ЧЕГО НЕ ЗНАЮТ АНГЕЛЫ (А.Гордеев)

    Только что преставившийся мужчина оказывается пред Светлым Ангелом. Ангел сидит за каким-то стареньким канцелярским столом. На нём белоснежная мантия, а вот руки до локтей в синих нарукавниках, как у счетовода из какого-нибудь старого фильма. Преставившийся мужчина чуть поднимается со своего расшатанного, скрипнувшего стула, чтобы глянуть на спину представителя «того света». Но у того всё в порядке: крылья-то вон они, их не спрячешь. И, кстати, какое классное в этих крыльях перо – подобранное, ровное.

    – Да ангел я ангел, успокойся, – произносит Светлый Ангел, проницательно угадывая сомнения прибывшего.

    – А почему ты такой грустный и озабоченный? – интересуется преставившийся. – Я думал, что ангелам грусть не полагается…

    – Ну, надо же, – удивляется Ангел, – он, видите ли, заметил мою грусть и озабоченность… Психолог что ли?

    – Психолог. Ну, можно сказать, бывший психолог, – шутит по сути-то не только бывший психолог, но и бывший человек. – И даже научные звания имеются.

    – Э-э, – отмахивается Ангел, – здесь ваши регалии ни к чему. – И тоже, войдя в общее настроение, слегка шутит. – Тут, как в бане, все равны... А что касается моей озабоченности… Да уж озаботишься тут… Это оттуда, – шлёпает он подошвой сандалий о пол, –  с Земли всё кажется простым. Вы ведь думаете: ну, сидят там какие-то беззаботные ангелочки и только пальчиком указывают: тебе в Рай, а тебе добро пожаловать в Ад. А на деле-то пока тут оформишь каждого, сколько нервов потеряешь. Потому что внутри Рая и Ада масса разных секций, разделов, групп, направлений, товариществ и кооперативов. И нам требуется распределить всех без ошибки… А тут ещё постоянные распоряжения оттуда.

    И Ангел выразительно смотрит вверх.

    – Как? – удивляется Психолог. – И у вас там что-то есть?

    – А то… – многозначительно произносит Ангел. – Нововведения каждый божий день. Это с тобой особой мороки не будет. Сейчас заполним небольшую анкету, и всё. А вот что сегодня с женщинами делать… М-да… Тут работёнка… Сегодня нам нужно всех женщин рассортировать по такому признаку: был у них в жизни хоть один настоящий мужик или нет?

    – А это ещё зачем? – изумляется Психолог. – Да и какая теперь разница?

    – Ну, знаешь ли жизнь – штука сложная. Регулировать её течение нелегко. В данном случае, видимо, готовится какая-то поправка по мужикам. Может быть, в ближайшее время их улучшат чуть-чуть... Вот и требуются новые статистические данные. А это знаешь, какая работа? С каждой женщиной надо встретиться, побеседовать, помочь анкету правильно заполнить, а то ведь они, рассеянные, постоянно графы путают.

    – А этих женщин много?

    – А вот взгляни…

    Ангел подводит Психолога к окну. За окном громадная, просто безразмерная площадь, уходящая в невидимость, а на ней всё женщины, женщины, женщины…  

    – Это откуда же столько? – удивляется Психолог.

    – Э, –  земной шар велик. И это только сегодняшнее поступление… Я ж говорю: жизнь – штука не только сложная, но и большая. Работы море. Конечно, я пашу тут не один, наша ангельская контора укомплектована полностью, но и поле пахоты – как видишь…

    – А без анкет нельзя этот вопрос решить? – спрашивает Психолог. – Попросить их, пусть те, у  кого был настоящий мужик отойдут в одну сторону, а у которых не было – в другую. Вот и вся статистика.

    – Наивный ты, хоть и со степенями, –  вздыхает Ангел.

– Ведь это же жен-щи-ны! Какая женщина сознается, что у неё в жизни не было хорошего мужика? А нам точность нужна. Данными с большой погрешностью можно всю дальнейшую историю перековеркать.

    – И то верно, – задумчиво соглашается Психолог. – Значит, здесь нужен такой такой подход, чтобы женщины не смоги соврать. Ведь, наверное же, он есть...

    – Наверное, есть. Только нам, ангелам, он пока не известен. 

    – А можно я попробую? Скажи, как обратиться ко всем женщинам сразу?

    Светлый Ангел некоторое время оценивающе смотрит на Психолога, а потом машет рукой:

    – А валяй! Всё равно хуже не будет. 

    Выходят они на балкон и слышат, что толпа женщин внизу гудит, как на митинге.

    – Пожалуйста, обращайся, – предлагает Ангел.

    – Так мне бы микрофончик какой… Тут такая площадь…

    – Ну, уж тогда и сотню переводчиков проси, – усмехается Ангел. – Женщины-то со всего мира... Короче, говори и тебя услышат. Ты всё-таки на том свете, а не на каком-нибудь концерте.

    – Уважаемые женщины! – кричит Психолог.

    – Да не ори ты так! – снова останавливает его Ангел. – Говори как обычно. Сказано же: имеющий уши, да услышит.

    – Женщины, –  уже тише произносит Психолог и слышит, что гвалт затихает, а головы по всей площади поворачиваются к нему, – пусть направо отойдёт каждая, кто считает, что при жизни она принадлежала хотя бы одному мужчине. А та, кто считает, что такого мужчины у неё не было, пусть отойдёт налево.

    И площадь взрывается криками.

    – Погоди, погоди, – запоздало спохватывается Ангел. – Ты же не о том спрашиваешь. Разве тут есть какая-то связь?

    – Есть, да ещё какая!

    – Хм-м... Ты думаешь? Что ж послушаем, что они кричат, – говорит Ангел, не различая отдельных криков в общем рёве.

    Он указывает пальцем на одну из кричащих, и они тут же слышат её так, будто женщина получила микрофон. Потом слушают и других:

    – Я не вещь, чтобы кому-нибудь принадлежать! – кричит  женщина. – Я принадлежу только себе самой. Я и Богу-то принадлежать не должна!

    – О, уважаемая, – вздыхает Ангел, – кажется, тебе у нас будет трудно…

    – Я никогда никому не принадлежала! – кричит другая. – И теперь-то уж точно не буду!

    – Я не вещь…

    – Я не предмет…

    – Я не рабыня, не прислуга.

    – Надо считаться и с нашими личными потребностями!

    – Я была верной, но я не принадлежала. Принадлежать унизительно!

    – Ну, и бурю ты поднял, однако, – говорит Ангел Психологу.

    – А ничего, – успокаивает тот. – Число кричащих, всегда меньше числа одобряющих молча.

    Площадь же в это время находится в движение. Женщины расходятся по сторонам.

    – Моим коллегам это тоже интересно, – замечает Ангел, кивнув на другие балконы, откуда наблюдают такие же Ангелы в синих нарукавниках. Ну, может быть, ты нам и поможешь…

    Толпа женщин, считающих, что они принадлежали мужчинам, становится всё больше. Только в ней все молчат. Просто тихо улыбаются внутрь себя, видимо, вспоминая что-то ласковое, греющее душу.  

    Кричит и возмущается только левая, меньшая, часть толпы. Проходит ещё немного времени, и всякое движение на площади прекращается.

    – Что ж, считайте число настоящих мужчин, – говорит Психолог, кивнув на женщин справа.

    – Вот так дела, – удивляется Ангел, – мы и не знали, что этот вопрос можно решить так ловко. Ну, эти правые женщины мне понятны. А слева кто?

    – А слева несчастные женщины, которым не хватило настоящих мужчин. А некоторые и сами по своей феминисткой глупости отвернулись от них. Только тут уже не то место, где можно что-то поправить. Так что пусть себе кричат. Обделённые требуют снисходительности. 

_____________