Теория малых дел, или старушки, гордые своей простотой

 

Старушка подошла к костру, на котором горел Ян Гус,  и  сунула  в  него вязанку хвороста.

- О святая простота! - воскликнул Ян Гус.

Старушка была растрогана.

- Спасибо на добром слове, - сказала она и сунула в костер еще вязанку.

Ян Гус молчал. Старушка стояла в ожидании. Потом она спросила:

- Что же ты молчишь? Почему не скажешь: "О святая простота"?

Ян Гус поднял глаза. Перед ним стояла старушка. Простая старушка. Не просто простая старушка, а старушка, гордая своей простотой.

                                                                                                Феликс Кривин, «Простая Старушка»

 

Этот призывы к оппозиции часто повторяют и совсем не глупые люди: «А вы сделайте для людей что-то конкретное, покажите, что можете не только говорить. И люди вас поддержат».

Год назад произошло несчастье на Кубани, в Крымске. Произошло во многом по вине властей. Впрочем, степень этой вины мы так и не узнали – не такая наша власть, чтобы делиться своими секретами. Те же неравнодушные люди, которые ходили на митинги, а это и есть оппозиция, бросились на помощь Крымску. И что из этого получилось?

Получилось вот что. На ближайших выборах в Крымке и соседних станицах Жу и Во набирают по 90-95 процентов. Это сразу же после наводнения. Через несколько месяцев казаки того же Крымска атакуют радиостанцию даже не оппозиционную, а так – не запредельно консервативную.

И наконец, апогей последних дней – ролики движения «За социальную справедливость» с требованиями выслать оппозиционеров из России. Перед парой сотен гражданок в возрасте от 40 до 60 мужчина того же возраста излагает свою политическую платформу: «Путина люблю, аж не могу! И кто против Путина – враг народа и мой личный! Так что голосуйте граждане, кто за изгнание». Все за.

И только одна гражданка против. Не надо лишать гражданства. Надо расстрелять. Но люди из президиума ее быстро поправили. У нас, мол, не расстреливают.

Эти простые старушки, старшие из них – мои ровесницы, откуда они взялись? В советское время мне приходилось бывать на Кубани, там жили совершенно нормальные люди – как и везде. Почему же из тех 20-30-летних красавиц выросло сегодня такое? Вспомнились мне тут почему-то и толстовские «Казаки», интересные, в том числе, и своей этно-психологической стороной. Значит, живы и через без малого двести лет и Марьяна, и Устенька, и Лукашка... Советское время причесало их немного, но что-то глубинное оставило неизменным...

 Впрочем, это все размышления отвлеченные. Главная-то причина «святой простоты» лежит на поверхности: «Собака бывает кусачей только от жизни собачей». И разозлившись, бросается на того, кто ближе.

И нынешние швондеры от власти зря забывают булгаковского профессора Преображенского: «Швондер и есть самый главный дурак. Он не понимает, что Шариков для него более грозная опасность, чем для меня. Ну, сейчас он всячески старается натравить его на меня, не соображая, что если кто-нибудь в свою очередь натравит Шарикова на самого Швондера, то от него останутся только рожки да ножки!» (простите за длинную цитату).  

Но это, в конце концов, их, швондерово дело. Для нас же эта история важна другим. Не грезить о победе на справедливых выборах. Не тешиться иллюзией, что несогласованный бессмысленный и беспощадный бунт приведет к власти сказочно прекрасных людей. Не ограничивать свою работу тимуровским движением. А сосредоточить все свои силы на просветительской работе.

Потому что непросвещенные революционеры с черными душами могут только убивать. Иногда – с большим знанием дела. Как рассказывал еще один казак, красный генерал Павличенко из «Конармии» ( извините за еще более длинную цитату): «И тогда я потоптал барина моего Никитинского. Я час  его  топтал  или  более часу, и за это время я жизнь сполна узнал. Стрельбой, - я так  выскажу,  - от человека только отделаться можно: стрельба -  это  ему  помилование,  а себе гнусная легкость, стрельбой до души не дойдешь, где  она  у  человека есть и как она показывается. Но я, бывает, себя не жалею, я, бывает, врага час топчу или более часу, мне желательно жизнь узнать,  какая  она  у  нас есть...»