Сражение титанов - Курская дуга 1943 г.

05/07/2013

Весьма патетический приказ издал командующий 7-ой немецкой пехотной дивизии 4 июля 1943 года по поводу следующего дня: «Солдаты! Настало время наступления. Я знаю, что каждый из вас до последнего будет выполнять свой долг. Вы покроете новой славой победоносные знамена дивизии, крушившей врага в Польше, во Франции и у ворот Москвы, а затем в ходе двух лет оборонительных боев отразившей все наступления на русской земле. Наши павшие солдаты смотрят на вас из своих могил. Мы приветствуем Германию, мы преданы ей и ее любимому фюреру».

Генерал-лейтенанту Фрицу-Георгу фон Раппарду (Fritz-Georg von Rappard) было ясно, куда он направляет своих солдат. Его послание от 28 июня не оставляет на этот счет никаких сомнений: «Враг, противостоящий нашему корпусу, ожидает немецкое наступление и сосредоточил значительные силы. Он располагает исключительно глубокими, хорошо подготовленными и не испытывающими недостатка в живой силе позициями, он создал сильную, тщательно распределенную систему противотанковой обороны и, кроме того, противник обладает необычно мощной артиллерией и большим количеством многоствольных реактивных установок и еще у него имеется ударный резерв, в том числе танки. Следует ожидать упорного сопротивления со стороны готового к обороне врага."

Немецкое руководство прекрасно понимало, что произойдет после наступления, намеченного на 3 часа 30 минут утра 5 июля. С северного направления 9-я армия Группы армий «Центр» под командованием Вальтера Моделя (Walter Model), а с южного направления 4-я танковая армия Группы армий «Юг» под командованием Германа Гота (Hermann Hoth) должны были выдвинуться по направлению к Курску для того, чтобы уничтожить советские войска, окапавшиеся на выступе участка фронта длиной в 200 и глубиной в 100 километров.

625 000 немецких солдат с 2 700 танками и 1 300 самолетами должны были атаковать в три раза превосходившего по численности советские войска, имеющих 17 000 земляных укреплений, 30 000 артиллерийских орудий и превратившего участок фронта под Курском в крупнейшее полевое укрепление всех времен. Не случайно разведывательный отдел «Иностранные армии Востока» (Fremde Heere Ost) предупреждал: «Таким образом, мало вероятно, что немецкое наступление сможет прорвать оборону… "

Немецкое руководство не было убеждено в перспективах в целом операции под Курском, для которой оно, тем не менее, собрало последние резервы вермахта на востоке. Гитлер проявлял беспокойство по поводу режима Муссолини и предстоящего вторжения в Италию, его министр вооружений Альберт Шпеер понимал, что находящиеся в его распоряжении резервы сокращаются, тогда как многие генералы предпочли бы использовать предназначенные для участия в наступлении войска в целях обороны.

Хотя в планах оперативного развертывания постоянно подчеркивалась необходимость сохранять подготовку к наступлению в строжайшей тайне, коммунистическое руководство уже знало планы проведения немецкой операции.

И немецкая разведка также смогла своевременно об этом узнать. Тем не менее вермахт отказался от своего самого большого козыря, который до последнего времени позволял в ходе молниеносных операций добиваться впечатляющих успехов, по крайней мере на начальном этапе, - то есть от внезапности.
 Позиции Красной Армии были растянуты на 30 километров в глубину и состояли из окопов, а также из других укреплений полевого типа. Только один раз в первый день наступления удалось совершить прорыв на глубину в восемь километров. Уже 6 июля, спустя один день после начала операции, поступил приказ о «временном переходе к обороне».

При этом немцам еще повезло. Перед самым началом наступления,  сразу после полуночи, советская артиллерия подвергла интенсивному обстрелу немецкие позиции. Но эти действия оказались преждевременными, поскольку основные силы так далеко еще не выдвинулись.

И воздушный налет с использованием бомбовых ударов и штурмовой авиации оказался катастрофой: советские самолеты была заблаговременно обнаружены радарами дальнего радиуса действия типа «Freya», и поэтому бывшие уже наготове немецкие машины вовремя изменили свои планы. Срочно были подняты в воздух истребители, которым удалось сбить 120 вражеских самолетов.

Превентивный удар, осуществленный 5 июля Рокоссовским, не имел решающего влияния на исход сражения, как это указывается в советской историографии. В первый день Красная Армия потеряла 425 самолетов, тогда как немецкая военная авиация 33. Тогда она в последний раз в ходе войны смогла добиться преимущества в воздухе.

На севере Модель ввиду отказа от внезапности сделал вывод о том, что нужно вести наступление, как это делалось в ходе первой мировой войны. Им удалось более глубоко вклиниться в советскую систему обороны, однако решающего прорыва они не смогли осуществить. «Это было тягостное и вызывающее значительные потери воздействие колоссальной оборонительной системы, внутреннее пространство которой было напичкано минами и многими другими видами вооружений, и конца им не было видно», - говорится в одном из докладов.

«Оба руководящих штаба наблюдали за этой устрашающей эскалацией с жестоким и тупым  удовлетворением: немецкие офицеры еще никогда не видели так много советских самолетов, тогда как советские командующие никогда раньше не видели… такого массового скопления немецких танков», - так описывает сражение под Курском британский историк Джон Эриксон..

Антониус Йон, немецкий танкист, сумевший выжить в этом аду, имел свой взгляд на «поле сражения, на котором каждое дерево и каждый кустарник были уничтожены, повсюду были разбросаны разрушенные орудия, сгоревшие танки и сбитые самолеты». В своих автобиографических воспоминаниях об этой битве он говорит о том, что ему представлялись «картины конца света, которые грозили ввергнуть в отчаяние уцелевшего человека – если только он не обладал самыми крепкими нервами…