Президент Александр Лукашенко: «Что значит «хватит»? Я – не пенсионер...

Александр Лукашенко общался с журналистами почти четыре часа! Несколько газет (первой была газета «Завтра» Александра Проханова) публикуют откровенные высказывания белорусского президента часть за частью, а журнал парламента России «Российская Федерация сегодня» разместил на своем сайте практически полную стенограмму беседы.
Приводим выдержки из публикаций.

О выборах

«Я шутя говорю, что выборы прошли в такой демократии, что меня к вечеру тошнило от этой демократии. В России они говорили, вы это слышали, всë, что хотели, оппозиционеры»

«Если бы мы принципиально подошли, из них ни один бы не зарегистрировался: они подписи не собрали. Помогли им собрать подписи, отдали полмиллиона наших подписей, чтобы их зарегистрировать»

«В день голосования избирательные участки закрылись в 20 часов. А люди приехали кто с дачи, кто откуда. И толпы людей в девятом часу пришли проголосовать. Мне звонят: "Александр Григорьевич, что делать? Тысячи людей пришли к участку, хотят проголосовать". Знаем, что это мои сторонники. Но я сказал: нет, не надо, если решено в 20 закрыть участки — закрыть. И мы фактически плюнули в душу своим сторонникам, не продлили голосование до 22 часов»

О кандидатах

«Почему мы их, так называемых друзей, попридержали, задержанных повезли куда следует? Мы хотели уточнить: кто они такие, оттуда их деньги? (…) Там и российские деньги, мы эту тему не педалируем, но, к великому сожалению, это так».

«Я вам могу рассказать только один случай. Один из них, деятель крепкий, не называю фамилии, объявил голодовку: ”Не буду есть, умираю“. Ну, голодай. Мне докладывает председатель КГБ, говорит: ”Вот так и так, не ест и так далее, что делать?“ Я говорю: ”А что в этих случаях делают?“ – ”Можем принудительно накормить“. Ну повезли его в госпиталь кормить. Он как увидел: ”Ребята, всë расскажу, кормить не надо“. Всë рассказал: куда возили, как возили, в каких особняках писали эти программы, как перечисляли деньги»

О Западе и России

«В России полагали, что Лукашенко заигрывал с Западом и чуть ли не в ту сторону развернулся. Какая чушь! У нас с Западом разные идеологические взгляды. Я идеологически чужой для них человек. Я не могу их песню спеть, и всегда это открыто и честно говорю»

«Не такой уж дурак и простофиля Лукашенко: на Запад он хотел развернуться, повернуться к России спиной. Ну, хорошо, пошёл завтра не Лукашенко, другой, на Запад. И что? Скажите, что Беларусь от этого получит? Свои потребности в экономике мы удовлетворим за счет Запада и Америки? Нет. Чего у нас нет, есть в России. Не говоря об историческом прошлом, о том, что все мы — русские люди. Так какой идиот, будучи президентом здесь, сможет повернуть страну спиной к тому, что тебе нужно?»

О перепалках с Россией  

«С Владимиром Владимировичем я разговаривал, у нас была тема разговора: поведение и так далее. (…) Я ему говорю: ”Знаешь, и ты, и Медведев тоже, и другие меня часто критикуете за то, что я говорю“. В ответ: ”А у нас же… Это журналисты. Мы же, знаете, все свободные и так далее“. Я говорю: ”Ну, насчет свободы давайте мы повременим, не будем особенно горячиться. А насчет того, что у вас говорят журналисты или еще какие-то мелкие политики, или депутаты, так система выстроена: надо где-то ”гавкнуть“ – Жириновского выпустят. Видите ли, ему Лукашенко в Беларуси надоел – полтора десятка лет. России он не надоел за два десятка лет, а я в Беларуси надоел, но не будем об этом говорить, это, как пример...

И говорю Путину: ”Вы знаете, почему я говорю и вынужден реагировать? Потому что, если у нас журналист в Беларуси скажет или какой-то даже премьер-министр, в России это не услышат. Когда Лукашенко скажет, то вы хоть переврете или еще что-то, но вы услышите, что я сказал “.

О Беловежских соглашениях

«Да, я осуществляю власть, я не держу ее растопыренными пальцами, упаси Господь. Дедушка Ленин, как нас учил: власть тогда чего-то стоит, если она умеет защищаться. И это правильно. Про меня говорят: ”Вот, он тут сел… и узурпировал власть“. Подождите, ребята, что значит ”я узурпировал власть“? Меня народ для чего избрал – для того чтобы я, извините меня, сопли распустивши, сидел и смотрел, как страну перевернут?! Так у нас было – мой уважаемый друг, которого я уважаю, Михаил Сергеевич Горбачев, без которого и меня бы не было и многих процессов не было бы. Я его за это критикую. Он меня за своего сына считает, но я, тем не менее, ему говорю, что главная причина того, что произошло в распаде Советского Союза – у нас не было сильного, волевого человека, который бы осуществлял свою функцию по конституции. Ведь на моих глазах Беловежская пуща была. Говорят, что уже поздно было. Я бы очень определенно поступил – я никого бы не бил (я это публично сказал, когда голосовал против распада Советского Союза), никого бы не бил (это моя резиденция сейчас, Хрущев ее когда-то построил), разбросал бы егозу (или как она называется? эта колючая проволока, через которую не перепрыгнешь, а по пьяни, если влезешь, то порежешь всë на свете?)… всë, пейте, отдыхайте, гуляйте, даже спецсвязь не отвечала. Звоните Бушу (или кто тогда был… Буш уже был, да? старший?), старшему Бушу, туда звоните, куда хотите. Всë демократично. Сидите там. Как бы народ отреагировал? Аплодисментами. Но этого ты не сделал. Ты – Глава государства был, у тебя Конституция на столе лежала, и дай Бог какая, действуй по конституции, никого не бей, никого не души, никого не трави. Но есть Конституция, даже если тебе пришлось бы поплатиться за это. А каждый за свою шкуру дрожал: а как это будет? а как это будет? а что это будет?»

О власти

«Поэтому, когда ты к этому ко всему прикоснулся, то тут не диктатура, не потому что я так люблю власть, а потому что это уже твое. Вот понимаешь, меня упрекают: да, Лукашенко приватизирует Беларусь... Ну хотите, это слово нравится, называйте это. Но это моя Беларусь. И я боюсь, что вдруг будет не так, и ты не вмешаешься, и ничем не поможешь»

«У нас очень сильная власть президентская. И опять же думаю: ну, хорошо, может, я уж слишком преувеличиваю, но я думаю, что я справляюсь с этими функциями и вреда много не нанес стране в связи с этим. Но есть такое опасение: а если… А если Жириновский? Вы понимаете, что было бы с этой оголтелостью? Дурная власть и... Есть и такие опасения. (…) Я хочу, чтобы люди дискутировали, чтобы шла дискуссия. Вот он (Радьков) знает, у меня совещание по любому вопросу. Первое, они мне приносят план (в Администрации Президента в график включить) – вот такая тема. Почему она, эта тема? И последний вопрос – альтернативная точка зрения. Ко мне на совещание не придешь с одной позицией, с одной точкой зрения. Должна быть масса этих точек зрения. И даже о том, как эти отморозки думают, вы мне доложите. Давайте подискутируем, проведем мозговую атаку, а потом примем решение»

«Я всегда думаю о том, что мне еще здесь жить, не будучи президентом. В предвыборную кампанию, когда ещё с Кебичем мы избирались, до стрельбы доходило, когда в меня стреляли на границе с Россией. Вы об этом помните? Нет. Я не стал даже педалировать эту тему. Сказал КГБ: "Положите эти документы в архив". Только выяснили, откуда ноги растут. Сейчас эти люди сидят в России…»

«Думаете, я не понимаю, что такое частная собственность, что она эффективнее, чем ничья? Только у меня понимание частной собственности такое: частная собственность, созданная "от пирожка", когда ты стоял и первый свой цент зарабатывал, выпекая и продавая пирожки, и приватизированная, прихваченная от народа, — это разная частная собственность».

О следующем сроке

«Знаете, об этом рано еще говорить: буду я выдвигать или не буду. Но есть некий комплекс. Я же не пять и не десять лет работаю президентом. Хотя я пытаюсь найти аргументы и себя успокоить: ну ладно, был бы я немощный, больной и так далее… И я очень аккуратно отношусь к мнению людей. (…) Я вижу тех, которые рассуждают так, что, мол, хватит. Знаете, это неправильное рассуждение с моей точки зрения – хватит или не хватит. Что значит ”хватит“? Я – не пенсионер, даже если и пенсионер, я здоровый, ну почему не работать. (…) Поэтому вот эти рассуждения ”ну хватит“, это те рассуждают, которые думают, что побыл у власти, получил свое – хватит, пускай другие получат. Это неправильные и вредные рассуждения. Поэтому есть, конечно… Я очень комплексую, откровенно говоря, в связи с этим. И я не к тому, что я там думаю, что пора на покой и так далее. Для меня, наверное, покой мне только снится… Больше всего переживаю за то, что у меня, кроме страны, ничего нет. Я вложил в нее всё свое: и знание, и душу (…) Ну вот представьте, какой-нибудь придет, сейчас себе думаю, отморозок и начнет здесь: ”приватизируем“, ”раздадим“, ”продадим“, улицы не уберем, не подметем, людей не накормим и прочее. А сделать уже ничего не сможешь. Поэтому вот это меня больше всего волнует – а что будет со страной потом? Но это не значит, что я буду удерживать власть. Вот если бы я почувствовал, что подавляющее большинство людей против Лукашенко, то из-за своего самолюбивого характера я даже бы не выставил кандидатуру. Идите, попробуйте, попробуйте без Лукашенко… Лукашенко же не сахар. Вы же думайте, что я белорусов на руках ношу. Ничего подобного. И Директива по дисциплине (как она там называлась точно? порядок и дисциплина?) ох как она… Когда Путин был, еду по городу на встречу, а в городе практически ни одного человека на тротуарах в рабочее время (и я в первый раз для себя это… я как-то не обращал внимания), вот в этот период. Это я видел в капиталистических странах»

«Мы очень много сделали в здравоохранении особенно, я этим горжусь. Тоже думаю: ну вот уйдешь, приватизируют всë это, здравоохранение и медицину… Ну и что? Люди умирать будут на улице. У нас младенческая смертность на уровне то ли Швеции, то ли Германии – какой-то ноль… 4 человека на тысячу. Самый высокий уровень, европейский уровень. А ведь 10 лет назад было совсем по-другому – в три раза выше. Я пригласил вице-премьера, говорю: ”Так, что надо по этим, этим направлениям?“ И всю под корень модернизировали систему здравоохранения. Вчера министр здравоохранения докладывает: ”Разрешите мне в Сирию поехать (или в Иран? куда-то они собирались ехать?) заключить договор на платное обслуживание людей (чтобы было соглашение)“. Я говорю: ”Ну, конечно, езжайте“. Да, мы миллионы долларов получаем только на трансплантации органов. К нам, мне, конечно, приятно, до Урала из России в Витебск едут люди рожать, женщины ваши»

О продуктах и торговле

«По экспорту нам предстоит работать, потому что это валюта. У нас отрицательный платежный баланс. К примеру, цены на нефть, газ в три раза опять подскочили. (…) Сколько надо продать колбасы, картошки, молочных продуктов и каких-то тракторов, чтобы заплатить по таким ценам за природный газ и нефть?!»

«Мы вынуждены были выкручиваться и обеспечивать свою продовольственную безопасность. Мы ее обеспечили. Пусть мы не все продукты производим для себя, а некоторые вообще не можем производить (бананы, киви, кофе и прочее), но основное мы производим. Я много мог бы рассказывать, как мы завозили лук. Считалось, что в Беларуси лук невозможно нормальный производить. Сегодня мы производим больше 50 тысяч тонн лука. (…). Даже виноград уже начали делать, бахчевые культуры – арбузы. В прошлом году меня завезли в Гомельскую область и говорят: ”Ешьте“. Пообещали там люди, что мы сделаем. Я не поверил. По осени сначала сюжет по телевидению, потом я там был, говорят: ”Вот, пожалуйста“. Отличные арбузы!»

О национальностях

«Вы знаете, я родился под Смоленском, закончил русскую школу, не говоря уже о моих принципах, я абсолютно интернациональный человек, я вообще не приемлю никакого давления на религиозной, национальной почве и прочее, у нас в Беларуси нет разговоров сегодня о том, что ”ты – русский“, а ”ты – белорус“. Я не знаю, вот даже Радьков (первый замглавы администрации президента – Ред.), он русский или белорус… Для меня это вообще не имеет никакого значения».

Проханов А.А (редактор газеты «Завтра»).Математик (смеется).

Лукашенко А.Г. Да, скорее всего. Физик, физик-математик. Вот меня это не волнует абсолютно. И то, что у нас сегодня начальник Службы безопасности, (Андрей Втюрин – Ред.), парень из-под Оренбурга или Воронежа, и там родственники его сегодня живут. Министр обороны у нас сегодня москвич Юрий Викторович Жадобин. Госсекретарь, который вообще курирует силовой блок, русский человек. Министр иностранных дел у нас русский человек, из Советских времен, из МИДа советского пришедший. И я доволен их работой. Я могу перечислять много. Заместитель главы Администрации президента, вчерашний вице-премьер, москвич Кобяков, авиационный институт в свое время закончивший. У нас нет вот этого: ты русский, белорус, еврей, поляк или украинец. Если ты способен, пожалуйста, иди и руководи».

«Каких бы мы не придерживались взглядов, какая бы у нас не была идеология, мы – русские люди. Это собирательное понятие для нас. (…) В это понятие входит не только русские, россияне. Это наше, это было в советские времена, новая общность – советский народ. Наверное, здесь можно поставить знак равенства на русские люди. Поэтому делить нам нечего. Тем более, не такие мы бедные, перспективы у нас хорошие. Я думаю, что работать нам надо в этом плане вместе».

Об АЭС и космосе

«Мы попросили россиян прежде всего, чтобы они построили нам атомную электростанцию. Возимся уже, наверное, года три… Почему мы с американцами очень сотрудничали последние полгода-год? Мы очень хотели поддержки американцев в этом плане, чтобы они разрешили японцам, а там в основном американские технологии, без разрешения американцев японцы строить не будут. (…) Мы им готовы были отдать (…) оставшийся высокообогащенный оружейный уран. Несколько сот килограмм»

«Второе направление – космос. (…) Где-то буквально несколько месяцев, уже последние идут подготовки к пуску, будет запущен белорусский спутник. (…)  Знаете, как меня критиковали? Это же не просто, что диктатор сидит в центре Европы и ему, видите ли, спутник захотелось запустить. Да нет, вопрос не в этом. И так ли нам уж надо было дистанционно зондировать нашу Землю? Мы и так, белорусы, можем на вертолете подняться, облететь ее за день, и всё увидеть, что нам надо. Вопрос не в этом. Это – коммерческий проект (…). Но и не это главное. А главное в том, что с советских времен у нас осталась очень хорошая школа, которая работала на советский космос. И мне не хотелось бы потерять этих людей и это направление».

О бывших руководителях

«У нас никогда не было президента – избрали меня. Я что, заслуживал это? Нет. Были опытные люди, толковые люди, но народ махнул рукой и пошел за Лукашенко. И по делу, потому что начала проводиться оголтело политика, чуждая нашему славянскому народу. И их народ смел. Вот они сейчас ходят с этими сетками-авоськами и пустые бутылки сдают в магазин или на пункт стеклотары (я не преувеличиваю, это так), и все люди смеются. А они вчера руководили государством и претендовали на то, чтобы и дальше это делать. Через день трезвыми бывают: день пьяные, отходят – опять напиваются…»

О «Славянском базаре»

«Не для того же я его спасал в свое время, чтобы его кому-то отдать. Почему я приезжаю постоянно на открытие ”Славянского базара“ где бы я ни был – я этим самым демонстрирую, что ”Славянскому базару“ быть, всегда быть.

Когда Украина не очень себя повела в этом плане, я просил Ющенко, говорил: ”Виктор, ну у нас с тобой добрые отношения давние, какие бы ни были у нас разногласия на почве идеологии, но не трогай ”Славянский базар“, хотя бы присылай людей, мы уже заплатим им“. (…) Я бы хотел, чтобы ”Славянский базар“ был какой-то маленькой форточкой, куда могут залететь новые имена. Нет, я не против Кобзона, я не против Пугачевой, я не против Киркорова и так далее. Но ведь у нас талантливых море людей в России. Мы это в Беларуси делаем на ”Славянском базаре“. У нас даже на Евровидение девчушка едет, 19 или 20 ей лет, из университета иностранных языков. Мы поддерживаем их».

О Лукашенко-романтике

«Вот журналист из ”Сельской жизни“ привез мне две статьи, которые я писал когда-то (одну писал, вторую тоже, мы создавали ее). Это, понимаете, я на них смотрю и вижу Лукашенко-романтика, когда я первые фермерские хозяйства создавал, метался по всему Советскому Союзу, обучая аренде на селе, когда я видел пьяниц этих, пьяные лица… вчера напились, а сегодня они сидят, меня слушают – от специалистов до крестьян, а я боролся, боролся за это новое. И я видел, что это действительно хорошо, потому что кусок земли будет у человека, он будет болеть, он нас накормит и так далее. А с течением времени, дойдя до этого поста, я понял, насколько я был романтичен, хотя во многом был прав. Мы прошли этот этап. Поэтому я всë понимаю, что это действительно хорошо, это ценно. Но… Всë надо, вот эту Программу, эти все наши нововведения, наши замыслы, всë это надо класть на общество. Если уж слишком топорщится – не надо идти этим путем»

Кагерманов Ш.М. (главный редактор газеты «Сельская жизнь»):

--Если мы возьмем газету ”Сельская жизнь“ за 1989 год, здесь за 24 августа действительно Ваша статья, Вам было тогда 35 лет, Вы были не только романтиком, но очень прагматичным экономистом. И пусть сегодня кто-нибудь из Ваших оппонентов или лидеров скажут: в 35 лет кто мог бы написать вот такую аналитику о продовольственном кризисе в советском агропромышленном комплексе? Таких просто нет. И это свидетельство того, что всё-таки белорусский народ сделал правильный выбор.

О преподавании атеизма

«Мне подписаться на ”Литературку“ – это была проблема. Ну драка была целая. Но я всегда ее выписывал по блату. Иду в райком партии, разнарядка. А я был лектором. Это мое начало – лектор-международник, потом мне тему атеизма навесили, ну, некому было атеистическую пропаганду вести, в райком партии вызвали: ”Давай, берись за атеизм“. Я говорю: ”Так это для меня… Я не смогу конкурировать с попами“. – ”Научишься. Бери атеистическую тему“. Поэтому я, как лектор, спекулируя этим, всегда получал право на ”Литературную газету“, на выписку, выписывал.

О фильме ”В августе 44-го“

«Значит, приходит Пташук: ”Буду снимать ”В августе 44-го“. Так вот я говорю: ”Ну а чего ко мне?“ – ”Ну, надо поддержка финансовая“. Я говорю: ”Хорошо“. – ”А вы Богомолова можете попросить?“ Он никогда не давал права снимать фильм, но сказал: ”Если Лукашенко надо это, я отойду от этой практики в жизни“. Я Богомолова попросил, говорю: ”Клянусь Вам, что буду следить, чтобы всë было честно, правдиво. Снимем хороший фильм“. И так далее, тому подобное. И первые деньги дал я. Дальше не хочу говорить, поскольку связались, наверное, не с теми. И в России, как обычно, собственность за собственность – за этот фильм пришлось бороться и так далее. Но снимал этот фильм»

О партиях

«Я – член Компартии. Я партийный билет не сжег, как это модно было в те времена. Шушкевич сжег свой билет после того, как в России многие сожгли. Я его уговаривал, когда мы были депутатами в Верховном Совете: ”Не делай этого (мы в хороших отношениях были с ним), не делай, уже сожгли…“ Ну что ты опять пойдешь в этом строю, это же некрасиво, во-первых. А во-вторых, ну как? Не так же просто было вступить в партию тогда, а сегодня ты сжигаешь билет. Ну, конечно, в угоду моде. ”А ты как?“ Я говорю: ”Нет. Мне, – говорю, – в партию было непросто вступить, и не очень-то хотели тогда интеллигенцию принимать (рабочий, крестьян – да). Я не буду. Тем более, я сознательно вступал, я не буду“. И до сих пор партийный билет у меня. Нет партии, но партийный билет у меня есть. И я, когда стал президентом, я сразу пообещал, что я ни в какую другую партию вступать не буду. (…) Вот он руководит ”Белой Русью“, еще до своей этой должности. Руководишь?

Радьков А.М.Да.

Лукашенко А.Г.” Белая Русь“ мне давно говорит: давайте создадим из нее партию. Она готова. Живет за членские взносы, профицит бюджета. И было требование мое жесткое – никакого чиновничества там быть не должно. Туда чиновнику вступить, в эту партию, большая проблема. (…) В душе я социалист. И понимаю социализм не, как там… а понимаю, что это то общество, которое мы пытаемся в Беларуси построить, общество справедливости, социальной справедливости, чтобы не было разбежки большой между бедными и богатыми. Ведь социализм не отрицает частной собственности. Я ее тоже не хочу отрицать».

«Если говорить о коммунизме, и прочее. Мы испохабили этот тезис. Даже в советские времена дошли до того, что и жены общие будут (рассуждения были, хотя, в общем-то, нигде это из классиков никто не предлагал и так далее, но, тем не менее, мы уже и до этого дошли, то есть испохабили). Это слишком далеко для нас было. А социализм – это реальное. (…) Хотя еще во времена Бориса Николаевича, я же у них был самым сопливым президентом, мы собрались в этой Грановитой палате (обедали после совещания), и Каримов с Назарбаевым всё шутили, посидели и говорят: ”Ну вот, как сказал коммунист наш Лукашенко…“ Конечно, меня это уже взорвало, я говорю: ”Слушайте, члены Политбюро – Ельцин, Назарбаев, Каримов – помолчали бы. Я с вами там не был“. (…) Поэтому я тихонько уже помалкиваю, в том числе и по социализму. Хотя это абсолютно нормальное, это общество справедливости. () Но если мы создадим партию, я думаю, что… Я был бы сторонником того, чтобы эта партия была типа социалистической партии»

О Кубе и Беларуси

«У нас талантливый, трудолюбивый образованный народ. Куба в диких условиях выживает. И когда я у Фиделя спросил: ”Слушай, ну ты посмотри, что происходит (еще до болезни, когда я у него был, двое суток сидели разговаривали, двое суток… По 3 часа поспим, и опять – разговор. Много чего интересного рассказал со времен Советского Союза, свои обиды все). Я не знаю, – говорю, – как терпит народ?! (А население 10 миллионов, как у нас). Как?“ Говорит: ”Только благодаря образованности людей“. На Кубе высокий уровень образования. Я им говорил прямо и сравнивал: вот это будет, это. Терпели. И терпят до сих пор… А у нас образованные люди, они поймут, если ты действительно будешь говорить правду, и сам будешь вместе с ними. Вот такой разговор состоялся.

Об истории с «Балтикой»

«Помните, был интересный скандал, только с подачи россиян был, ”Балтика“ (Балоев тогда еще ее возглавлял). Приезжает ко мне: ”Я хочу, Александр Григорьевич, работать на белорусском рынке“. Еще Путин мне позвонил, попросил, чтобы я его принял, лет 10 назад было… Хорошо, пусть приезжает. ”Что вы хотите? – ”Мы хотели бы поучаствовать в приватизации вашей ”Крыницы“ (это основное наше предприятие, которое занимается пивоварением. А мы модернизировали в том числе и пивоваренную отрасль. Вы сейчас закупаете, а мы тогда закупали весь ячмень для пивоварения. Сейчас белорусы ни капли ячменя не закупают. 150 миллионов в год тратили на это долларов. Сейчас мы весь пивоваренный ячмень производим здесь. И вы бы могли его производить. И модернизация шла). Я хочу“. Я говорю: ”Хорошо, вот условия. Вот 25 условий, они определены законодательно (я их сам вырабатывал, чтобы учесть всë)“. – ”Ну, какие условия?“ Я говорю: ”Условия такие: бизнес, ответственный перед обществом. И ты должен работать здесь, как в Питере, честно, поддерживая народ и прочее, налоги платить“. – ”Я согласен“. – ”Вот эти 25 условий“. Эти условия серьезные, так просто нельзя предприятие купить у нас, в Беларуси. Он поехал и, как обычно, начал (я дал ”добро“ на тех условиях) проработку бизнес-планов. Говорит: ”Мы потеряем время“. Я говорю: ”Хорошо, если мы договорились – инвестируй, под мое честное слово, что я не отступлю от этого“. И он 11 миллионов долларов вложил до подписания договора. Приходит ко мне документ на подписание. А он пошел по всем инстанциям, как это принято, наверное, у вас – кому-то заплатил, кого-то попросил, где-то сказал, что Лукашенко так сказал. Но он не учел того, что ко мне придет на подписание этот документ по продаже части государственной собственности. Я смотрю, а там наполовину нарушены условия. Я говорю: ”Как это так?“ А он решил в правительстве по-другому решить (не учел, что оно ко мне придет). Я говорю: ”До свидания“. – ”А-а… мы вложили деньги“. Я говорю: ”Немедленно соберите в стране 11 миллионов и верните ему“. В течение недели собрали эти деньги. А тоже был кризис (вот когда у вас дефолт был, помните, 1998 или какой-то год), тяжело было страшно, но мы эти деньги собрали и ему отдали. И вот тогда была волна – ”Лукашенко кинул“, ”Лукашенко обманул“. Я его не обманывал, просто он решил меня обойти. Ну а теперь он уже не работает там. И часто извиняется, что это средства массовой информации неправильно поняли. Хотя эти все были мероприятия проплачены»

О неурожае в России

 «Первыми к нам приехали из Татарстана люди. Премьер-министру, я его давно знаю, я говорю: ”Ну, пойдем, поговорим“. – ”Александр Григорьевич, спасите. Ни картошки, ничего нет. Нам и солома нужна, и всë“. Я говорю: ”Ты называй объемы сколько надо“. Мы полностью республику удовлетворили потребностью в картофеле. Потом ленинградцы приехали. На поле приезжаем, мне фермер говорит: ”Вот, Александр Григорьевич, картошка красивая, мы эту – в Ленинград (такая кожура розоватая), а эту – в Москву (белая кожура)“. Я говорю: ”Почему?“ – ”А вот ленинградцы не хотят с белой кожурой“. Я говорю: ”Есть нечего, а они не хотят…“ – ”Да, эту заказали“ – ”У нас есть?“ – ”Есть“. – ”Ну так отдай им, пусть“. Доллар за килограмм платили картофеля. Никогда такого не было. Туда привозили и за 2 – 2,5 продавали».

О Национальной библиотеке

«Поэтому, когда подумаешь, что ты там прикоснулся к этому, что-то сделал… Как эту Национальную библиотеку – ее в советские времена спроектировали примерно такую, но не стали строить. Машеров сказал: ”А вдруг развалится“. Я приезжаю в Национальную библиотеку старую, посещал ее: как они там, думаю, живут? И эти архитекторы по завуголлю ходят. Спрашиваю: ”Это кто?” – ”Архитекторы“. – ”Чего?“ Подходят ко мне и говорят: ”Александр Григорьевич, ну посмотрите, пожалуйста, проект наш“. И меня за руку ведет. Я говорю: ”Покажи“. Смотрю, а эти картины уже желтые, пожелтевшие. Он их развесил и начинает мне это всë рассказывать. Я говорю: ”Ты зачем мне это всë показываешь?“ – ”Александр Григорьевич, ну давайте построим“. Я говорю: ”Почему не строили тогда?“ – ”Боялись?“ – ”А ты что, считаешь, что я не боюсь? У тебя есть уверенность, что она не развалится?“ – ”Есть! Мы доработаем. Вы только дайте добро“. Я говорю: ”Ладно. Иди дорабатывай“. Ну точно, по молодости тогда. Может, сейчас бы побоялся. Приходят они ко мне, опять этот проект новый просчитали, рассчитали, я говорю: ”Подписывайте публично“. Подписали. ”Через 3 месяца начинаем строить“. Сидорский тогда был премьером, на меня смотрит: ”Деньги надо, потому что через 3 месяца, времени нет“. Сам приехал сюда, на это место. Экскаватор пригнали, яму выкопали под фундамент, туда что-то, я помню, забросил еще демонстративно. Не прошло и трех лет – мы ее построили. Лужков приезжает: ”Сколько стоит?“ Я ему называю цену. ”А можно в Москве такую?“ Я говорю: ”В 2 раза дороже, Юрий Михайлович. Я же знаю твои цены, порядок. И то, – говорю, – тебе это недорого будет»

О мечтах

«Вы знаете, я часто мечтаю. Вот я в основном летаю на вертолете по стране, потому что, когда едешь на машине – там перекрыли, там, а люди недовольны. Ну и это, в конце концов, в итоге дешевле. И вот я лечу. Я очень люблю природу, я очень люблю людей, я люблю всë живое, зверей и так далее. Я ни разу на охоту не ходил. Если кто-то убил зверя… Я даже не могу смотреть на убитого зверя. Понимаете. С детства, помню, поросенка зарезать, еще что-то... В деревне, если кто-то поросенка убил, будут не только соседи, вся деревня неделю будет ходить пить горелку. У меня мать, я с матерью жил, она у меня была такая трезвенница абсолютная, у нее нет, как я говорю, как и у меня, нет фермента, который алкоголь перерабатывает, и она мне говорит: ”Ой, сынок, надо же этого поросенка зарезать“. Я говорю: ”Нет, я не буду“ (ну как? он с тобой рос, как член семьи, ты его кормил и прочее…). Иди, – говорю, – брата, старшего брата двоюродного, – говорю, – его проси, я не буду“. Еще его очистить, осмолить, как там раньше делали, я еще приду. Но для меня это была трагедия. Я даже, помню, студентом был, она мне начинает говорить, что надо что-то по хозяйству, а я не могу этого, я не могу убивать животных, они же беззащитные. У нас вот хорошая такая социальная реклама, где показывают убитого оленя: если ты его убьешь, то этот олененочек маленький… такой жалобный вид, он смотрит, у меня сразу слезы на глазах. Ну как можно это сделать? Второе. Вы, наверное, видите, что у нас, в общем-то, чисто и на улицах. Мы стараемся даже в это самое грязное время. А летом в деревнях, если я это вижу, мне плохо становится. Ну как человек за собой не может убрать?!»

«Вот моя мечта – чтобы была красивая страна. Но самое главное, чтобы у нас было 20 миллионов населения. Мы столько делаем много для того, чтобы население поднять»

О здоровом образе жизни

«У нас пойдите, сейчас у нас уже весна, но вечером освещенная пятикилометровая трасса городская, она не одна, лыжная, в метр снега подушка. И смотрю, телепаются эти люди все: и пожилые, и молодые. Но он выйдет – свежий воздух, вдоль этой речки пройдется. Прямо у меня под забором. Любо-дорого посмотреть. Я тоже иногда выхожу и тихонько с людьми там пройдусь. Потом построили велосипедную дорожку – от одного края кольцевой дороги, прямо через центр Минска, к другой. 27 километров она, нигде не пересекается с дорогой, чтобы человек сел на велосипед и поехал. И послы, и даже католический руководитель церкви признался недавно, говорит: ”Спасибо, Александр Григорьевич, что построили“. Я говорю: ”Что, ездишь?“ – ”Езжу“. Кандрусевич – наш архиепископ, он на велосипеде. У нас, кроме нашего митрополита, все на горных лыжах катаются. Ну, правда, мой друг патриарх Кирилл, он прекрасно владеет лыжами горными. Правда, бороду прячет… Говорю: ”Чего ты прячешь? Ты продвинутый патриарх. У нас молодежь за тобой пойдет“. Это мы в Сочи с ним встретились два года назад»