ПАМЯТНИК У ДНЕПРА.

(к большому сожалению, фото памятника на просторах интернета найти мне не удалось)

Окрестности станции Красное, что находится почти на границе Смоленской и Витебской областей, в годы оккупации были ареной действий партизанских отрядов, наносивших ощутимые удары по коммуникациям немецко-фашистских войск. Ценные сведения партизанскому командованию доставляла жительница посёлка Красное Лидия Фёдоровна Бектина (Кругликова). Ныне на поселковом кладбище недалеко от Днепра ей установлен скромный памятник. На нём лишь имя и цифры: 1920—1942. Кто она, что сделала за свою недолгую жизнь? Авторы предлагаемой вниманию читателей статьи, близкие родственники Лиды Кругликовой, рассказывают о боевых делах юной партизанской разведчицы.

Отдельной мотострелковой бригаде особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР, отряды которой действовали в годы Великой Отечественной войны в тылу врага на Смоленщине и в сопредельной Белоруссии, посвящено немало воспоминаний. А вот о местных жителях, о взаимодействии с партизанами сведения весьма скупы. Причин тому несколько. Главная из них — сам характер разведывательно-диверсионной работы, который не позволял вести строгий письменный учёт всех участников специальных операций, так что и документов с именами партизан практически нет. Что же касается местных партизанских отрядов, то в 1941—1942гг. в большинстве из них не велось более или менее систематически никакой документации. Кроме того, много документов было утрачено в ходе боевых действий, а часть осталась у самих партизан или в их семьях. Между тем подобные семейные архивы, подкреплённые устными рассказами участников или свидетелей событий тех дней, могут дать немало новых фактов о партизанском движении.

В семейном архиве Л.Л.Алексеевой хранится письмо бывшего партизана Ивана Моисеевича Солдатенкова, адресованное её отцу Леониду Фёдоровичу Кругликову — родному брату Лидии Фёдоровны Бектиной (Кругликовой).

Приведём текст письма полностью.

«Здравствуй, Леонид Фёдорович!

С приветом к вам Иван Моисеевич.

Во-первых, сообщаю, что письмо ваше мною получено 21 числа, на которое даю ответ. Сестра ваша, Лидия Фёдоровна, как я знаю, находилась в партизанском отряде. Она работала связной от местного отряда, которым командовал Талерк, а комиссаром этого отряда был Мельников — он когда-то до войны был директором совхоза [имени] Ленина и председателем Рудненского райсовета, вы его должны знать. В 1942 году в начале октября он погиб. Но командир отряда Талерк не погиб, и он, если не умер, то должен находиться где-то в Белорусской ССР, работает как будто нач[альником] областного управления МГБ или МВД. После смерти Мельникова комиссаром этого отряда был Туманов, до войны он работал секретарем райкома комсомола нашего [Руднянского] района. Ныне он находится также на партийной работе, пока не знаю в каком районе Смоленской области. И ещё: Мартыненко Михаил в этом отряде служил в особом отделе, он тоже в живых, и должен находиться также где-то в Белоруссии, также в службе МГБ или МВД. Отряд этот влился в наш полк в 1943 году. Наш полк назывался Смоленский спецполк особого назначения. Командовал нашим полком подполковник Садчиков, комиссаром полка был майор Юрьев. Они работают оба в Минске, где-то в министерстве БССР. Но они, я считаю, ничего о Лиде не знают, потому что Лида погибла в 1942 году в июне месяце или в июле, точно не помню, отряд к нам присоединился в 1943 году в марте месяце. Из отряда, по-видимому, никто в нашем штабе не зарегистрирован. Да и в нашем полку были случаи, что при блокаде документы [далее неразборчиво], то есть все документы личного состава уничтожались. Когда я возвратился из госпиталя, меня тоже ни в каких списках не оказалось, но у меня было на руках удостоверение, а с Лидой вполне могло это получиться. Когда была жива и творила полезные чудеса, то она всем нужна была, а как в живых её не стало, так и никому нужна не стала, так у нас бывает.

Погибла она во время выполнения боевого задания, то есть она узнала в Красном от немцев о том, что они готовятся напасть на лагеря партизан, и когда она сообщила партизанам о том, что немцы будут нападать [неразборчиво], и возвращалась из отряда, в это время попала под немецкий артиллерийский обстрел на опушке леса, поля, [неразборчиво] Ольша [неразборчиво], где и погибла, выполнив важное боевое задание. Вот чем я лишь могу вам помочь. Если что непонятно, спрашивай, отвечу. Ещё вот что. Она [Лида] также была связной от отряда, которым командовал Кадушин, он после войны работал в Руднянском районе зам[естителем] председателя райисполкома, и он где-то должен быть на работе, в одном из районов Смоленской области, то есть [неразборчиво] Смоленской области. Как человек, он очень хороший. Вот вам нужно разыскать всех, кого я называю, и вы только так сможете восстановить все данные. Но я не знаю, с какой она была фамилией [неразборчиво], восстанавливать вам нужно [неразборчиво], как пишется её дочь.

До свидания 23/6/59».

Зачем Леониду Фёдоровичу потребовались свидетельства И.М.Солдатенкова? Дело в том, что поиск сведений о погибшей сестре был для Леонида Фёдоровича, помимо естественного родственного интереса, также и практической заботой о её дочери Маше, которой в то время исполнилось 17 лет и которая при наличии соответствующих документов, подтверждающих, что она является сиротой погибших родителей — участников войны, могла рассчитывать на некоторые льготы.

Конечно, в 1959году связаться с людьми, упомянутыми в письме, Леониду Фёдоровичу не удалось. А вот в наши дни поиск в Интернете дал следующие результаты.

Никанор Иванович Талерко, в 1941—1943 гг. — командир партизанского отряда, действовавшего на оккупированной территории Витебской области;

Евдоким Николаевич Мельников, в 1942 году — комиссар того же партизанского отряда, погиб;

Андрей Ефремович Туманов, в 1943 году — комиссар партизанского отряда;

Иван Фёдорович Садчиков, в 1942—1943 гг. — командир Смоленского партизанского полка;

Андрей Фёдорович Юрьев, в 1942—1944 гг. — комиссар партизанского отряда;

Андрей Арсентьевич Кадушин, в 1943 году — командир партизанского батальона.

Это говорит о том, что сведения И.М.Солдатенкова об именах командиров партизанских отрядов, действовавших в районе между станцией Красное и городом Орша, абсолютно точны. Однако подробностей о деятельности Лиды Бектиной он сообщить не мог, так как о работе разведчиков и связных знал лишь узкий круг лиц.

Сегодня основными источниками сведений о жизни Лиды Бектиной являются её родственники, в том числе дочь Мария Ивановна Головач и двоюродная сестра Лидия Тимофеевна Карелина.

Лидия Фёдоровна родилась на станции Красное в 1920 году и была младшей из пяти детей Фёдора Гавриловича и Натальи Даниловны Кругликовых. Семья проживала в стандартном доме №15, который называли «казармой». Он был построен для железнодорожников и располагался на территории станции, совсем рядом с пассажирской платформой, и был отделён от неё лишь небольшим плодовым садом. Так что поезда проходили почти что под окнами. Лида окончила техникум в Орше и несколько лет работала на железной дороге. Её два брата были командирами РККА, а две старшие сёстры — замужем за лейтенантами, так что нетрудно представить общий патриотический настрой в семье. Будучи в Минске у своей старшей сестры Марии, она познакомилась с Иваном Никитичем Бектиным, техником-интендантом 2ранга. А скоро состоялась и свадьба.

Молодые жили душа в душу, Лида строила планы поступления в ВУЗ, ходила на курсы немецкого языка. Весной счастливый Иван Никитич узнал, что будет отцом. Счастье закончилось 22 июня 1941 года. В конце июня Лида приехала к родителям в Красное.

Эвакуация железнодорожников не проводилась, покидать рабочие места даже при бомбёжке им запрещалось. Фёдор Гаврилович исполнял свой долг. Наталья Даниловна была уверена, что немцев в Красное не допустят. Она уговаривала Лиду остаться. И уговорила. Как дисциплинированная комсомолка, она встала на учёт в местную комсомольскую организацию, где и получила предложение вступить в партизанский отряд. В июле она последний раз увиделась со своим мужем: Иван Никитич смог на несколько часов заехать в Красное. В 1942 году он пропал без вести.

В августе в Красное пришли немцы. А уже в сентябре на территории оккупированных Смоленской и ряда соседних областей появились партизанские отряды. В Руднянском районе Смоленской области, в состав которого входила станция Красное, отрядом командовал бывший председатель райисполкома Е.Н. Мельников. Видимо, в составе этого отряда находился и секретарь Руднянского райкома комсомола А.Е.Туманов. В его обязанности входило привлечение к партизанской борьбе комсомольцев, имевших подготовку и условия жизни, позволяющие выполнять боевые задания. Лида Бектина имела для этого очень хорошие данные: коренная жительница, оставшаяся при пожилых родителях, беременная, а затем вскармливающая грудного ребенка, образованная, физически крепкая, хорошо знающая железнодорожную технику, окружающую местность и имеющая полную поддержку своих патриотически настроенных родителей. С большой долей вероятности можно предположить, что М.А. Кадушин был первым, кто получал от Лиды полезную информацию, хотя к осени 1941года она была уже на 6—7месяце беременности. Как бы там ни было, но её дочь Мария Ивановна Головач гордится, что её «крёстными» в январе 1942 года были партизаны.

В феврале 1942 года в Руднянский район для соединения с отрядом Е.Н.Мельникова прибыл отряд «Грозный», входивший в ОМСБОН НКВД, под командованием старшего лейтенанта НКВД Ф.Ф. Озмителя, погибшего в июне 1944года в Борисовском районе Минской области; звание Героя Советского Союза присвоено посмертно 5ноября 1944года. Отряд Ф.Ф. Озмителя расположился в районе села Озёры, на расстоянии 20км от станции Красное. Вероятно, боевые действия партизанского отряда Е.Н.Мельникова, как и многих других, поспешно созданных в самом начале войны, были признаны недостаточно эффективными, и Ф.Ф. Озмитель произвёл переформирование, в результате которого командиром отряда, созданного Е.Н.Мельниковым, был назначен лейтенант Н.И. Талерко, а бывший командир стал комиссаром. В оперативном отношении отряд стал подчиняться командиру отряда «Грозный».

Связь Ф.Ф. Озмителя с Большой землёй временно прервалась из-за того, что при переходе линии фронта в бою была повреждена рация и ранен радист. Выручал прибывший несколько позднее и расположившийся севернее Орши (в районе населённого пункта Бабиновичи) отряд «Особые», также из ОМСБОНа под командованием старшего лейтенанта НКВД М.К.Бажанова. Отряд располагал высококлассным радистом и чётко действующей рацией. Продолжительное время оба отряда действовали в тесном контакте, хотя их базы располагались на расстоянии 15 км друг от друга.

Вероятно, связь между ними обеспечивалась с помощью связных — местных жителей. Такой связной была, но уже позже, и Л.Т.Карелина.

В начале апреля 1942года отряду «Особые» после боя с карателями пришлось искать новое место базирования. Им стал сосновый бор в 8км от станции Красное на магистрали Смоленск — Орша. В наши дни недалеко от этого места в деревне Блажкино установлен монумент в честь героев ОМСБОНа.

Лида Бектина выполняла разведзадания на станции Красное теперь для отрядов «Особые» и «Грозный». Перебазирование «Особых» ближе к станции значительно облегчало её работу. Добытые сведения в отряды она доставляла либо через связных, либо через тайники — закладки в лесу.

Пользуясь своим легальным проживанием на станции, Лида получала информацию из различных источников. И.М. Солдатенков называет один из них: «Она узнала в Красном от немцев о том, что они готовятся напасть на лагеря партизан…»

Военному коменданту станции Красное подчинялся также отряд полевой полиции, охранявшей военные объекты и опорный пункт. Не исключено, что Лида, неплохо знавшая немецкий, что-то услышала от солдат, пришедших к водоразборной колонке, стоявшей рядом с домом Кругликовых, и на этой основе смогла составить оперативное сообщение. Информация могла поступить и из других источников. Поблизости от посёлка Красное дислоцировался карательный отряд, в составе которого находились чехи. Один из них, проявлявший внимание к Лиде и делавший фотографии маленькой Маши (одна из них сохранилась), сообщил Лиде о готовящемся обстреле партизанских районов.

Другим источником информации были железнодорожники, с которыми отца Лиды связывали крепкие и давние узы дружбы.

Отец стал основным помощником Лиды. Об этом со слов своей бабушки Натальи Даниловны рассказывает Мария Ивановна. Наталья Даниловна просила дочь не ходить в лес, да не тут-то было. «Нет, пошепчутся в уголке с отцом, — рассказывала Наталья Даниловна внучке, — запишет Лида что-то на бумажке, спрячет записку под стелькой в обувь — и побежала в лес. А для отвода глаз схватит с собой корзинку побольше. На партизанском посту уже ждут её записку и заранее собирают для Лиды ягоды. Обратно она возвращается с полной корзинкой, так что если и попадётся полицейскому на глаза, есть оправдание».

Из продолжительной успешной разведработы Лиды, вплоть до её гибели, можно заключить: никто из полиции не заподозрил, что она способна пронести мимо всех постов и патрулей по тайным тропам к партизанскому посту сведения о времени движения и грузах очередных воинских эшелонов — целей отрядов «Особые» и «Грозного».

Конечно же, в небольшом станционном посёлке ненавистью к захватчикам отличалось не только семейство Кругликовых. Были и другие патриоты, и не только Лидины «источники», но также и те, кто считал своим долгом помалкивать про её отлучки в лес. Однако, как говорится, в семье не без урода. Таким оказался назначенный немцами староста. Без справки, им заверенной, за пределы станции официально было не выбраться, поэтому в отношениях с ним требовалась особая осторожность. Ужесточение режима произошло летом 1942 года. Приехавшую тогда в Красное из Орши свою двоюродную сестру Лида, как это бывало раньше, у себя на станции не оставила, а повела в соседнюю деревню Зюзьки, в которой жила семья её дяди. Здесь появление нового человека было не так заметно для полиции, как в доме Кругликовых. Однако Лида ошиблась в своих расчётах. Едва девушки добрались до деревни, как их задержали полицаи. «Лида вела себя очень решительно, — вспоминает Л.Т.Карелина. — Она строго запретила мне говорить, что я прибыла из Орши. Через несколько часов нас отпустили, но об устройстве меня на жительство у родни уже не было и речи. Возможно, что условием освобождения было наше немедленное возвращение в Красное. Поэтому обратно мы просто бежали. В тот же день я была отправлена обратно в Оршу. Только после войны я узнала, что Лида погибла всего через несколько недель после этой моей поездки. А на следующий год и я оказалась в партизанском отряде имени К.Заслонова, была связной, участвовала в боевых действиях до самого освобождения Белоруссии».

Отряды Ф.Ф. Озмителя и М.К.Бажанова имели значительное количество взрывчатки. Рельсовая война сразу активизировалась. «На боевом счету “Грозного” было 9 эшелонов с боевой силой и техникой врага, сотни убитых гитлеровцев и полицейских». Успешно действовал и отряд «Особые»: его бойцы подорвали 10эшелонов, взорвали мост на шоссе Орша — Смоленск, 29 автомашин с вражескими солдатами и военными грузами.

Против отрядов «Грозный» и «Особые» немцы использовали хорошо вооружённые специальные моторизованные и конные отряды, практиковали массовое минирование местности и артиллерийские обстрелы лесных массивов, в которых предполагали нахождение партизан. Однако поставленных целей им достичь не удалось. С начала весны 1942года обстановка в «Смоленском треугольнике», в областях, примыкавших к Орше, Витебску и Смоленску, сложилась особенно напряжённой, и враг нёс ощутимые потери. Оккупантам пришлось увеличивать численность гарнизонов на железнодорожных станциях и в населённых пунктах, минировать выходы из леса. Крупные карательные отряды противника заняли населённые пункты Озёра, Ольша, Гичи, Кисели, мимо которых как раз и проходили партизанские тропы Лиды и её связных.

Режим стал ещё более строгим, в частности «было запрещено движение местных жителей по улицам с 6.00 до 16.00. В остальные часы всех появившихся на улице без соответствующих документов немецкие патрули арестовывали, а то и расстреливали на месте». Всё это затрудняло доставку сведений партизанам. А потом информации увеличивались. Так, летом 1942 года через станцию Красное в сторону Смоленска прошли два эшелона с людьми, одетыми в красноармейскую форму. Это не ускользнуло от зорких глаз Лиды и Фёдора Гавриловича. Их сведения перепроверила разведка «Грозного». Как выяснилось, это была особая команда «Зондерфербанд Граукопф» из 313 человек, имевшая задание пробраться в действовавшую в тылу врага оперативную группу генерал-лейтенанта П.А. Белова6, убить командира, склонить бойцов к переходу на сторону немцев или деморализовать. Коварный план врага удалось сорвать.

Наталья Даниловна предполагала, что дочь погибла в конце июля или в начале августа 1942 года. В это время оккупанты готовились к крупной операции против партизан в треугольнике Витебск — Орша — Смоленск, которой они дали названием «Greif».

Для участия в операции были задействованы шесть армейских полков, артиллерийские, полицейские, сапёрные, жандармские подразделения и силы СД.

Нет сомнения, что последние донесения Лизы Бектиной касались конкретных признаков подготовки карателями крупномасштабной акции против партизан. Об этом пишет и И.М.Солдатенков: «…погибла она во время выполнения боевого задания… она узнала в Красном от немцев о том, что они готовятся напасть на лагеря партизан».

В памяти Натальи Даниловны сохранилось твёрдое обещание Лиды перед уходом в лес, что она идёт в последний раз. Лида знала, что партизан ждут тяжёлые бои и связь с ними на длительное время будет прервана. Не следует исключать и её возможные планы по спасению от репрессий собственной семьи, для чего пришлось бы покинуть Красное, а следовательно, и заморозить связь с партизанами.

В свой последний поход Лида взяла большую для того времени ценность — золотые часы, подаренные мужем. Вероятно, других у неё не было, а время отсутствия по месту жительства приходилось строго контролировать. Однако на войне всё рассчитать невозможно. Лида не могла знать, что к 20июля отряд «Особые» после тяжёлых боёв и ранения М.К.Бажанова перебазируется в другой район. Не найдя на условленном месте партизанский пост, Лида решила сама исполнить роль связного и доставить в отряд «Грозный», базировавшийся в районе дальней деревни Озеры, полученные сведения.

В письме И.М. Солдатенкова говорится, что своё важнейшее сообщение о грозящей блокаде она донесла до отряда. Об этом свидетельствует и тот факт, что отряд Н.И. Талерки, который базировался на границе зоны блокады и должен был первым попасть под удар 14-го полицейского полка, успел между 20 июля и 10 августа занять более благоприятные позиции и уйти из-под удара. Избежали разгрома и соседние отряды партизан.

Дочь Лидии Фёдоровны Мария Ивановна со слов своей бабушки Натальи Даниловны так рассказывает о том времени: «Когда полицейские обнаружили, что моя мама пропала, они арестовали и удерживали дедушку как заложника. При этом объявили, что он будет расстрелян, если дочь не явится. Когда же стало известно, что под Ольшей от взрыва снаряда погибла молодая женщина, его выпустили с требованием, чтобы Фёдор Гаврилович нашёл дочь и доставил в Красное.

Узнать изуродованное взрывом тело дочери Фёдору Гавриловичу помогли наручные золотые часы. Отец доставил труп в Красное. Вместе с Натальей Даниловной они похоронили дочь на поселковом кладбище, а сами, забрав маленькую внучку, т.е. меня, и собрав самое необходимое, бежали в лес».

Конечно же, о похоронах Лиды Бектиной стало известно старосте. Всё говорило за то, что она была связана с партизанами. Староста довёл эти сведения до коменданта станции. Последовал приказ: дом Кругликовых сжечь, что и было незамедлительно исполнено.

Фёдору Гавриловичу с Натальей Даниловной и полугодовалой Машей удалось найти в лесу землянку. На их счастье уцелела и корова, которую они прятали в лесу от оккупантов. Каким-то невероятным чутьём она нашла своих хозяев. Благодаря её молоку, мёрзлой картошке с неубранного поля и лесным травам бедствующей семье удалось прокормиться до осени 1943года — до освобождения Руднянского района. Однако жить в Красном было негде. Власти устроили бездомную семью в деревне Тетери, что недалеко от посёлка Голынки. Хотя и трудно, но в краю, разрушенном захватчиками, начала налаживаться мирная жизнь. Сегодня из названных здесь лиц здравствуют Мария Ивановна и Лидия Тимофеевна. Они ежегодно бывают в Красном, ухаживают за могилой. Не раз бывали там и авторы этих строк.

Хотелось бы надеяться, что данная публикация станет ещё одним подтверждением простой истины: если каждый из участников поведает людям хотя бы маленькую историю периода Великой Отечественной войны, в ней останется меньше неизвестных страниц.

КРУГЛИКОВ Павел Фёдорович — кандидат исторических наук, доцент Московского авиационного института (Москва);

АЛЕКСЕЕВА Людмила Леонидовна — филолог (Москва).