Израиль: революция в сознании

Гай Рольник, известный израильский журналист

 

Для нетерпеливых читателей, разочарованных и рассерженных, я начну с наиболее важного, итогового, тезиса: за два года, прошедших с начала массовых акций социального протеста, экономическое положение большинства граждан, выходивших на улицы, ухудшилось.

Гай Рольник

Стоимость жилья, важнейшего фактора, оказывающего решающее влияние на дороговизну жизни, увеличилась; доходы большей части израильских семей продолжили сокращаться; рынок труда стал еще более безжалостным; уровень государственных услуг не изменился в лучшую сторону. Если у граждан было достаточно поводов сердиться, протестовать и выходить на улицы в 2011 году, то летом 2013-го у него есть для этого гораздо больше причин.

Нет никаких сомнений, что одной из причин ухудшения экономического положения граждан, в краткосрочной перспективе, был сам протест. Когда летом 2011 года начались массовые манифестации, мы неоднократно подчеркивали, что протестные акции дают руководству законный повод для увеличения бюджетного дефицита, и это ударит бумерангом по протестующим. Дополнительные бюджетные поступления достались, в основном, хорошо организованным и сильным группам израильской экономики – крупным профсоюзным комитетам, а также тем секторам, которые обладают политическим влиянием на руководство страны. Остальные работники остались вне игры.

Когда бюджетный дефицит начал приближаться к уровню 5%, угрожая финансовой стабильности израильского хозяйства, правительство было вынуждено объявить о резких сокращениях субсидий. Эти санкции в равной степени нанесли удар по уровню жизни всех граждан – включая тех, кто не получил ничего от увеличения бюджетных вливаний в результате акций социального протеста. Иными словами, в краткосрочной перспективе, часть из наиболее сильных и приближенных к источникам власти групп населения сумела воспользоваться плодами социального протеста за счет остальной, большей, части граждан.

Иными словами, разрыв между «приближенными к кормушке» (мехубар́им) – наиболее влиятельными группами, использующими общественные ресурсы в своих интересах (монополии и силовые группы в деловом секторе) – и остальными гражданами за эти два года еще более увеличился. Потому что «мехубарим» обладают большим опытом, лучше организованы, чутко реагируют на изменения, грамотно используют политическую конъюнктуру.

После предостережения, с которого я начал статью, возьму на себя риск утверждать, что социальный протест 2011 года запомнится, как одно из поворотных событий в истории израильского общества. Потому что социальный протест 2011 года изменил (и продолжает менять) израильский нарратив и сознание израильтян.

Вот лишь несколько кардинальных изменений, которые происходят в израильском национальном сознании:

1. Политические и военно-геополитические дымовые завесы начинают рассеиваться. Всего несколько лет назад политики и руководители, принимающие важные решения, могли прятать истинные намерения за дымовой завесой темы «национальной безопасности», «чрезвычайного положения», которое никогда не заканчивается. Большая часть политиков оценивалась в соответствии со своим умением рассуждать о мире, оккупированных территориях и безопасности.

Все это кончилось. Возможности главы правительства, министра обороны и оборонного лобби вернуть общественную дискуссию исключительно к темам Ирана, Египта и Сирии – с целью отвлечь внимание граждан от экономических промахов – с каждым днем становятся все более ограниченными. Многими израильтянами эти страны воспринимаются ныне не как опасные вражеские режимы, угрожающие существованию государства, а как еще один пример абсолютного провала социально-экономических формаций, опирающихся на элиты, выжимающие из свои поданных последние соки.

В последнее десятилетие обнаружилось, что связь между угрозами в сфере безопасности и финансовыми вложениями в сферу безопасности – весьма случайна. Выяснилось, что главной целью оборонной системы Израиля, как и прочих государственных бюрократических структур, является собственное материальное благополучие – деньги, ставки, пенсионные фонды. Несколько месяцев назад была обнародована фантастическая цифра: 60% кадровых сотрудников оборонной системы выходят в отставку с пенсионными накоплениями от 1 до 2 миллиона долларов.

Это в десять (!) раз больше, чем в любой другой отрасли. В последние месяцы все большее число израильтян начинает понимать, что оборонная система причиняет ущерб уровню и качеству жизни миллионов граждан – только потому, что она столь огромна и влиятельна.

2. Израильское общество начинает понимать разницу между предпринимателями, бизнесменами, создающими материальные ценности, паразитами, которые используют созданные другими ценности богатства с целью личной выгоды, не принося при этом никакой пользы обществу. Начинает становиться очевидной лживая сущность так называемых «высших лиц экономики», которые периодически встречаются с главой правительства, но при этом не создали за свою жизнь ни одного реального предприятия, фабрики, завода, не посадили ни одного дерева, а лишь использовали чужие деньги для личного обогащения.

Невежественным, продажным политикам, работающим на циничных бизнесменов, контролирующих средства массовой информации, становится всё сложнее запугивать общество байками о «ненависти к богатым». С каждым месяцем обществу становится все ясней, что антипредпринимательскую атмосферу в стране создают не граждане страны, с уважением относящиеся к инициативе и предпринимательству, а те самые паразиты, которые стремятся создать дымовую завесу, скрывающую сомнительную методику их обогащения.

3. Общество начинает понимать, что нет никакой связи между профсоюзными комитетами государственных монополий и солидарностью, социальной справедливостью и защитой интересов наемных работников. Общество начинает понимать, что большая часть эффективных профсоюзных комитетов находится там, где они могут цинично использовать беспомощность и беззащитность обычных налогоплательщиков и потребителей, не затрагивая при этом интересы владельцев крупного капитала.

4. Общество начинает понимать, что идея, будто деловой сектор, предприниматели, рыночные силы сами, по собственной воле, пойдут на необходимые социально-экономические изменения, опасна для израильской экономики и не имеет ничего общего с реальностью. Только контролируемый государством сектор экономики в состоянии заложить прочные основы для расцвета делового сектора, для успеха частной инициативы, для модернизации хозяйства. Без образования, здравоохранения, хозяйственного регулирования, соблюдения прав собственности, судебной системы и системы социального обеспечения на высоком уровне – не может существовать на протяжении длительного времени успешный и конкурентоспособный деловой сектор.

5. Общество начинает понимать, что рассказы про «стартап-нацию» (о самой успешной экономике в мире – благодаря хайтеку, нобелевским премиям, еврейской гениальности и мощи ЦАХАЛа) не имеют никакого отношения к реальности. Высокотехнологичная индустрия, составляющая 5-10% от общего объема экономики, не в состоянии в одиночку вывести хозяйство страны на приемлемый уровень. Когда общество прозреет еще больше, оно обнаружит, что в Израиле неизмеримо больше спекулянтов недвижимостью и финансовых гешефтмахеров, чем всех сотрудников компаний хай-тек вместе взятых. Общество поймет, что нынешняя структура рынка труда ведет к тому, что тысячи работающих семей получают позорно низкую зарплату.

6. Общество начинает понимать, что нет таких понятий «новости» и «написано в газете». У каждой газеты есть издатель, владелец, друзья владельца и определенная «экосистема», в которой существует издание. Гражданин начинает осознавать, что любая влиятельная группа, имеющая экономические интересы, вкладывает значительные финансы в средства массовой информации, чтобы оказывать воздействие на общество в своих интересах. Он начинает понимать, что в нынешних экономических условиях шанс на существование подлинно свободных СМИ стремится к нулю.

7. Общество начинает понимать, что если оно и дальше будет дожидаться «чудо-лидера», дальновидного премьер-министра, харизматичного министра финансов или по-настоящему новой партии, способной привнести необходимые перемены в опасный путь, которым движется хозяйство, то подвергнет колоссальной угрозе себя и своих детей. Все мы склонны верить, что будущее будет похоже на прошлое, однако будущее может оказаться чревато неожиданными и жестокими виражами. Большие протесты загораются, как правило, не из-за экономических кризисов, а в тот момент когда общество понимает, что правила игры служат силовым группировкам и что неравенство отражает их подход к экономике. Всё больше и больше людей понимают, что именно они, и никто другой, станут теми переменами, которых они ждут.