еще русско-немецкие мемуары

Точнее, русско-совецко-немецкие

Историко-филологические аллюзии .

Читаю в Интернете «Новую газету». Сегодня это рупор новых веяний, митинговой демократии. И вдруг натыкаюсь на слово, которое показалось неуместным, фальшивым в описываемом случае. А он для меня особый: опубликовано интервью с моим старшим другом Беликовым Виталием Анатольевичем. Судьбы его поколения по-разному были связаны с Германией: кто-то воевал, кто-то даже здесь был в плену... И разное вынесли в своей памяти из той далёкой эпохи. Был и Беликов в те годы в Германии. И остался на всю жизнь германофилом! Всегда много интересного вспоминал при встречах. И сейчас, при общении, с добром расспрашивает о жизни здесь. В отличие от некоторых, которые готовы назвать нас (за спиной, конечно) предателями родины. Недалёкого ума люди… Родина, где ты родился, остаётся таковой. А предать Отчизну… У меня их две: отец русский, мама немка – Россия и Германия... Не предавал! И по мере сил хотел бы содействовать тому, чтобы наши народы жили в согласии, как это бывало в продолжительные периоды истории.
Так вот об этом интервью. 
Этот замечательный человек с нелёгкой судьбой всё ещё находит возможность и силы, несмотря на преклонный возраст, подробно и открыто говорить о событиях, исторических процессах, которые зачастую освещаются заведомо ложно либо по устоявшейся схеме.
Корреспондент очень интересно построила беседу, из которой читатели могли узнать малоизвестные факты давно ушедшей эпохи.
Но я обратил внимание в начале текста на такую маленькую «закорючку»: «В 1942 году жившего с семьей в Харькове 17-летнего Беликова вместе со всеми ровесниками и соседями угнали в Германию».
Я сразу позвонил в г. Клин Московской области Виталию Анатольевичу, и мы с ним порассуждали по поводу этого термина – «угнали» (на принудительные работы).
Если коротко, он сказал так: «Нет, неправильно так говорить: «угнан». Этот термин стали использовать после войны, чтобы как-то смягчить роль и положение людей, в период войны работавших в Германии. В Харькове работы не было. Как жить?.. На вокзале нас провожали родители. Попыток отказа или неповиновения при отправке не было. И что было делать? По факту это была власть в тот момент на территории Украины. Мы вели из Германии переписку с родными, пока в Харькове были немецкие власти».
Вот так часто бывает, что за стереотипным представлением о сути расхожего термина может стоять иное содержание. Всякая власть, приходя, полагает, что она пришла навсегда. И начинает распоряжаться судьбами людей. Они её, власти, подданные, подневольные! Беликов рассказывал: «Пришли большевики, 85-летнего деда в конце 20-х годов посадили. За что? Видите ли, он в 1870-80-е годы служил урядником! Объявили «лишенцем». Никаких карточек. Помирай.
В 1941 немцы выбили коммунистов с Украины. Навсегда? Никто этого тогда не знал и не мог знать. Обязали всех пройти регистрацию. У молодёжи изъяли паспорта. Назначили дату отъезда. Куда? Этого тоже никто не знал – на их Беломорканал, или на какую-нибудь мебельную фабрику, которая перешла на выпуск ящиков для артснарядов вермахта…
Так и работал всю войну на этой фабрике. Условия? После войны это будут называть обобщённо – концентрационный лагерь. Да, людей было немало, из разных стран. В воскресенье – выходной. Ходили в город (Берлин). Кто шёл в кино, кто в православный храм и т.п. Платили немного, но кормёжка была вполне…

Коммунистам, вступившим в сговор с заклятыми врагами – империалистами (США, Англия), удалось опять вернуть власть на прежних территориях. Отца арестовали и на 10 лет отравили в Воркуту, продолжает Беликов. За что? А он, знаете, продолжал всю войну работать, как и прежде, инженером на городском радиоузле – обвинили в «пособничестве».
Интересно, в послеоккупационной Франции или, скажем, Дании таких тоже сажали?

Война заканчивалась, везде хаос. Беликов с группой таких же молодых людей ушёл с фабрики навстречу Красной армии. После проверки зачислили в воинскую часть. В 1947 году после демобилизации поступил в институт. Через 2 года «посадили» – опять ложный термин: в вятских лесах не хватало работяг валить лес, а потому «сидеть» не пришлось, топором махать сидя неудобно. Выжил, говорит, потому что молод был и повезло: перевели в «ПРИДУРКИ». Так основная масса трудяг называла учётчиков, нарядчиков, табельщиков, то есть тех, кто понадобился власти для учёта труда остальных несчастных. 

Слушаешь этого интеллигентного человека – и по-другому осмысливаешь значение привычных слов и терминов: «придурок», «концентрационный лагерь», «фашист», которым он пробыл 8 лет в коммунистическом концлагере. Фашистами их звали за антисоветизм и пропаганду фашизма, которую они якобы вели в народе, за что и были обречены страдать по печально знаменитой 58 статье. 

Но такого состава преступления у него и в помине не было, о чём стало известно из надзорного решения прокурора в 1989 году: «Реабилитировать в связи с отсутствием состава преступления». И в порядке материальной компенсации за эти годы были назначены 90 рублей единовременной выплаты. Несколько лет назад были присланы 2300 евро компенсации из другого бюджета за другой период лагерной жизни в 1942-45 году и, понятно, из другого государства... Не исключено, что сумма истаяла, пока дошла до получателя.

Продолжим рассуждения о терминах. В моём кругу знакомых Беликов – первый человек, который всегда публично отказывался называть 9 мая Днём победы. День окончания войны – ДА! Но навязанное идеологами и не смолкающее до сих пор фанфарное ликование он не приемлет.

Кстати, о фашистах. Гитлер бы очень удивился, если бы узнал, что его сейчас называют фашистом. Он себя позиционировал как национал-социалист.

Коротко о властях и их представлении о вольном праве распоряжаться людскими судьбами. Как правило, любая власть берёт под прицел юношество для реализации своих мобилизационных планов, как их ни назови: призыв, вербовка, переселение... Турки, захватывая очередной регион, обращали юношей в ислам, готовя потом из них янычар. Коммунисты создавали суворовские училища. Всегда в таких случаях происходил отрыв детей от семьи и, соответственно, разрыв духовных связей, утрата нравственности. Куда бы ни увозили детей от родителей – на БАМ по комсомольской путёвке строить железную дорогу или на мебельную фабрику колотить ящики, – это всегда трагедия для семьи! Вот такое брутальное прошлое. А сейчас те, у кого власть или сила и деньги, ведут себя гуманнее? Стоит почитать душераздирающие истории, как «мобилизуют» на Украине крепкие мужланы симпатичных девушек, якобы для работы в Европе «нянями в детских яслях»... Естественно, это происходит при попустительстве и поддержке местных властных структур и коррумпированных визовых учреждений Европы.

Многих из нас с детства умиляли необыкновенные истории «бегства по 5-10 раз из фашистских застенков». То ли застенки были какие-то гнилые, то ли иные причины... Став взрослым человеком, я услышал анекдот про неуловимого Джона, который скачет по прериям, и его не может никто догнать – потому что он никому не нужен. 
Странно, что эти люди или их соплеменники, не убегали по 5 раз из коммунистических концентрационных лагерей. Кураж не возникал? Или не часто выпускали в кинотеатры? А может, потому что автора измышлений, появись они в печати, могли уличить архивными доказательствами НКВД? Точного ответа никто не даст. 

Мои размышления начаты с термина «угнан», который прокомментировал один из, наверное, немногих живущих сегодня, кому довелось пережить это в своей жизни.
А чем закончить? Констатацией печального факта, что для людей постсоветского пространства, кроме Прибалтики, не было нужды настраиваться на внутреннюю лексическую самоцензуру. Ибо не были заявлены ЗНАКОВЫЕ общественно-политические концепции. А прежний АГИТПРОП живёт на просторах бывшего союза!