Тайны Иисуса. Часть II.

На модерации Отложенный

 

Пастухи в ночи не спали.

Кто-то едет мимо них.

Фонари несут в начале,

В одеяньях дорогих

Восседают чужестранцы

На верблюдах высоко.

- Кто вы?- Мы богов посланцы,

Ехать нам не далеко.

- Вот вам деньги, предварите

Нас у ближних тех яслей.

"Едут ангелы", - скажите.

Да не мешкайте, скорей!

 

Ошарашенный Иосиф

До утра не мог заснуть.

Не пора ли уж всё бросить

Да бежать куда-нибудь?

Ближе всех от нас Египет.

Средства есть: дары продам.

- Эй,  вставайте, торопитесь!

Уезжаем, Мариам.

 

На чужбине старый плотник

С ребетёнком и женой

Не ах-ти какой работник.

Деньги кончились - домой

Возвратился. В Назарете

Дом, хозяйство и друзья,

И уже большие дети.

Не прогонят сыновья.

Можно и семью вторую

Их заботам поручить,

Жить спокойно, не рискуя,

И в родной земле почить.

---

Лет в двенадцать сын Марии

От кого-то услыхал,

Что неправду говорили

И семья и весь кагал.

Что не этот сельский житель

С тёмным сморщенным лицом,

- Знатный храмовый служитель

Был родным его отцом.

Этот слух, хотя неточный,

Стал подростка донимать.

Но молчал, как рыба,отчим,

Обходила тему мать.

---

Как-то раз, всем поселеньем

Собрались в Ерусалим

Ради жертвоприношенья

И покупок. Перед ним

Деньги снова подсчитали,

Записали всё в тетрадь

И детей за руки взяли,

Чтоб не вздумали удрать.

 

Лишь Исус, всегда послушный,

Молчаливо шёл один.

Все его считали скучным.

Был он пепельный блондин,

Сероглазый, светлокожий,

И лицом на Мариам

Удивительно похожий.

Дети прочих назарян

С ним общались очень мало.

Он в их игры не играл.

Мальчугана занимали

Книги, что раввин давал.

Про потомство Авраама

И с евреями Завет,

Про строительство их храма,

Про века борьбы и бед.

Сердце мальчика горело,

В голове стучала мысль:

Что он должен будет сделать?

В чём его рожденья смысл?

---

Наконец-то он у храма!

Он найдёт там мудреца,

И пока не видит мама,

Всё расспросит про отца.

И про всё, что непонятно,

И чего в писаньях нет.

Отчий дом... Как здесь приятно!

Божьей славы тихий свет.

 

Вот учителей собранье.

Наконец-то! День, другой,

Третий - только жажду знанья

Утоляет наш герой.

Без еды, с одним желаньем

Никуда не уходить.

Но учитель на прощанье

Подождать велел, пожить

У родных в повиновеньи,

Чтобы телом и душой

Приготовиться к ученью.

- Будь здоров, расти большой.

- Чадо! Что ты сделал с нами?

Я и твой отец...

- Мой отец? Он здесь, со мной!

- Как-то выглядишь ты странно.

Похудел... Ты не больной?

---

С этих пор он изменился.

Улыбаться реже стал,

На обидчиков не злился,

Шутников не замечал.

Ремесло отца освоил,

Приносил в семью доход.

Полюбил житьё простое,

Всякий труд, рабочий пот.

От пилы и от рубанка

Нарастил себе мозоли.

Просыпался спозаранку,

Уходил куда-то в поле.

Что там делал - не видали,

Сам об этом он молчал.

Ни волненья, ни печали...

Будто он чего-то ждал.

 

На заре, порой весенней

Вовсе из дому исчез -

Не простясь, без объяснений.

Не сводила глаз с небес

Мать его, молясь о сыне:

- Боже, только бы живой

Возвратился он домой!

И зачем он нас покинул?

---

Направляясь к краю света,

Молодой Исус забыл

Мать, родню из Назарета,

Всех.

Наставник так учил.

Там, где горная природа,

Монастырский аскетизм,

Пронеслись за годом годы.

Аюрведа и тантризм,

Йога, тайною покрыта,

Открывались перед ним

В стопках древних манускриптов.

Он же был неутомим.

 

Наконец, окончив школу,

Мог Исус преодолеть

Тренированою волей

Даже собственную смерть.

Силой мысли и внушеньем

В совершенстве овладел,

Чудеса и воскрешенья

Инсценировать умел.

И к тому же научился

За собой увлечь народ,

Что безделием томился

И слонялся взад - вперёд.

---

С дальних гор пришлось спуститься

И идти в родной удел,

Чтобы снова удалиться

По свершении всех дел.

- Мать, прости! Так надо было.

- Ты вернулся! Славен Бог! -

И с толпой за ним ходила,

Не жалея старых ног.

Сын заметно изменился:

Потемнел и похудел,

То надменен был, то злился,

То задумавшись  сидел.

"Чудеса" творил внушеньем.

И никто понять не мог,

Почему, без продолженья,

Вдруг пускался наутёк?

Где возможно, врачеваньем

Простодушных удивлял.

Иногда свои познанья

Странным образом являл:

Заклинательные знаки

На земле рукой чертил.

Не могли взять в толк зеваки,

Кто его так научил?

---

Протекло уже три года.

По решенью тайных сил

Иисус бродил свободно

И, что надо, говорил.

Семена для веры новой

Были в принципе готовы.

Оставалось прорастить -

Кровью жертвы окропить -

И окончен ритуал.

Иисус затосковал.

Нестерпимо мучил страх,

Холод в теле, дрожь в ногах.

"Как Адонис, я воскресну,

И уверуют в меня

Все языки повсеместно!..

До того дожить бы дня..."

---

Был на связи с руководством

Некий важный господин -

Аримфеянин Иосиф.

Был помощник - Никодим.

Остальных в лицо не знали.

Но похоже по всему -

И другие помогали

"Чудодействовать" ему.

Согласился верный Лазарь

Симулировать болезнь.

Как в финале детских сказок,

"Воскрешён" был в нужный день.

 

На тяжёлый самый час

Подготовлен сотник был:

От отёка лёгких спас

И костей не повредил.

Тело смазали алоэ

Для залечиванья ран.

И к субботе всё плохое

Отошло на задний план.

 

Не хотелось расставаться

С Магдалиной. - "Раввуни!

- Нет, не надо прикасаться!

- Почему же? Обними,

Поцелуй меня, как прежде...

- Не  сегодня, подожди!

- Мы одни. Сними одежды...

- Ты с ума сошла! Уйди!"

 

Не мешает здесь отметить:

Он не многих женщин знал.

По природе был застенчив

И самцов предпочитал.

 

Ну, теперь уже не долго

Выступать перед толпой.

Впереди ждала дорога

На заслуженный покой.

 

                      Послесловие.

 

Среди множества музеев

Есть в Москве один, и там -

Зал, оформленный под храм.

В "алтаре" его белеют

Три загадочных портрета

Гималайских мудрецов -

Словно трое близнецов.

Лица их знакомы где-то...

 

В старину иконописцы

Так писали лик Христа.

На Туринской плащанице

Тот же образ. Неспроста!

 

Не к далёкому ль Востоку

Иисус тогда бежал,

И среди тех гор высоких

Род свой славный продолжал?

---

Говорят, своим адептам

Он являлся много раз,

Покидая область света.

Но о том другой рассказ.