О русском народе – 2. Народ и народности – опасные игры демнаци и нацдемов

В русском языке много заимствованных понятий, которые только запутывают национальный вопрос: этнос, суперэтнос, нация, национальность, политическая нация (изобретение последнего времени)...

Разобраться во всем этом трудно, а особенно – тем, кому вообще трудно разбираться в чем бы то ни было. Например, стоит сказать, что есть русский суперэтнос, но нет русского этноса, как немедленно выскакивает, как чертик из табакерки, кандидат, а то и доктор каких-нибудь наук с криком: «Как нет русского этноса?! Русофобия!!!». Потом, накричавшись и наслушавшись объяснений, иной может начать и думать. Но чаще до «думать» дело так и не доходит.

Но есть в русском языке и два не заимствованных, а наших родных слова, которые преоткрывают завесу над тайнами нашей этнологии. Эти два слова – «народ» и «народность».

В самом деле, какие мы знаем народности? Например, удмурты – это народность? Народность. А народ? Сейчас, наверное, есть желающие сделать удмуртов и народом. Сейчас и сибиряков, и казаков находятся желающие объявить народами. Но вообще-то удмуртского народа никогда не существовало. В далекие времена, когда удмурты жили вне России, были они не народом, а множеством общин с близкой культурой и общим языком. Но для того, чтобы стать народом, чего-то этим общинам не хватало. Чего? Об этом чуть позже.

А теперь тот же тест проведем на русских. Русские – народ? Конечно, народ. А народность? Есть ли русская народность? Ты, что – спятил, какая мы народность?! – слышу я матерок представителя нашего народа. И он прав: русский народ есть, а русской народности нет.

В чем отличие народа от народности? И народ, и народность объединяют общий язык и общая культура. Но и язык, и культура народности погружены в язык и культуру более широкой общности людей. Людей одной народности объединяют и общие биологические признаки: и видимые, как цвет глаз или волос, и невидимые - генетические. Для представителей одного народа они не обязательны. Зато народ объединяет другое – то, чего нет у народности. Народ объединяет идея народа – общее для всех представителей народа чувство своей общей судьбы, причем не только судьбы уже бывшей – историческая память, но и судьбы будущей – чувство общего исторического предназначения.

Я уже сказал, что сегодня находится много любителей делать из народностей народы.

Но много опаснее любители сделать из русского народа народность. А этим сегодня занимаются уже не только националисты, разделяющие демократические ценности, но и огромное число вполне респектабельных и как бы либеральных политиков. Отгородиться от нерусских народностей, выкроить свою народность и свое государство. Так политики, кто искренне, а кто и лукаво пытаются добыть политический капитал из чувства национального унижения от поражения в холодной войне и его неизбежных следствий, а также из того озлобления, которое стало реакцией на все прелести нашей жизни и находит себе выход в виде все сильнее разгорающейся ксенофобиии.

Но они играют в очень опасную игру. И ставка здесь даже больше, чем просто развал России. Все дело в том, что у народностей вообще не бывает государств. Без того объединительного стержня, наличие которого и отличает народ от народности – без идеи народа, государство не создашь. И поэтому гипотетическая русская народность, которая возникла бы после очистки русского народа от всех «народностей-инородностей», случись мечтам нацдемов сбыться, не процветала бы в своем государстве – сказочной Русляндии, а была бы обречена стать народностью другого народа – китайского или какого-то еще. Не хотелось бы впадать в конспирологию, но думаю, что среди современных геополитиков за пределами России есть и такие, кому подобные планы могут греть душу.

Конечно, этим планам не суждено сбыться. Идеи народов живут независимо от наших усилий – мы не можем ни внедрять их в народные души, ни, тем более, выкорчевывать. Всё, что нам дано, – это осознавать их, понимать и воплощать. Так что попытки остановить воображаемое «умирание русского народа» путем самоубийства бесперспективны.

Но усугубить тяжелую болезнь, которой народ болеет сегодня, болезнь, симптомами которой являются и бред, и галлюцинации, и паралич, и лихорадка, и метания по постели – усугубить эту нашу болезнь они вполне способны. Что делать, если у нас ломит кости, а наш мозг пребывает в таком состоянии, что, желая сбросить одеяло, он приказывает рукам сдирать с тела кожу?

А ведь именно это и происходит, когда наши высоколобые теоретики обрушиваются на «имперскость» и грезят о «национальном государстве». Они просто не понимают природы того, что они называют «русской (российской) империей». Но об этом в следующей статье.