Я этим городом храним

                                                   Я ЭТИМ ГОРОДОМ ХРАНИМ

     Этому рассказу чужд всякий вымысел. Не точны лишь имена главных свидетелей обвинения. И то лишь потому, что сами же они в ходе судебных слушаний уже подтвердили все под присягой.


                                                     У железных ворот

     Тот ноябрьский день 1994 года выдался в Санкт-Петербурге каким-то особенно серым. Сверху беспрерывно падал мокрый снег, залепляя крыши домов, стекла машин и лица прохожих. Тротуары улиц и проспектов покрыла холодная серая слякоть. Но казалось, плохая погода никак не повлияла на приподнятое настроение четверых мужчин, которые около одиннадцати часов вечера встретились на Невском проспекте возле универмага «Пассаж».
    Миновав подземный переход, все четверо оказались на противоположном углу Садовой улицы и Невского проспекта.
     Пройдя шагов тридцать вдоль Садовой линии Гостиного двора, они перешли на другую сторону улицы и остановились возле больших железных ворот. Один из них через створку ворот, соединенных ржавой железной цепью, указал остальным на большой двор за воротами и на одно из окон в первом этаже одного из флигелей. После чего все четверо все тем же деловым шагом вернулись к «Пассажу».
     Спустя три часа, когда малая стрелка часов на Думе замерла на цифре «два», трое мужчин вернулись к железным воротам. И, перекусив железную цепь, проникли во двор.
     Проследовав с той же поспешностью к окну, на которое им тремя часами ранее указал их сообщник, злоумышленники выставили оконное стекло и двое мужчин один за другим проворно юркнули внутрь. Третий остался во дворе наблюдать за обстановкой. Он же, спустя полчаса, принял две большие дорожные сумки, поданные ему кем-то из окна.
     Вновь миновав двор, но уже в противоположном направлении, ночная троица под громкий скрип железных ворот, вновь оказалась на Садовой улице.
     Возле ресторана «Метрополь» всех троих вместе с их багажом подобрала случайная машина. Казалось, что весь остальной город в эти предутренние часы мирно спал. Не замечая того, как на сжатом фасадами домов ночном петербургском небе, выступили капли звезд.

                                                       Ранние гости
                                                          
     В шесть часов утра во двор одного из домов на набережной Обводного канала вошли трое мужчин. Один из них нес в руках две большие дорожные сумки.
     Поднявшись на третий этаж одного из подъездов, мужчины остановились возле дверей одной из квартир. Тот, что был выше ростом, три раза нажал на звонок.
     Отворив дверь, хозяин квартиры увидел прямо у своих ног две большие дорожные сумки.
     - Дмитрий Петрович? – спросил тот, что нажимал на звонок.
     - Именно так, - часто моргая, кивнул хозяин квартиры, - А вас, как прикажете величать?
     - Это не важно, - парировал вопрос ранний гость. - Наши общие знакомые порекомендовали вас, как человека крайне порядочного. Поэтому мы бы хотели оставить у вас вой багаж буквально дня на два-три. Разумеется не задором.
     - Митя, кто там? - донесся из глубины квартиры голос супруги хозяина -
Дарьи Ивановны.
       - Это от Поликарпова. Он вчера звонил. Спи, Даша, - на секунду отвернувшись от, стоявших на лестнице мужчин, произнес Дмитрий Петрович.
     Но, где вы отыщите женщину, которая откажет отказать себе в удовольствии хоть мельком взглянуть на гостей. Будь они мужчинами, или женщинами.
       - Конечно, оставляйте, - запахивая халат, промолвила Дарья Ивановна. – С вашими вещами ничего не случится. Пусть стоят у нас, хоть целую неделю.
       - Пароля никакого не надо, - явно довольный тем, что все складывается так удачно,
весело произнес высокий мужчина. - За сумками просто придут и скажут, что пришли за сумками. Вы прекрасно выглядите, мадам.
     - Ох, оставьте, - отмахнувшись от комплемента, засмущалась Дарья Ивановна. - Лучше скажите, как будет выглядеть те, которые придут за сумками.
       - Пока не знаем. Но на бандитов они точно не будут похожи. Ведь вы же имеете дело с интеллигентными людьми.
    Высокий мужчина хотел еще что-то добавить, но второй мужчина, стоявший справа от него, толкнул высокого локтем.
       - Понимаю, вы опаздываете, - вмешался в разговор Дмитрий Петрович. – Ну, так заносите ваши сумки. Ставьте их сюда.
     Приказав волевым жестом двум своим товарищам занести сумки в прихожую, высокий мужчина достал из кармана сто американских долларов и протянул их Дмитрию Петровичу. Дмитрий Петрович ради приличия попробовал отказаться.
     - Не задерживайте нас. Мы опаздываем, - посетовал высокий мужчина.
     После того как Дмитрий Петрович взял деньги, трое мужчин быстро стали спускаться по лестнице. Они действительно спешили. Им нужно было замести следа. Через пять часов, минуя Финляндию, они уже были в Швеции, а в шестнадцать часов того дня они уже обедали в Вене.

                                                               Чьи дети плачут?

   Наступивший день прошел для супругов спокойно. Один только раз Дарья Ивановна спросила мужа: почему их общий знакомый Поликарпов не мог оставить эти сумки у себя?
     - Потому что он сегодня улетел в заграничную командировку, - ответил жене Дмитрий Петрович.
   Дарью Ивановну ответ удовлетворил, но она порадовалась тому обстоятельству, что их сын Николай также находился в отъезде. В противно случае, как ей казалось, он не ободрил такой поступок своих родителей.
   Наступил вечер. Дарья Ивановна села на диван в гостиной и взяла в руки книгу. Дмитрий Петрович какое-то время бесцельно ходил по квартире, иногда останавливаясь возле дорожных сумок, оставленных в их квартире тремя незнакомцами. При этом он посчитал излишним знакомить супругу с мнением о том, что хозяева сумок им доверяют. Такое убеждение возникло у него в ходе осмотра сумок, которые были снабжены петлями для навешивания замков. Но сами замки на обеих сумках отсутствовали.
   Около девяти часов вечера Дмитрий Петрович прилег на кровать в спальной.
     - Нет, это невыносимо! - услышал он вскоре голос жены.
     - Ты, о чем? - спросил Дмитрий Петрович.
     - Неужели, они не могут их успокоить? - возмущенно продолжала Дарья Ивановна.
     - Кто, кого должен успокоить? – так и сумев понять, о чем идет речь, вновь спросил Дмитрий Петрович.
     - В квартире у Ивановых плачут грудные дети. Разве ты не слышишь?
     - Да, нет.
     - Ты всегда был таким, - заключила Дарья Ивановна. - Наш ребенок тоже мог
зайтись плачем, а тебе и горя бывало мало. Нет, я должна сходить к ним и попросить их обратить внимание на детей. Нельзя же допускать, чтобы грудные дети так надрывались.
     - Сходи, - согласился Дмитрий Петрович. - Хотя, постой, - становил он жену. - Скажи, откуда у Ивановых могут взяться грудные дети? Им самим под шестьдесят, а их дочь живет за пять тысяч километров и приезжает к родителям раз в три года и всегда в летнее время.
     - Что ты мне объясняешь то, что я и без тебя знаю, - продолжала настаивать на своем Дарья Ивановна.

- Но дети плачут - я, же слышу! И я считаю себя обязанной к ним сходить.
     - Раз считаешь - сходи, - дабы прекратить пререкания, произнес Дмитрий Петрович.
   Встав с кровати и пройдя в кухню, он намеревался налить себе чаю и подсознательно ожидал хлопка входной двери, который должен был означать то, что его жена отправилась на переговоры к соседям. Но хлопка все не было.
   Не понимая, что происходит, Дмитрий Петрович вышел в прихожую. То, что он увидел,
на секунду повергло его в шок. Держась обеими руками за дверной косяк, его жена, что-то тихо причитала. При этом глаза ее были полны ужаса.
     - Они там, - кивая слегка трясущейся головой в сторону прихожей, вымолвила Дарья Ивановна.
     - Кто - они?.. Где - там?.. О чем ты?
   Когда люди так много и так часто друг друга спрашивают, это может означать лишь то, что они не понимают друг друга.
     - Дети…
     - Что - дети?..
     - Дети плачут в сумках, - делая шаг навстречу мужу, проговорила Дарья Ивановна. – В тех сумках, которые нам принесли эти люди. Мы должны их освободить.
     - Кого мы должны освободить, Дарья? – взяв жену за плечи и слегка встряхнув, в очередной раз спросил Дмитрий Петрович.
     - Этих несчастных детей, которые плачут в сумках, пока они там еще не задохнулись.
     - Дарья, никаких детей в сумках нет и быть не может! - теряя терпение, произнес Дмитрий Петрович. – Если бы они там были, тони они давно бы уже задохнулись. И не плакали бы теперь.
     - А я говорю, что они там, - бессильно мотая головой, не унималась Дарья Ивановна.
- И они плачут.
     - Хорошо, - продолжая держать жену за плечи, проговорил Дмитрий Петрович. - Я не имею права этого делать, но я это сделаю. Я сейчас открою обе сумки, чтобы ты убедилась, что никаких детей в них нет.
     - Открой. Умоляю тебя - открой, - всхлипывая, попросила Дарья Ивановна.
     Расстегнув молнию на обеих сумках, Дмитрий Петрович позвал в прихожую жену. В сумках оказались, какие-то бумаги.
     - Убедилась! – торжествующим тоном произнес Дмитрий Петрович.
     - Это рукописи, - присев на корточки возле сумок, тихо вымолвила Дарья Ивановна. – Очень старые. Кто же вас так обидел, что вы так горько плакали, - обращаясь к рукописям, спросила она.
     - Успокойся, - помогая жене встать, произнес Дмитрий Петрович. - И отойди. Дай я застегну сумки.
     - Нет - не надо! - испугалась Дарья Ивановна. - Только не закрывай сумки. Иначе они опять заплачут.
     - Хорошо, не буду. Тогда пройди в гостиную и сядь на диван. Я включу телевизор.
     - Ты знаешь, что я не люблю телевизор.
     - Тогда послушай радио.
     - Радио молчит. Ты уже второй месяц обещаешь мне вызвать техника, - продолжая смотреть на рукописи, упрекнула мужа Дарья Ивановна.
     - Ну, знаешь! - возмутился он, - звать техника чинить радиоточку в то время, когда каждый школьник владеет компьютером, это как-то не очень современно. Давай, включим телевизор.
     - Включай, - согласилась она.

   По телевизору демонстрировался какой-то американский фильм с Брюсом Уиллисом в главной роли. Неожиданно фильм прервали, и диктор новостей с серьезным лицом сообщил, что минувшей ночью из помещения Российской национальной библиотеке были похищены древние рукописи на общую сумму свыше ста пятидесяти миллионов американских долларов. В хищении подозреваются трое мужчин, которые, имея при себе две большие дорожные сумки, в районе улицы Садовой остановили частную машину, доставившую их на набережную Обводного канала. Шофер, подвозивший предполагаемых похитителей, задержан. Но следы самих похитителей теряются. Поэтому, всем, кто располагает хоть какой-то информацией, связанной с этим хищением, диктор предложил позвонить в милицию.
     - Это - они! - выкрикнула Дарья Ивановна. - Это те трое, что приходили к нам утром, похитили рукописи. И сейчас эти рукописи лежат у нас дома. Я немедленно звоню в милицию.
   Казалось, что известие о краже, прозвучавшее с телеэкрана, должно было бы окончательно выбить Дарью Ивановну из колеи. Но случилось обратное. Видя решимость жены, Дмитрий Петрович попробовал уговорить супругу.
       - Никуда звонить не надо, - начал он. - Даже, если это они, то связываться с ними я бы не советовал никому. В этом бизнесе крутятся такие деньги, что многие сегодня забросили торговлю наркотиками и переключились на кражи из библиотек. Теперь ты понимаешь, что убить нас с тобой для них ничего не стоит. Хотя, наказать их следовало бы, - вспомнив про те сто долларов, которые ему уплатили воры, продолжал он. - Сами украли на сто миллионов, а нам заплатили копейки.
   - Так, давай, накажем, - подхватила мысль мужа Дарья Ивановна.
   - Не спеши, - остановил жену Дмитрий Петрович. - Во-первых, ты сама часто повторяла, что верить телевизору в наше время нельзя. Вдруг эти телевизионщики опять что-то напутали. Давай дождемся сообщения по радио.
   - Радио же не работает. Или ты снова забыл?
   - Хорошо, тогда дождемся сообщений в завтрашних утренних газетах.
   - Тогда дай мне еще раз на них взглянуть, - попросила мужа Дарья Ивановна.
   - Смотри себе на здоровье, - довольный, что ему удалось уговорить жену не звонить в милицию, согласился Дмитрий Петрович.
   Вновь подойдя к сумкам с похищенными рукописями, Дарья Ивановна запричитала:
   - Бедные вы мои. Вам было страшно, когда эти люди вас воровали. Да, я двадцать лет
отработала с такими, как вы. И я знаю, что у каждой из вас своя судьба. И у каждой книги
тоже. Хотя, что это я вас жалею? Это нас надо жалеть. Это у нас эти люди хотели украсть наше богатство. У нашего города, в котором мы родились. Если я дам этим людям увести вас из нашего города, то с какими глазами я буду ходить мимо его памятников. Гулять по
его площадям. Отдыхать на скамейках в аллеях…
   - Дарья, ты опять за свое, - перебил ее Дмитрий Петрович. - Ведь договорились уже.

   Но едва он успел закончить, как из радиоприемника, что висел на кухне и молчал, вот, уже два месяца кряду, вдруг раздалась громкая музыка. И затем мужской голос пропел:
       - Я этим городом храним. И провиниться перед ним не дай мне бог, ни дай мне бог,
ни дай мне бог вовеки!
   Дарья Ивановна узнала голос актера Миронова. Она попросила его петь дальше. Но голос умолк также неожиданно, как и возник.
   Посчитав «оживший» репродуктор бесспорным знамением, Дарья Ивановна ровными шагами направилась к телефону…
   Через два дня двое незнакомых мужчин пришли в квартиру супругов за сумками.
     Забрав кладь и, поблагодарив хозяев, они стали спускаться в подъезд. К тому самому месту, где их уже ждали оперативники.
  
                                              Что такое не везет?


   Так как воры оказались гражданами другого государства, то и судили их там. Всего же перед заморским судом предстали двенадцать человек. Все они отрицали свою вину, надеясь на то, что супруги Горские в силу целого ряда причин не смогут приехать на суд. Но, увидев Дмитрия Петровича и Дарью Ивановну в коридоре суда, все они вместе со своими адвокатами наперегонки бросились к судье. Стараясь как можно раньше сделать признание. Тем самым они, по меньшей мере, вчетверо сократили себе срок пребывания в тюрьме. Четверых осудили. Были в их числе и те двое, что холодной осенней ночью
проникли через разбитое окно в хранилище Российской национальной библиотеки. С остальных восьми участников и организаторов кражи обвинения были сняты. При этом суд
не сомневался в том, что все они имеют прямое отношение к преступлению. Однако сбор
доказательств их вины стал бы слишком обременителен для казны. Но если кто-то из членов этой восьмерки вновь когда-либо предстанет перед судом, ему обязательно напомнят его недоказанный ранее грех.