дмитриевич Вернер. В тяжкое время 1941 года, в период битвы за Москву, этот завод остался  единственным крупным производителем танков Т-34. Первые машины этого типа сошли с конвейера уже в октябре, а до конца года было выпущено 173 машины. Вроде и  небольшая цифра, но в декабре того года в действующей армии осталось всего лишь 500 средних и тяжелых танков.
К тому времени Харьковский тракторный был свернут и передислоцирован на Урал, где на его базе начал действовать Уральский танковый завод (Н. Тагил, завод номер 183, ныне ОАО «Научно-производственная корпорация „Уралвагонзавод“ имени Ф.Э. Дзержинского», ред.), который во время войны стал ведущим предприятием по производству танков Т-34. Интенсивный выпуск этих машин  начался зимой 1942 года. В этот период руководство заводом практически осуществлял нарком Исаак Зальцман, хотя директором оставался Ю. Максарев. Но во все дни войны бессменным главным инженером Уральского танкового был Л.И. Кордунер, ведущими конструкторами — Я.И. Барон и А.И. Шпайхлер, которые стали лауреатами Сталинской премии за усовершенствование конструкции Т–34.
В то же время был создан и новый танковый завод в Кирове — на базе эвакуированного туда Коломенского паровозостроительного. Здесь наладили производство легких танков Т-60. Директором нового завода был назначен Хаим Эммануилович Рубинчик, который сумел в весьма ограниченный срок внедрить новую технологию производства. Сложность заключалась в том, что детали ходовой части поступали из Сталинграда, а узлы и агрегаты моторной установки — из Горького. Коммуникации же работали с перебоями, под немецкими бомбами. Не хватало станочного оборудования, кадры рабочих и инженеров в большинстве своем не были подготовлены к производству танков.
Все эти трудности преодолели деятельная энергия, инициатива и деловая сметка Хаима Рубинчика. А ведь до этого он руководил заводом боеприпасов — отрасли, не имеющей никакого отношения к выпуску танков. И, тем не менее, уже в январе 1942 года выпуск был освоен и новые легкие танки стали сходить с конвейера. Кстати, этот танк был упрощенным вариантом модели, разработанной накануне войны главным  конструктором завода им.

Ворошилова С.А. Гинзбургом.
Однако и Т-60 уже не мог удовлетворить требованиям сопровождения пехоты, для чего и был предназначен, поэтому главным конструктором автозавода в г. Горьком Н.А. Астровым, вместе с А.А. Липгартом и А.М. Кригером в сжатые сроки была разработана и запущена в производство новая модель — легкий танк, создание которого было отмечено Сталинской премией.
Но более всего фронту нужны были средние танки, и к производству Т–34 был привлечен судостроительный завод “Красное Сормово” в Горьком. Там развернулась срочная  реконструкция. Технологию танкового производства на заводе внедрял специально откомандированный из Харькова ведущий конструктор И.С. Бер. И в октябре 1941 года первые танки пошли с конвейера. Однако их выпуск нарастал недостаточными темпами и в мае 1942 года руководство завода было сменено. “Красное Сормово” возглавил отлично зарекомендовавший себя в Кирове Хаим Эммануилович Рубинчик. Под его руководством выпуск Т-34 вырос и уже вскоре по производству этого танка сормовский завод занял прочно второе место после Уральского танкового.
Вскоре, однако, фронтовой опыт потребовал усиления вооружения среднего танка и Рубинчик принял на себя ответственность за его перевооружение. 85-мм пушку на “Красном Сормове” стали устанавливать в башни Т-34, одновременно наращивая выпуск  этих танков. Хаиму Рубинчику было присвоено звание генерал-майора инженерно-танковой службы. Он родился в 1903 году в местечке Березине, близ Могилева, закончил университет, директором военного завода стал в 35 лет. За заслуги в области производства танков награжден 6-ю орденами. И было за что. Под его руководством судостроительный завод сумел выпустить за годы войны более 10 тысяч танков Т-34.
Необходимо особо остановиться на большой роли, которую сыграл в высоких боевых качествах советских танков устанавливаемый на них дизельный двигатель. Его преимущество перед бензиновым было прежде всего в том, что он имел гораздо меньшую огнеопасность. Но и кроме того, дизель намного надежнее и проще в производстве, нетребовательней в эксплуатации. Основные конструктивные решения этого двигателя еще до войны были заложены в БД–2, сконструированном Я.Е. Вихманом. Они и легли в основу знаменитого быстроходного двигателя, который устанавливался на советские средние и тяжелые танки и позволял им развивать скорость до 55 км/час.
Думается, все это позволяет утверждать, что евреи внесли достойный вклад ввесь цикл выпуска танков — от конструирования до производства. Они трудились самоотверженно на всех постах — от наркома до простого рабочего, быстро и находчиво решая сложнейшие задачи производства в тяжких условиях военного времени.
Но долгом своим я почитаю особо выделить среди всех. Недаром же прозвали этого еврея «Танковым Богом». Его заслуги подверждаются наградами: Герой Социалистического Труда, генерал-майор инженерно-танковой службы, Лауреат Государственной премии, Депутат Верховного Совета СССР. Среди наград — три ордена Ленина, ордена Суворова (I степени), Кутузова (II степени), два ордена Красного Знамени. Казалось бы, память о таком выдающемся руководителе военной  промышленности должна быть запечатлена в скрижалях истории российской.
Однако фамилии Зальцмана вы не найдете в многотомном Большом энциклопедическом словаре. В Энциклопедии Великой Отечественной войны о нем лишь краткие биографические сведения, завершающиеся фразой “Затем на другой административно-хозяйственной работе”. В двухтомной “Летописи Челябинского тракторного завода”, увидевшей свет в 1982 году, ни слова о том, когда, куда и почему отбыл из Челябинска директор легендарного Танкограда. Просто при описании жизни заводского коллектива в 1949 году упоминается уже новый директор — С. Скачков, приехавший из Нижнего Тагила.
Между тем прощание с коллективом челябинских тракторостроителей у Исаака  Моисеевича вышло непростым. Подтверждение тому — отсутствие его, сыгравшего решающую роль в развертывании танкового производства на Урале, на праздновании 50-летия ЧТЗ, куда его не пригласили!
Что же, все-таки, случилось с Зальцманом в 1949 году? Сам он, отвечая в восьмидесятых годах на вопрос челябинского журналиста Рафаила Шнейвайса о том, за что был исключен из партии и снят с работы, сказал, что пострадал, отказавшись написать компрометирующие материалы на руководителей Ленинграда, надуманное “дело” которых разбиралось тогда в Москве. В 1949 году был арестован Яков Капустин — второй  секретарь Ленинградского обкома и близкий товарищ Зальцмана по Кировскому заводу. Вскоре Капустин признается в том, что он английский агент. Так начинается Ленинградское дело, и так начинаются неприятности в жизни Зальцмана, которые могли закончиться его казнью.
Вот что рассказывают дети Исаака Моисеевича. Леонид Зальцман, сын : «…Отца все время вызывали в ЦК и уговаривали дать показания против Кузнецова. Отец отказался…»
Татьяна Штанько, дочь : «… От него требовали, чтобы он подписал навет на ленинградское руководство, на Кузнецова, на Капустина, которых уничтожили тогда. Он отказался и всегда считал, что очень правильно поступил…»
Арестованные в 1949 году руководители Ленинграда осуждены и расстреляны были в том же году, но тесно с ними связанному Зальцману оставляют жизнь. Его исключают из партии и увольняют с должности директора завода. Леонид Зальцман: «Рассказывают, что когда докладывали Сталину всю эту эпопею Зальцмана, он спросил: «А кем он начинал?». Сталину ответили: «Он начинал мастером на Кировском заводе». Вождь решил: «Вот пусть и вернется к этому занятию…»
Из партии Зальцмана исключили. Однако, о лишении его звания генерала, наград Сталин ничего не сказал. А проявлять инициативу без “высочайшего указания” в подобных делах ни Комиссия партконтроля, ни МГБ не могли, да и не в их правилах это было. И после увольнения прежний нарком танковой промышленности назначается мастером цеха на небольшом заводе в городе Муром под Владимиром. Собственности и сбережений у Зальцмана нет. Семья бедствует. Чтобы как-то продержаться, жене «Танкового Бога» приходится выращивать картофель и тыкву на огороде.
Рассказывает его друг Лев Лурье: «…Исаак Зальцман был мастер в цеху и выполнял свою работу, не лез в дела начальника цеха, тем более — директора завода. Но когда наступали праздники, он надевал генеральский мундир и все свои ордена и медали. А он был Герой Социалистического труда, трижды кавалер Ордена Ленина, кавалер орденов Суворова и Кутузова. Начальство просто столбенело…»
Муромское руководство на дух не выносит генерала Зальцмана. Вскоре ему приходится перебраться на другое производство в город Орел. Ситуация изменится только после смерти Сталина. В 1955 году Исаак Зальцман восстановлен в партии. Он мечтает о возвращении в Ленинград, где учатся его дети. Однако секретарь Ленинградского обкома партии Фрол Романович Козлов не желает даже разговаривать с прежним директором Кировского завода. Через секретаря он рекомендует тому оставаться в Орле. Помогает только удачное стечение обстоятельств.
Леонид, сын Зальцмана: «…Он шел по улице, вдруг останавливается машина и выходит оттуда Смирнов, который был в то время председателем Ленинградского исполкома. Он узнал папу, расспросил о его делах, и сказал: «Давай, возвращайся в Ленинград, я тебе дам квартиру».
Зальцман перебрался в Ленинград. Здесь его помнили и уважали. Правда, больших постов не предлагали. Некоторое время он работал главным инженером треста “Ленлес”. Затем его назначили директором механического завода, который еще предстояло построить. Под руководством Зальцмана предприятие было введено в строй и он проработал директором этого завода более 20 лет.
Виктор Толстов, генеральный директор ОАО «Механический завод»: «…Тридцать два года назад я, тогда токарь этого завода, познакомился с Исааком Моисеевичем Зальцманом. Авторитет его в Ленинграде был огромен. Достаточно было одного звонка, чтобы решить любой вопрос, и мы действительно оказались первыми и нужными в городе для создания той продукции, профиль которой сохранили в течение пятидесяти лет. Вот что удивительно, однако. Когда я стал секретарем партийной организации завода, я обратился с просьбой о награждении Зальцмана орденом Октябрьской революции в честь его юбилея. Галина Ивановна Баринова тогда возглавляла отдел обкома партии. И при подаче документов она четко сказала, что этот человек не может претендовать на такую награду, поскольку у него есть некое прошлое, о котором не все знают…».
А ведь прошлое Зальцана ничего, кроме преклонения перед его вкладом в Победу, вызвать не может. Но, как видим, и после реабилитации казненых по «Ленинградскому делу», городское начальство продолжает относиться к Зальцману с подозрением. Фамилия этого человека, имя и отчество кажутся партийным бонзам чем-то неприличным. И никакие заслуги не в силах перешибить еврейского происхождения.
Исаак Моисеевич Зальцман умер 17 июля 1988 года и похоронен в Ленинграде.
История расставила все по своим местам. Сегодня уже забыты имена тех партийных начальников, которые отказали в ордене боевому наркому танкостроения. Их решения ничего не значат для потомков. Исаак Зальцман — один из тех, кто выиграл войну, и для  этого подвига вообще не создано еще достойных наград. Единственная — память наша, в первую же очередь — память евреев. И не только советских, и не только его современников. Память о «Танковом Боге» Исааке Моисеевиче Зальцмане должна веками жить в сердцах наших — его потомков по крови и судьбе.
Люди! Расскажите же детям, внукам и правнукам, если на русском они прочесть об этом великом еврее не смогут.

--
Semion Gilin