Выездные практики студентов-экологов уже много лет как стали традиционным явлением. И почти традицией (хотя и в значительной степени вынужденной) стал ежегодный выезд студентов на новое место, ранее не освоенное.
На этот раз местом практики было выбрано (в значительной степени случайно) село Верхний Карабут, расположенное на высоком правом берегу Дона. Об этом селе (как удалось прочитать в википедии) стало известно, что в 1905 году его население составляло аж 1400 человек, а через сто с небольшим лет здесь осталось около 200 жителей. Даже на общем фоне умирания российской глубинки столь стремительная деградация лично мне попалась в первый раз, не взирая на мой богатый опыт путешествий по Центральному Черноземью.
Когда-то в этом селе была церковь (в настоящее время вроде восстанавливаемая, но работы ведутся крайне медленными темпами), в советское время здесь работали два больших колхоза, существовали школа и дом культуры (бывшее здание церковно-приходской школы). В настоящее время от былого великолепия остался лишь дом культуры, работающий от силы два часа в день (в это время его директор приходила в школу подмести полы, протереть пыль, полить цветы и т.д.). Этот дом культуры с неоткрывающимися окнами (а точнее, две маленьких комнаты в нем) и должны были на пять дней стать нашим домом.
Путь от Воронежа до Верхнего Карабута занял около трех часов и показался (учитываю, что мы ехали на новеньком микроавтобусе марки «Фольксваген» с кондиционером - недавнем приобретении нашего вуза) даже комфортным.
Уже предупрежденные мною студенты взяли все необходимое для походной жизни: спальные мешки, надувные матрацы, посуду, электрическую плитку, котелки и многое другое, не говоря уже о горе продуктов. Последнее оказалось весьма предусмотрительно, так как местный сельпо работал, не соблюдая никакого графика. Городским жителям это может показаться диким, но такая картина в селе – явление заурядное.
Обустройство не заняло много времени. Быстро сделав так, что в комнатах стало уютно и даже комфортно (давно поражаюсь этой способности наших студентов), наскоро перекусив (трапеза была приготовлена быстрее, чем за час), мы решили, не откладывая дела в долгий ящик, провести первую рекогносцировку местности, а заодно и искупаться. Тем более, что с севера уже подходили черные тучи, и грозил начаться ливень.
Впрочем, какого эколога подобным испугаешь? Когда мы вышли на берег Дона, дождь уже начал накрапывать, но ни меня, ни студентов данное обстоятельство не смутило. Купание под дождем, на мой взгляд, одно из высших наслаждений, какое может предоставить нам природа!
Дождь закончился так же быстро, как и начался. Правда, даже короткого (хотя и довольно сильного) дождя хватило, чтобы сделать улицы Верхнего Карабута практически непроходимыми. Преодолев расстояние между берегом и нашим домом, студенты тут же бросились к стоящей во дворе водяной колонке смывать прилепившуюся к ногам грязь.
А их руководителю не до отдыха! Решаю отправиться в короткую экскурсию, дабы наметить план первого учебного дня. Со мной соглашаются пойти несколько активных студентов. Наш путь недалек. На пути нам попадаются несколько залежей разных возрастов, и отделенное от них лесной полосой гороховое поле. Быстро сообразив, чем мне для начала озадачить своих подопечных, возвращаюсь на базу.
Вечером мы поужинали (моему изголодавшемуся желудку приготовленные щи с бутербродами с паштетом показались просто восхитительными) и я, утомленный переездом и первым днем практики, забрался в свою палатку (я поставил себе палатку рядом с домом культуры, не желая спать в духоте) и быстро заснул. Студенты ушли к себе в дом и там до глубокой ночи резались в «мафию».
Первая ночь дала мне некоторое представление о нравах жителей Верхнего Карабута. Я уже почти спал, как из дома напротив донесся визгливый женский крик:
- Где ты был, п…р е….й?!!!
Тот, к которому было обращено сие вежливое высказывание, пробормотал что-то невразумительное. Далее женский вопль повторился:
- Какие десять?!!! А двенадцать не хочешь?!! Забирай свои манатки и уе….й!!
После такого бодрого напутствия объект воспитания ещё раз пробормотал что-то нечленораздельное. Чем данная сцена общения между любящей матерью и её беспутным сыночком закончилась, мне было узнать не дано.
Проснулся я как всегда рано. Мне часто приходится просыпаться в палатке или в деревне, но здесь я испытал какое-то новое чувство. Мне словно бы чего-то не хватало! Через некоторое время я понял чего. Деревенское утро начиналось чириканьем домовых воробьев (они массой гнездились в стенах старинного здания, ставшего нашим домом), было слышно «циканье» дубоносов и нежное «тюр, тюр, тюр» золотистых щурок, но … не слышно было ни мычанья коров, ни петушиного пения! Как потом выяснилось, коров в том селе осталось всего две, да и кур держали единичные семьи.
Мой день на практике в обязательном порядке начинается с купанья. Поэтому вылезаю из палатки и направляюсь будить студентов, которые с вечера выразили желание ко мне присоединиться.
Мы спускаемся к Дону в густом тумане. Улицы Верхнего Карабута тихи и пустынны. Не видно спешащих на сенокос (а ведь сейчас самое время) или на ферму колхозников, не видно выгоняющих коров и возящихся на огородах хозяек, не слышно петухов (впрочем, об этом я уже писал). Не видно и рыбаков (а ведь село на самом берегу Дона расположено!). «Стиль жизни прямо городской!» - мелькает мысль.
Верхний Карабут занимает отроги довольно большой балки, выходящей прямо к Дону. Большинство домов и участков заброшено, хотя попадаются и своеобразные жилые «анклавы». Почти на каждом жилом доме замечаю параболическую антенну. Уж, без неё то (в отличие от домашней птицы, коров и огородов) ни один уважающий себя сельский житель в наше время обойтись не может.
После купания в утреннем тумане (при этом мы проводили взглядом единственную встреченную нами за все время пребывания на практике моторную лодку), простого, но сытного завтрака отправляемся на нашу первую экскурсию.
Задание я даю студентам простое. Из трех залежей нужно определить, какая является самой старой, какие – более молодыми.
Показываю, как закладывается геоботаническая пробная площадка, как проводится подсчет растений в пробных точках, и студенты приступают. Параллельно часть группы обследует ближайшие окрестности, выявляя и фотографируя представителей местной фауны.
На выполнение данного задания уходит часа два. Жара уже дает себя знать, а вода во фляжках быстро заканчивается. Поэтому решаем вернуться на базу, пообедать и потом продолжить.
Но погода вносит коррективы в наши планы. Вновь с севера надвигаются черные тучи, гремит гром, видны всплески молний. Решаем немного подождать. Тем временем с высокого правого берега видна картина разбушевавшейся стихии. Словно в театре мы наблюдаем перемещение туч, уже видны полосы дождя. Молнии уже сверкают у нас над головой. Но … дождя нет! Какая-то неведомая сила задерживает тучи на левом берегу Дона, не пуская их на правый.
Подождав ещё немного, все-таки решаемся на вылазку. На этот раз нашей целью является возвышающаяся прямо над Верхним Карабутом меловая гора. Берем с собой необходимые для короткой экскурсии вещи (бинокли, фотоаппараты, дневники) и выступаем.
С вершины горы картина дождя на левом берегу видится ещё более величественной. Синие тучи висят неподвижно, озаряя все под собой сполохами молний. Слышен отдаленный гром. Временами доносится свист шаровых молний. Но наибольшее впечатление производят птицы. Четыре черных коршуна парят на фоне туч и молний, казалось бы, нисколько не смущаясь исходящей от них опасностью. В движениях птиц нет никакой суетливости или неуверенности. Словно бы на дворе солнечный день и полное отсутствие облаков! Мы задерживаемся, с восхищением наблюдая в бинокли за этими «аристократами неба», а затем начинаем спуск в пойму Дона.
Здесь дорогу нам преграждает пойменный лес с зарослями донской лианы эхиноцистиса (волосистого огурца). На выходе из леса мы сталкиваемся с зарослями борщевика Сосновского.
Это красивое растение, завезенное с Кавказа по личному указанию товарища И. Сталина, содержит яд фуранокумарин, способный изменять светочувствительность кожи и вызывать сильные ожоги. Поначалу борщевик пытались использовать на производство силоса, но коровы ели его неохотно, а их молоко горчило. Затем борщевиком стали обсаживать обочины железных и автомобильных дорог, дабы предотвратить гибель скота под колесами транспорта. А затем сей кавказский житель вышел из-под контроля и принялся заселять любые подходящие для него места, превратившись в отдельных регионах в настоящую проблему. Любой вожатый из детского лагеря знает об этом растении и проходит специальный инструктаж в тех местах, где рядом с лагерем произрастает борщевик. В северо-западном округе Москвы мне даже приходилось видеть таблички с надписями «Осторожно – борщевик!». А студенты Московского педагогического университета одно время несли «борщевиковую повинность», выкашивая сие растение в окрестностях своей биостанции. Да, именно ядом борщевика по легенде был отравлен Геракл. Рассказав все это студентам, аккуратно провожу их в обход зловредных зарослей.
Вечер того дня ознаменовался ещё и тем, что на футбольной площадке Верхнего Карабута состоялся первый (и подозреваю, последний) футбольный матч в сезоне. Команда экологов обыграла команду местной молодежи. Впрочем, той молодежи во всей деревне в возрасте от шести до двадцати лет мы насчитали … пять человек. При этом один должен был на днях уйти в армию. А второй … находился под следствием за кражу мобильника, о чем сей субъект сообщил нам с нескрываемой гордостью, как, пожалуй, о самом ярком событии в своей жизни. Так что в ближайшем будущем молодежное население Верхнего Карабута должно было уменьшиться ещё на сорок процентов.
Следующий день мы по плану должны были посвятить измерению уровня загрязнения реки Дон. Для этого у нас имелись тест-системы на нитраты, нитриты, рН и железо.
Данная процедура отличается известной трудоемкостью. Я расставил парней (их у нас было аж четверо – завидное количество для естгеофака) поперек русла на расстоянии десяти метров друг от друга. Затем по очереди подходил к каждому, мы измеряли концентрацию веществ, а данные записывала находящаяся на берегу девушка. Под конец данного действа у бедных парней уже зуб на зуб не попадал, а один из них даже, полушутя, воскликнул: «Все, перевожусь, на физвос (имелся в виду факультет физической культуры)! Там хоть в воде подолгу сидеть не заставляют!»
К слову сказать, в воде нами было обнаружено небольшое превышение предельно допустимой концентрации нитратов и нитритов, а у берега было обнаружено небольшое содержание железа. Но, как говорится, а чего ж вы хотели?
Однако с реки мы ушли не сразу. Кому-то из девушек пришло в голову набрать ракушек перловиц, дабы приготовить на ужин изысканное блюдо! Я едва отговорил студентов от этой затеи (не хватало мне ещё тут отравлений!), но не пропадать же добру! Мы перемерили всех ракушек, одновременно записывая их возраст. Эти данные нам пригодятся как пример популяционной структуры. Ракушек мы потом выпустили.
В последний день перед отъездом мы запланировали большой поход в урочище Татарка, расположенное выше по течению Дона. К слову сказать, Татарка нас даже слегка разочаровала. Ожидаемые меловые обнажения оказались значительно меньше тех, что встречаются в Дивногорье и возле Белогорья. По дороге нам попалась полоса, целиком состоящая из абрикоса. Как раз поспел урожай. Мы наелись им до отвала и ещё принесли с собой в качестве сладкого к обеду. К слову сказать, вишни, которыми были усыпаны деревья сада, растущего прямо возле нашего дома культуры, уже приелись студентам на второй день.
Долгий марш не прошел для студентов даром. После обеда, в самое жаркое время дня молодежь дружно спала на свежем воздухе, вытащив на улицу свои матрасы и спальные мешки. И что за слабосильные студенты пошли! Мы такими не были!
Быстро пролетело время практики. Последний мой подъем, последнее утреннее купание… Одна из девушек, испытав на себе это удовольствие в первый раз, даже упрекнула меня: «Вам надо было с самого начала заставить нас силой по утрам купаться!» Как говорится, спохватилась…
Автобус пришел, как водится, с запозданием. Но … мы не жалели! И студенты и их руководитель были словно бы рады возможности продлить пребывание в полюбившемся нам Верхнем Карабуте.
Итак, прощай, Карабут! Вернемся ли мы ещё сюда? И сколько тебе ещё отмеряно на этой планете. Судя по всему, едва ли больше двадцати лет…
Комментарии