Продолжжение. Миф о татаро-монгольском нашествии

«Почти четверть своего пути — тысячу километров — от прошли по безлюдной пустыне, по пескам и скалам, где нет ни до рог, ни растений. И единственный человек, которого они встрети ли на этой тысяче километров, был рыбак, случайно высадивший­ся на необитаемом берегу Аральского моря. Строптивая природа казалось, напрягла всю свою злую изобретательность, придумывав все новые трудные препятствия на их пути. Она оставляла ю надолго без воды, они шли под ливнями и палящими лучами солнца,, их кони увязали в песках по колено. Природа испытывала стой­кость людей и выносливость коней.

Но всадники безостановочно шли вперед. Укладывали на целые километры дорогу саксаулом, который собирали в степы. Сбрасы­вали с собственных плеч халаты и укрывали ими лошадей. Отда­вали последнюю воду из походных баклаг своим четвероногим дру­зьям. В Усть-Урте таскали по скалистому скату пятипудовые бочки с водой из родников, которые удавалось обнаружить под пятой плоскогорья. Рыли колодцы, искали, когда иссякал фураж, дикорастущую люцерну, рвали ее руками, собирая ежедневно столько, чтобы конь был сыт.

Так они шли 84 дня на своих ахалтекинцах и йомудах, на сухих тонкошеих конях через Кара-Кум, Усть-Урт, Поволжские сте­пи — к сердцу Союза, в столицу Родины.

«Товарищ Сталин, — говорил им на торжественном приеме нарком обороны К.Е. Ворошилов, — очень внимательно следил за всеми сообщениями о вашем пробеге. Он говорил со мной о нем, ха­рактеризуя его как героический подвиг, который могли совершить только люди нашей страны». Потом Нарком обороны наградил всех героических участников пробега за славный подвиг именными золотыми часами».

Официальное сообщение:

«Славные конники Туркмении, совершившие беспримерный про­бег Ашхабад—Москва, вчера, 23 августа, были приняты в Кремле председателем ЦИК Союза ССР тов. М.И. Калининым, и председа­телем Совета Народных Комиссаров СССР тов. Молотовым.

В большом светлом зале заседаний Центрального Исполни­тельного Комитета Союза ССР собрались лучшие колхозники сол­нечной республики, слава о которых прогремела по всей стране. В ярких национальных халатах, мохнатых папахах, бронзовые от за­гара, заняли они места за широким столом. Тов. М.И. Калинин вру­чает награды тридцати отважным участникам беспримерного в истории кавалерии конного перехода Ашхабад—Москва.

Вызываются вслед за этими конниками те, кто обслуживал ге­роический пробег, обеспечил его успех. Это врачи, снабженцы, шо-

«Почти четверть своего пути — тысячу километров — от прошли по безлюдной пустыне, по пескам и скалам, где нет ни дорог, ни растений. И единственный человек, которого они встретили на этой тысяче километров, был рыбак, случайно высадивший­ся на необитаемом берегу Аральского моря. Строптивая природа казалось, напрягла всю свою злую изобретательность, придумывая все новые трудные препятствия на их пути. Она оставляла их надолго без воды, они шли под ливнями и палящими лучами солнца, их кони увязали в песках по колено. Природа испытывала стой­кость людей и выносливость коней.

Но всадники безостановочно шли вперед. Укладывали на целые километры дорогу саксаулом, который собирали в степи. Сбрасы­вали с собственных плеч халаты и укрывали ими лошадей. Отда­вали последнюю воду из походных баклаг своим четвероногим дру­зьям. В Усть-Урте таскали по скалистому скату пятипудовые бочки с водой из родников, которые удавалось обнаружить под пятой плоскогорья. Рыли колодцы, искали, когда иссякал фураж, дикорастущую люцерну, рвали ее руками, собирая ежедневно столько, чтобы конь был сыт.

Так они шли 84 дня на своих ахалтекинцах и йомудах, на сухих тонкошеих конях через Кара-Кум, Усть-Урт, Поволжские сте­пи — к сердцу Союза, в столицу Родины.

«Товарищ Сталин, — говорил им на торжественном приеме нарком обороны К.Е. Ворошилов, — очень внимательно следил за всеми сообщениями о вашем пробеге. Он говорил со мной о нем, ха­рактеризуя его как героический подвиг, который могли совершить только люди нашей страны».

Потом Нарком обороны наградил всех героических участников пробега за славный подвиг именными золотыми часами».

Официальное сообщение:

«Славные конники Туркмении, совершившие беспримерный про­бег Ашхабад—Москва, вчера, 23 августа, были приняты в Кремле председателем ЦИК Союза ССР тов. М.И. Калининым, и председа­телем Совета Народных Комиссаров СССР тов. Молотовым.

В большом светлом зале заседаний Центрального Исполни­тельного Комитета Союза ССР собрались лучшие колхозники сол­нечной республики, слава о которых прогремела по всей стране. В ярких национальных халатах, мохнатых папахах, бронзовые от за­гара, заняли они места за широким столом. Тов. М.И. Калинин вру­чает награды тридцати отважным участникам беспримерного в истории кавалерии конного перехода Ашхабад—Москва.

Вызываются вслед за этими конниками те, кто обслуживал ге­роический пробег, обеспечил его успех. Это врачи, снабженцы, шофер, седельных дел мастера, радист, фуражир и другие. Тов. Ка- линии вручает почетные грамоты ЦИК Союза ССР».

А затем приводится и текст правительственного постановле- ния: «Центральный Исполнительный Комитет Союза ССР по- становляет: За беспримерный в истории конницы конный переход Ашхабад—Москва, совершенный колхозниками-ударниками Туркменской ССР на своих колхозных лошадях по маршруту, пролегающему значительной частью по бездорожью в безводно местности: Наградить орденом «Красной Звезды»: (перечисляются 30 конников). Наградить грамотой ЦИК Союза ССР участников конного перехода Ашхабад—Москва, сопровождавших/обслуживавших переход (17 человек). Слава бесстрашным джигитам знойной Туркмении!».

Итак, у славных джигитов были в распоряжении точные геогра- фические карты, по которым они знали даже и без дорог, по како- му направлению надо ехать до ближайшего населенного пункта где можно найти пищу и кров для 47 человек и корм для их лоша­дей. Они имели компасы, чтобы не заблудиться, приехать к нужно­му населенному пункту, если туда не было проторенной дороги. Они имели рацию. Ну, а те, монголы? Не имея никакого понятия ни о географии, ни о направлении, по которому надо идти в Киев. Москву или Тверь, они безошибочно приходили туда и уходили от­туда целыми десятками тысяч. И шли не по дружеской местности, снабжающей их всем необходимым, а при разбегающемся от них во все стороны испуганном населении!

Сколько же времени должны были они затратить на свой путь? Теперь, после беспримерного в истории пробега джигитов, перед нами уже не расчет, а факт. Тридцать туркменов, совершив «миро­вой рекорд», приехали верхами из-за Каспийского моря в Москву в три месяца без шести дней, в самое светлое и теплое время го­да — в июне, июле и августе, когда день продолжается в среднем более 18 часов, а темнота — менее 6 часов. Поэтому они уже не возвращаются на родину конным путем, считая это физически не­возможным. Ведь даже если бы они и обратно ехали только три месяца, то не приехали бы домой ранее декабря. А с конца октяб­ря и в продолжение всего ноября земля была бы покрыта снегом, а перед этим был бы период осеннего ненастья и слякоти. Уж тут-то тремя месяцами не обошлось бы! Они поехали обратно по желез­ной дороге, и вот что мы читаем в «Известиях» от 13 сентября:

«Героические конники— участники пробега Ашхабад—Моск­ва вчера подъехали (в поезде) к границам Туркмении. Навстречу им примчалось несколько сот всадников-туркменов. С высоты возду­ха их встречала эскадрилья самолетов «Динамо».

Многочисленная толпа колхозников забросала героев цветами. 13 сентября конники прибыли в Ашхабад. Этот день объявлен все­народным туркменским праздником».

И справедливо, прибавим от себя. А сравнив это с походами «монголов» оттуда же в Москву и далее, а также и обратно, сдела­ем наконец подобающий вывод. Очевидно, что и монгольский от­ряд Батыя, выехав весной из прикаспийских пустынь прибыл бы, как и эти рекордные всадники, не раньше сентября, а скорее всего значительно позже в Москву, Тверь или Старую Руссу. Он уже не смог бы возвратиться домой без помощи железной дороги или дать о себе известие туда без радиосвязи до сентября следующего года, то есть монгольские «герои» пропали бы без вести для своего ве­ликого хана более чем на год. Каким же образом такой отдаленный хан мог бы держать в подчинении и своих сборщиков податей, и все крупные русские города?