Остер написал «вредные советы» для чиновников-коррупционеров
В каждом стихотворении описана реальная схема, которую некоторые представители власти используют в своих махинациях.
Так, одно из произведений посвящено схеме, при которой до участия в аукционе допускаются лишь «свои» люди. Для остальных, кто «не учился», «не ходил по бабам», «не катался на лыжах» и «не крестил детишек» вместе с заказчиком, участие в тендере просто невозможно.
Еще в одном стихотворении обыграно желание условного главы крупной корпорации приобрести роскошный рабочий автомобиль через аукцион у «своего» поставщика по завышенной цене:
И жена, и теща обхохочутся,
Навсегда к другим уйдет любовница,
И друзья в Кремле забеспокоятся:
Потеряли, — скажут, — мы товарища.
Он неизлечим. Умрет от скромности.
В подобном стиле перечисляются и другие известные варианты махинаций: отказ от выкладывания заявки в интернет с молчаливого согласия «щедрого правительства», позднее оповещение о тендере и техзадании, чтобы «чужие» физически не успели подать заявку, использование «туманных» формулировок в заявке, чтобы нельзя было понять ее суть, и некоторые другие приемы, которыми пользуются недобросовестные поставщики и закупщики, пишут «Известия».
Григорий Остер, автор «вредных советов» для чиновников:
— Вредные советы стараюсь делать на все случаи жизни. Это прививки от глупости. Выросло поколение детей, для которых я писал. И, к сожалению, не все от глупости спаслись, а, став взрослыми, продолжили глупости совершать. Поэтому и пишу для взрослых, чувствую ответственность.
Комментарии
Комментарий удален модератором
Прыжки на лежащие грабли
Любимый вид спорта у нас.
Пускай русский дух не ослабнет,
Еще удивит он не раз.
И мы, улыбаемся гордо,
Мажорные песни поем.
Туда, где набили нам морду,
Опять энергично идем!(с)
На него молиться всем приказано,
Ну а кто вдруг выйдет с белой ленточкой,
Тех судить и предавать анафеме!
ВасилийТеркин
К синагоге на пригорке, вжавши в ухо телефон,
Поднимался Вася Теркин. Это был, конечно, он!
Не спеша поведать надо, почему он здесь сейчас.
Пушки к бою едут задом - так и наш пойдет рассказ.
Шла абсорбция успешно - теща швабрила мисрад.
Сын Серега с братом Кешей продавали виноград.
Брат Иван давно со стройки тащит краску и цемент.
Надьку после курсов кройки, взял массажный кабинет.
Вот, знакомый чуя запах, Теркин замедляет ход.
Питу, хумус и фалафель в лавке на углу берет.
И кладет неспешно в питу чипсы, а поверх - лучок,
А потом для аппетиту перца острого стручок.
Тут же возле стойки влажной, подмигнувши продавцу,
Питу съел степенно, важно, как и следует бойцу.
Вытер рот ладонью потной, а потом вздохнул: "Эх, ма!
Лучше бы свининки постной, а не этого дерьма!
Да еще б стакан сивушки, к ней - соленого грибка,
И со здешнею подружкой да сплясать бы гопака!
Да пройтись с гармошкой, с песней, а когда начнет темнеть,
С этой бы подружкой местной в кибуце на стог залезть!.."
И пошел. Мелькали лица. Звали в путь его дела:
То на Рождество - бар-мицва, то на святки - брит-мила.
То кому сменить покрышки, то ворота подлатать,
То Твардовского детишки в школе просят почитать.
Так он шел, к ходьбе привычный, на поля бросая взгляд.
Фронтовик, боец отличный, а теперь - репатриант.
Сел в лесу на пень бугристый и портянки разложил.
Сигареты Time и Winston в самокрутку покрошил.
Выпил кружку самогона. Чтоб в пути прибавить сил.
Редькой с долькою лимона, крякнув, быстро закусил.
Так себе сказал: "Ну что же, по всему видать, ей-ей!
Что и я - хоть не по роже, так по местности еврей!
Где вы нынче, Валька, Сенька? Где ты, сторож дед Егор?
Где родная деревенька? Не видал вас с давних пор!
Кто теперь комбайн наладит? И покрасит в клубе дверь?
Кто? Скажите, бога ради!.. Да чего уж там теперь!.."
Вдруг качнулась ветка слабо. Чья-то голова в платке.
То ли девка, то ли баба бродит там невдалеке.
Достает гармошку Теркин, рыжий ус поправив свой.
По ладам привычно, ловко, пробегает пятерней.
И кому какое дело, что у песни нету слов!
Как на фронте, как когда-то, за собой она ведет.
Только вдруг, ствол автомата, ткнулся Теркину в живот.
Да, плохая вышла спевка! Видит Вася, что стоит
Перед ним в платке не девка, а хамасовский бандит!
И откуда только взялся!.. что орет - не разобрать.
Все же Теркин догадался - Руки вверх, едрена мать!
Что поделать! Поднял руки и смотрел, прищуря глаз,
Как араб, рыча, из сумки, все на землю злобно тряс.
Миску смял, испортил вилку, помидоры подавил.
Это ладно! Но бутылку!!! Хвать из сумки - и разбил!
Кто ж стерпеть такое сможет?! И хамасовца, крича:
"Ах, фашистская ты рожа!" Вася Теркин бьет сплеча.
Кто не пьет, тот лишь по слухам, знает этот русский дар -
Собутыльнику по уху, сокрушительный удар.
И удар тот, как на пьянке, в миг араба уложил.
Рухнул тот лицом в портянки, и минуты не прожил!
Сдвинув кактусы неспешно, бросил ржавый автомат.
Tак сказал: "Араб, конечно, против немца слабоват!
Если посмотреть поближе!.. но террор пресечь пора!
Если посмотреть поближе!.. но террор пресечь пора!
Тут бы нужен Колька Рыжий из соседнего двора.
Дать бы Кольке пару литров да оглоблю подлинней -
Он бы этих террористов перебил за пару дней!"
Пыль смахнул с сапог сухую, бросил сумку на плечо.
И пошел в жару такую, что и камню горячо.
Через рощи и пригорки, сквозь жару и через хмель
Так вдвоем с гармошкой Теркин, шел по Эрец-Исраэль.
Их, читая, до слёз обхохочешься!
А потом, обнаружишь касательно,
Почему в туалет уж не хочется...