Америка - 80. Ностальгия

На модерации Отложенный

В Португалии смутное чувство ностальгии «сольдата» стало традиционной музыкой. Тоска по чему-то то ли несбывшемуся, то ли упущенному, то ли недоступному боле. В кафе певцы соревнуются всю ночь в замечательном тоскливом пении под португальскую гитару...

**********

Меня ностальгия в ее суровой форме достала в 77-м, через два года ПМЖ в лучшем мире. К этому времени нервишки остыли, всё складывалось прекрасно, жизнь была необычайно динамична и интересна – в душе как бы освободилось место. Вот туда она и влезла.

Мне всюду слышалась русская речь. Мастер цеха в фирме, где я работал, выглядел и действовал точно как работяги в Ивантеевке, Кургане и Кременчуге в моей прошлой жизни. Я все время обращался к Джону по-русски, чем ставил его в тупик.

**********

Назойливый сон преследовал меня: просека высоковольтной линии в Мешково под Москвой, куда я ездил за грибами и на лыжах. Я четко видел эту просеку, как она загибается налево и оттуда сама деревня виднеется в километре. Я помнил места с белыми грибами и ту поляну в лесу, где я вышел на лосиху с лосёнком, стоящих по пузо в высокой траве с цветами... лосиха не двинулась, только проводила меня внимательным взглядом.

**********

Мелькали лица рабочих, с ними было связано начало моей инженерии. Агрессивный Лифанец, фронтовик и алкоголик, кавалер четырех орденов солдатской славы. Беззубый заикающийся Вен Степаныч. «Игорь, выпей соточку» - это «Молодой» - Миша, его посылали за водкой...

Ностальгия не требовала ничего конкретного, просто постоянно беспокоила неожиданными образами, кусочками разговоров, силуэтами и движениями бывших знакомых.

**********

К этому времени относится ужасный случай, я думал – схожу с ума. У меня был близкий приятель в Сибири, Гоша, Георгий Никодимович Битюков. Когда он приезжал в командировку в Москву, я оставлял ему ключ, чтобы он мог отдохнуть после перелета. В Курган летал медленный АН-24. Гоша приезжал ко мне и ложился отсыпаться пока я был на работе. По сибирскому он оставлял свои ботинки у входа в квартиру.

На моей первой инженерной работе в Лос Анжелесе я страшно уставал, в бешеном темпе заполняя черные дыры информации. Задерживался на час, а потом еле добирался до дома.

Однажды вернувшись, я обнаружил гошины туфли у входа. Дешевые, отечественного производства, по 7 рублей 20 копеек, как сейчас помню. Приезд Гоши в Лос Анжелес выходил за пределы нормальности, мне казалось, я свихиваюсь. Я осторожно вошел в квартиру и сразу же к моей спальне, открыл дверь – там на диване спал Гоша! Всё это заняло меньше минуты. Как обычно, я не стал его будить, но вдруг обратил внимание, что он намного рыжее, чем я его помнил. Я подошел к кровати и осторожно взглянул на лицо спящего... это был Джефф, мой американский кореш. В это время он работал землекопом на строительстве дороги неподалеку.

**********

В то время я писал в Москву несколько писем в неделю. Мои родители остались там, за 30 лет у них накопилась целая библиотека моих посланий, я получил ее назад после их смерти. Дневник моей жизни.

**********

В ностальгии постоянно находишься как бы одновременно в двух жизнях. Мозги отказываются воспринимать английский, хочется слышать и читать только русский. И постоянные смутные образы, звуки, запахи из прошлого. Меня сводил с ума специфический запах московского метро, в других странах этого запаха нет.

Как только стало возможно, я пытался получить визу на визит к родителям.

В то время советское посольство либо не отвечало на звонки, либо мужской голос грубо посылал на..., услышав, что я недавний эмигрант. Мне удалось полулегально вернуться в Россию только в 84-м, ровно через десять лет.

**********

Я считаю себя необычайно везучим – я могу рисовать и писать. В период стригучей ностальгии я нарисовал цикл картин-воспоминаний и рассказов к ним. Рисовал конкретных людей по памяти. Я вытаскивал их и вырисовывал, описывал. Необычайно увлекательно. Одна из этих картинок наверху – «Степь да степь кругом...» - вечеринка в чьей-то квартире, тесно и душно, все выпили, закусили и затянули...

Среди этих картинок есть и мои ивантеевские рабочие, выпивающие на опушке недалеко от путей электрички на Болшево. Лифанец надрался и лезет целоваться к Митину.

Там же «Очередь за капустой» неподалеку от нашего дома на Удальцова. Учитель-пенсионер, выбирающий качан, чей-то ребенок убродивший, пока мать гуторит с соседкой, магазинный грузчик-алкаш в галошах на босу ногу, краснощекая продавщица в как бы белом халате...

В этой серии был и «Разговор на кухне» с моим приятелем, летчиком Валентином, прилетевшим из Караганды в ужасе: чуть не задели телевизионную вышку на взлете. Телефон, накрытый подушкой – в то время мы подозревали, что все разговоры подслушиваются. Малюсенькая кухонька в хрущебе...

**********

В Лос-Анжелесе я участвовал в выставке с несколькими из этих картинок. Американцы нашли их не просто непонятными но совершенно им чуждыми. Потом была вторая выставка, та уже совсем со скандалом. Так же как россияне не имели даже отдаленного представления о жизни в Америке, так же и американцы о России.

Сейчас есть замечательный русский художник Василий Шульженко, он делает картины в таком духе, намного лучше моих.

Мне кажется, удалось вырисовать и выписать мою ностальгию. Наступило постепенное облегчение.

Много раз потом, я пробовал продолжить эту серию, но без ностальгии это оказалось невозможным. Ностальгия – выход наружу эмоций в чистом виде, без участия сознания. Никаких рассуждений – оно лезет само, только успевай.

**********

Пока вокруг были российские приятели, страдавшие не меньше меня, всё это заливалось водкой и бесконечными вечеринками с танцами. Интересно то, что во все времена россияне за границей страдали от ностальгии и заливали ее замороженной. У Бунина, Куприна, Булгакова и других есть подобные же описания русской зарубежной ностальгии.

**********

Первый раз я вернулся в Россию зимой 84-го. Самое острое впечатление, которое помню сейчас – русские женщины на улице, в меховых шапках и воротниках, румяные и необычайно красивые. Я шел по Горького и непрерывно крутил головой, восхищаясь. Поражал цвет кожи – светлый, чистый. Какая огромная разница с сухокожими калифорнийками, обожженными немилосердным солнцем пустыни! Множество американцев несет северную английскую и ирландскую генетики – от солнца вылезают веснушки по всему организму.

Мои московские приятели просто продолжили прерванные моим десятилетним отсутствием разговоры. Я вернулся как из длительной коммандировки...

**********

Прошло почти 40 лет. Бесконечные возвращения и работа на бывшей родине. Никаких следов от ностальгии не осталось. Только наслаждение классическим языком Гоголя, да досада за прекрасную страну, повернувшую в прошлое.