Фольклор о мироустройстве. Глава 6. Шестая верста

В традиции наших предков реальность вселенной представлена тремя царствами (дворами, домами): Правь, Навь и Явь. Правь – это вечность вселенной, обитель божественной родительской семеюшки, в ней находится в состоянии покоя идея жизни. Навь – ночь вселенной (царство смерти, потусторонний мир), в ней из идеи жизни разворачивается образ вселенной. А Явь – день вселенной, в котором воплощена жизнь. Слова отмеченные курсивом, представляют фрагменты произведений фольклора, Вед, Рун и других Книг знаний родов Руси. Они образуют лексику метафизического языка.

Фольклор рассказывает о грядущем, и называет людей будущих вёрст (шестой и седьмой) шестилетками и семилетками. Шестилетки, как и Я небылицы, управляют первородными началами. Их души следуют божественному Учению о мире и понимают птичий язык – мысли жителей вселенной. Они странствуют по разным местам (царствам вселенной), и не только сами перелётывают в вечность, но умеют, как и славутные певцы, переносить (туда и обратно) другие души в иные царства. Следующая история без утайки сказывает об особенностях шестилеток.

Птичий язык

В одном городе жил купец с купчихою, и дал им господь сына не по годам смышлёного по имени Василий. Раз как-то обедали они втроём; а над столом висел в клетке соловей и так жалобно пел, что купец не вытерпел и проговорил: "Если б сыскался такой человек, который отгадал бы мне вправду, что соловей распевает и какую судьбу предвещает, кажись – при жизни бы отдал ему половину имения, да и по смерти отказал много добра". А мальчик – ему было лет шесть тогда – посмотрел отцу с матерью озойливо (пристально) в глаза и сказал: "Я знаю, что соловей поёт, да сказать боюсь". "Говори без утайки! пристали к нему отец с матерью, и Вася со слезами вымолвил: "Соловей предвещает, что придёт пора-время, будете вы мне служить: отец воду подавать, а мать полотенце – лицо, руки утирать". Слова эти больно огорчили купца с купчихою, и решили они сбыть своё детище; построили небольшую лодочку, в тёмную ночь положили в неё сонного мальчика и пустили в открытое море. На ту пору вылетел из клетки соловей-вещун, прилетел на лодку и сел мальчику на плечо.

Вот плывёт лодка по морю, а навстречу ей корабль на всех парусах летит. Увидал корабельщик мальчика, жалко ему стало, взял его к себе, расспросил про всё и обещал держать и любить его, как родного сына. На другой день говорит мальчик новому отцу: "Соловей-де напевает, что подымается буря, поломает мачты, прорвёт паруса; надо поворотить в становище". Но корабельщик не послушался. И впрямь поднялась буря, поломала мачты, оборвала паруса. Делать нечего, прошлого не воротишь; поставили новые мачты, поправили паруса и поплыли дальше. А Вася опять говорит: "Соловей-то напевает, что навстречу идут двенадцать кораблей, всё разбойничьих, во полон нас возьмут!" На тот раз корабельщик послушался, приворотил к острову и видел, как те двенадцать кораблей, всё разбойничьих, пробежали мимо.

Выждал корабельщик сколько надобно и поплыл дальше. Ни мало, ни много прошло времени, пристал корабль к городу Хвалынску; а у здешнего короля уже несколько годов перед дворцовыми окнами и летает и кричит ворон с воронихою и воронёнком, ни днём ни ночью никому угомону не дают. Что ни делали, никакими хитростями не могут их от окошек отжить, даже дробь не берёт! И приказано было от короля прибить на всех перекрёстках и пристанях такову грамоту: ежели кто сможет отжить от дворцовых окошек ворона с воронихою, тому король отдаст в награду полцарства своего и меньшую королевну в жёны; а кто возьмётся за такое дело, а дела не сделает, тому отрублена будет голова. Много было охотников породниться с королём, да все головы свои под топор положили.

Узнал про то Вася, стал проситься у корабельщика: "Позволь пойти к королю – отогнать ворона с воронихою". Сколько ни уговаривал его корабельщик, никак не мог удержать. "Ну, ступай, – говорит, – да если что недоброе случится – на себя пеняй!" Пришёл Вася во дворец, сказал королю и велел открыть то самое окно, возле которого воронье летало. Послушал птичьего крику и говорит королю: "Ваше величество, сами видите, что летают здесь трое: ворон, жена его ворониха и сын их воронёнок; ворон с воронихою спорят, кому принадлежит сын – отцу или матери, и просят рассудить их. Ваше величество! Скажите, кому принадлежит сын?" Король говорит: "Отцу". Только изрёк король это слово, ворон с воронёнком полетели вправо, а ворониха влево.

После того король взял мальчика к себе, и жил он при нём в большой милости и чести; вырос и стал молодец молодцом, женился на королевне и взял в приданое полцарства. Вздумалось ему как-то поездить по разным местам, по чужим землям, людей посмотреть и себя показать; собрался и поехал странствовать. В одном городе остановился он ночевать; переночевал, встал поутру и велит, чтоб подали ему умываться. Хозяин принёс ему воду, а хозяйка подала полотенце; поразговорился с ними королевич и узнал, что то были отец его и мать, заплакал от радости и упал к ногам родительским; а после взял их с собою в город Хвалынск, и стали они вместе жить-поживать да добра наживать.

В странствиях по царствам вселенной Василия сопровождает родительская семеюшка: купец с купчихою в Яви, корабельщик в Нави и король в Прави. Шестилеток знает навий язык (мыслеобразов), потому и ведает, о чём соловей поёт. Да только он об этом не сказывал родителям. Когда же Василий поведал отцу с матерью о содержании жалобной песни соловья, те изгнали сына из дома. В синем море малыша подобрал и усыновил корабельщик (былина "Садко" называет корабельщиками – странников по сине морю). Шестилеток несколько раз по птичьим голосам определял надвигающиеся напасти и предупреждал корабельщика о буре. Здесь буря – это первородное начало или ветер из божьих уст.

Юнец по своей воле ушёл в город Хвалынск (в Правь). Сколько ни уговаривал его корабельщик, никак не мог удержать. Василий на дворе Прави вырос и стал удальцом молодцом. Вздумалось ему как-то поездить по разным местам. Собрался и поехал странствовать. Его путь из вечности (вселенной) проходил через ночь (вселенной), там он и переночевал. На следующий день (вселенной) он встал поутру, т.е. оказался в Яви, где и повстречался с родителями (купцом с купчихой). Василий после взял их с собою в город Хвалынск, и стали они вместе жить-поживать да добра наживать. Встреча с родительской семеюшкой – величайшая благодать, она озаряет душу Василия радостью – он даже заплакал (новорождённые всегда плачут). Такая встреча дарит слёзы невыразимого счастья и родительской семеюшке. Это отмечают все слушатели славутных песен.

Хвалынский дворец – дом Прави, при нём и жил шестилеток в большой милости и чести. В сказке божественное величество предстаёт в образе короля. Глядя из окошечка своей вечной обители, Его величество ведает, кому принадлежит воронёнок. И Василий, как житель Прави, знает, о чём соловей распевает, о чём ворон с воронихой спорят.

Небылица рассказала, когда родилась ночь вселенной, тогда и раздался первый звук-слово: "Дед заорал, а я заголосил". Поэтому шестилеток, чтобы узнать, о чём кричат вороны, прежде открыл кутисе окошечко дома Прави, тут-то он и услышал о происходящем в Нави. Жители ночи вселенной называют этот язык человеческим, а жители дня вселенной именуют его птичьим (потому что им владеет душа-птиченька человека). Он-то и является искомым языком, о котором писал Пушкин–Вяземскому: "образуй наш метафизический язык".

Юные разумеют язык навьих жителей вселенной (птиц, зверей, бабы-Яги, Лешего и др.). А кто знает птичий язык (как герои сказок "Златопряхи", "Охотник и его жена", "Язык змей" и др.), тому открываются чудеса мироздания. Фольклор многократно напоминает, что душа в ночи вселенной понимает мысли навьих жителей, а те разумеют пришельца из Яви. Воплощённый человек неразрывно связан с ночью и вечностью вселенной, он, как и бел-горюч камешек, сам представляет все три царства вселенной, и совсем не имеет значения – знает он это или нет. Следующая сказка продолжает повествование о человеке шестой версты. Он разумеет, о чём всякая тварь говорит.

Охотник и его жена

Жил-был охотник, и было у него две собаки. Раз как-то бродил он с ними по лугам, по лесам, разыскивал дичи, долго бродил – ничего не видал, а как стало дело к вечеру, набрёл на такое диво: горит пень, а в огне змея сидит. И говорит ему змея: "Изыми, мужичок, меня из огня, из полымя; я тебя счастливым сделаю: будешь знать всё, что на свете есть, и как зверь говорит, и что птица поёт!" – "Рад тебе помочь, да как?" – спрашивает змею охотник. "Вложи только в огонь конец палки, я по ней и вылезу". Охотник так и сделал. Выползла змея: "Спасибо, мужичок! Будешь разуметь теперь, что всякая тварь говорит; только никому про то не сказывай, а если скажешь – смертью помрёшь!"

Опять охотник пошёл искать дичь, ходил-ходил, и постигла его ночь тёмная. "Домой далеко, – подумал он, – останусь-ка здесь ночевать". Развёл костёр и улёгся возле вместе с собаками и слышит, что собаки завели промеж себя разговор и называют друг друга братом. "Ну, брат, – говорит одна, – ночуй ты с хозяином, а я домой побегу, стану двор караулить. Не ровен час: воры пожалуют!" "Ступай, брат, с богом!" – отвечает другая. Поутру рано воротилась из дому собака и говорит той, что в лесу ночевала: "Здравствуй, брат!" – "Здорово!" – "Хорошо ли ночь у вас прошла?" – "Ничего, слава богу! А тебе, брат, как дома спалось?" – "Ох, плохо! Прибежал я домой, а хозяйка говорит: "Вот чёрт принёс без хозяина!" – и бросила мне горелую корку хлеба.

Я понюхал, понюхал, а есть не стал; тут она схватила кочергу и давай меня потчевать, все рёбра пересчитала! А ночью, брат, приходили на двор воры, хотели к амбарам да клетям подобраться, так я такой лай поднял, так зло на них накинулся, что куда уж было думать о чужом добре, только б самим уйти подобру-поздорову! Так всю ночь и провозился!" Слышит охотник, что собака собаке сказывает, и держит у себя на уме: "Погоди, жена! Приду домой – уж я те задам жару!"

Вот пришёл в избу: "Здорово, хозяйка!" – "Здорово, хозяин!" – "Приходила вчера домой собака?" – "Приходила". – "Что ж, ты её накормила?" – "Накормила, родимый! Дала ей целую крынку молока и хлеба покрошила". – "Врёшь, старая ведьма! Ты дала ей горелую корку да кочергой прибила". Жена повинилась и пристала к мужу, скажи да и скажи, как ты про всё узнал. "Не могу, – отвечает муж, – не велено сказывать". – "Скажи, миленький!" – "Право слово, не могу!" – "Скажи, голубчик!" – "Если скажу, так смертью помру". – "Ничего, только скажи, дружок!" Что станешь с бабой делать? Хоть умри, да признайся! "Ну давай белую рубаху", – говорит муж.

Надел белую рубаху, лёг в переднем углу под образа, совсем умирать приготовился и собирается рассказать хозяйке всю правду истинную. На ту пору вбежали в избу куры, а за ними петух и стал гвоздить (клевать) то ту, то другую, а сам приговаривает: "Вот я с вами разделаюсь! Ведь я не такой дурак, как наш хозяин, что с одной женой не справится! У меня вас тридцать и больше того, а захочу – до всех доберусь!" Как услыхал эти речи охотник, не захотел быть в дураках, вскочил с лавки и давай учить жену плёткою. Присмирела она: полно приставать да спрашивать!

Охотник умеет общаться с душой, а потому и справляется с огнём.

Змея – символ мудрости, в сказке она выступает в роли души охотника.

В начале повествования уточняется, что охотник – житель Яви. Он, как и его душа, странник по дворам вселенной, а потому и идёт к вечеру в ночь вселенной. А в Нави его душа знает всё, что на свете есть, и как зверь говорит, и что птица поёт, этому же она и учит свою одёжку – плоть охотника. Прежде чем охотнику вернуться в Явь, душа предупреждает, чтобы он никому не признавался, о чём всякая тварь говорит: "а если скажешь – смертью помрёшь".

С помощью своей души охотник познал тайны чудес ночи вселенной. Однако он не может рассказать хозяйке всю правду истинную. Да жена и не поймёт его. Однако охотник не смирился с любопытством жены и начал её учить. И та приутихла. Да и что толку приставать и спрашивать о чудесах? Коль самой надо учиться подобному опыту!

Марийская сказка продолжает историю о шестилетках – знатоках языка змей, птиц и зверей.

Язык змей

Жил один пастух и всю жизнь пастушил. Однажды он, когда пас стадо, угодил в змеиную нору и очутился в подземелье. Там в подземелье лежала, словно кряж, змея. Она была вождём змей.

Всё лето пастух волею судьбы провёл в подземелье. Когда настала осень, здесь начали собираться змеи. Здесь же у выхода лежал большой камень. Вползая в нору, все змеи облизывали камень.

"Ну, – подумал пастух, – дай-ка я тоже лизну его". Как только он дотронулся до камня языком, так пастуху не захотелось ни пить, ни есть. Пастух, облизнув змеиный камень, вдруг начал понимать и змеиный язык. Жил пастух у змей и всё понимал, о чём они говорили между собой.

Так он провёл у них всю зиму.

Настало лето. Подошло время змеям выйти на землю. Перед выходом змеиный вождь учил всех змей:

– На земле не трогайте ни скотину, ни людей! Все змеи покинули нору и выползли на землю. А пастуха вождь змей не отпустил. Подошла и следующая осень. Змеи снова начали собираться в норе. Перед входом в нору все змеи облизывали камень. Разные змеи со своими вождями располагались по своим углам.

Пастух прожил у змей ровно три года, и за три года он выучил языки всех змей, птиц и зверей. Спустя три года вождь змей выпустил пастуха на волю и велел ему не говорить, что он понимает язык животных. В противном случае он умрёт.

Опять пастух начал пасти скот. В полдень каждый раз своё стадо он пригонял на отдых к большому дубу. Вот однажды он пригнал скот к тому же дубу, а сам прилёг под ним отдохнуть. На верхушку дуба прилетела ворона и говорит себе:

"Ну и пастух! Двадцать пять лет пасёт стадо, а до сих пор не знает, что под этим дубом в сорокаведёрной бочке зарыто золото".

Пастух под дубом только дремал, и поэтому все слова вороны слышал. Пастух очнулся, отогнал стадо, затем выкопал из-под дуба сорокаведерную бочку с золотом.

Разбогател пастух. На эти деньги он построил себе новый дом, купил всякую скотину, а потом женился. Жена оказалась здоровой и толстой.

Однажды пастух запряг пару лошадей в тарантас и поехал с женой на базар. По дороге лошади начали между собой разговаривать. Пастух сидел и слушал, о чём они говорили.

– Только я, – говорит одна из них, – тяну тарантас, а ты вовсе не тянешь, тяни сильнее.

– Оглянись-ка назад, – говорит другая. – На твоей стороне какая женщина сидит, здоровая толстуха, а на моей стороне тоненький её муж. Поэтому тебе кажется, что ты тянешь сильней меня.

Услышав разговор лошадей, мариец не выдержал и засмеялся. Жена, удивившись, спросила мужа:

– Почему ты смеёшься?

– Просто так, – отвечает муж.

Жена заупрямилась, всё хотела выведать, отчего смеялся её муж.

Муж говорит:

– Вот на базаре купим калачей. Вернёмся домой, накормлю скотину, а потом скажу, над чем я смеялся.

Муж и жена возвратились домой. Мариец дал калачей курам и собаке. Собака не стала есть, она горевала. Куры и петух стали клевать. А перед собакой калач так и лежал нетронутым.

Петух, увидев, что собака не ест, спросил её:

– Почему ты не ешь?

– Не хочется есть, так как наш хозяин скоро умрёт, – говорит собака. – Конечно, умрёт, коль он на одну свою жену управы не находит. У меня вот есть двенадцать жён, и всех я держу в своих руках. У него только одна, и то не может с ней справиться. Ему нечего горевать: у него в клети висит двенадцатигранная плеть. Вот бы похлестал он этой плетью свою жену, поговаривая: "Будешь ещё расспрашивать о том, чего нельзя спрашивать?"

Мариец стоял тут же и слышал разговор петуха с собакой. Тогда он взял в клети двенадцатигранную плеть и вошёл к жене.

– Будешь ещё меня расспрашивать?! – повторял он, хлеща её. И до тех пор хлестал он свою жену, пока она не сказала: "Ладно, больше не буду расспрашивать".

После этого муж и жена стали жить дружно.

Пастух из Прави идёт в воплощение, а потому и угодил волею судьбы в подземелье (в ночь вселенной), а в Нави нет органической пищи, потому он и не хотел ни пить, ни есть. Там он и овладел языком жителей ночи вселенной. Фольклор часто представляет змеёй душу-девицу. Мудрая змея предупредила человека шестой версты, чтобы он не сказывал о знании навьего языка, иначе он умрёт.

Ныне на смену пятилеткам уже прибывают шестилетки. Сегодня рождаются дети с необыкновенными способностями ("индиго"). В некоторых странах обратили на них внимание, их начали собирать в группы и обучать по нестандартным планам. Шестилетки ведают грядущие события. Но они должны быть очень осторожны в озвучивании прогнозов, поскольку в Яви много зла и беззакония. За правду истинную можно даже поплатиться жизнью. Например, христианство официально осуществляло человеческие жертвоприношения. За пять прошлых веков в результате ритуальных действий "святой" инквизиции отправлено на гильотину и уничтожено в огне костров огромное множество людей, больше чем на всех войнах за это же время.

3, 4 и 5 июля 2013 г. авторами опубликованы в Махпарке фрагменты книги "Крест Леванидов. Традиция Руси": "фольклор о начале начал, фольклор о мироустройстве главы 1–7".