Любить и помнить

Я преступно мало знаю о Войне моего отца. Пока я был ребенком, я не понимал, как это важно. Когда подрос, все заслонили юношеские мечты и страсти. А когда стал понимать, спрашивать было уже поздно: война дала отцу всего десяток лет «отпуска» в мирную жизнь и забрала его – навсегда.

Я приехал к нему в госпиталь, когда он уже уходил из жизни. Он положил мне руку на плечо, сжал мой погон и ушел в неполные 47 – война его догнала. Кажется, он ни разу не был тяжело ранен, по крайней мере, он об этом не говорил, он вообще о войне старался не говорить.

Его Война длилась с августа 41-го, когда их, недоучившихся командиров, отправили на фронт, и до освобождения Севастополя 10 мая 44-го, когда его, бывшего пограничника, оставили в городе восстанавливать погранслужбу. Что было в эти три года, знают только его ордена и медали, среди них вехи – «За оборону Москвы», «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа». Но и они молчат о минувших днях. Нет ни одной фронтовой фотографии, да и фронтовых писем у вечно мотающейся семьи военного не сохранилось. Но короткие обрывки – воспоминания его и его друзей о войне до сих пор царапают душу.

Мать тоже хлебнула из горькой чаши войны. Эвакуация в Саратовскую область, жуткая зима 42-го, когда мы чуть не вымерли от голода и цинги, затем возвращение в Подмосковье и наша спасительница – коза Зойка, которая вернула нас к жизни. А затем к отцу – в Севастополь, в 9 мая 45-го, когда мой отец вместе со всеми военными (а в Севастополе тогда мало было гражданских) стоял на Малаховом кургане вокруг меня, оглохшего от сумасшедшей пальбы из всего, что было, в День Победы...

Я также преступно мало знаю о своих родственниках, прошедших через войну. В семье моей матери – пять сестер, из них трое получили похоронки на своих мужей. Никто из них снова замуж так и не вышел, и дело не только в памяти об ушедших, а и в том, что все их возможные женихи полегли от Сталинграда и до Берлина. Так что детей поднимали сами.

Из трех братьев моего тестя двое тоже погибли – один пропал без вести, второй лежит в братской могиле в Севастополе.

Таков кровавый счет для моей семьи той Войны – Великой Отечественной. И эта борозда прошла через миллионы семей – русских, украинских, белорусских, казахских, грузинских, еврейских и еще с сотню национальностей и народностей. А сколько судеб она искалечила и разметала, а сколько душ испепелила и погубила?

Война – жестокая штука, и она выкашивает в первую очередь самых лучших. Кто знает, какой бы была наша страна, наша жизнь, если бы эти самые лучшие были бы рядом с нами, в какие дали мы бы шагнули?

Может быть, тогда бы и не было этих мародеров, прячущих награбленное по оффшорам? Не было бы бегающих по «макфолам» за пайкой полуподлецов-полуидиотов, говорящих о том, что «мы бы сейчас пили баварское пиво»?

Только по-другому не случилось. Война была неизбежна, как неизбежна природа грабительского капитализма. Тем, кто этого не понимает или наивно полагает, что мы живем во времена «цивилизованного пост-капитализма», напомню о высказывании одной дамочки о том, что богатства Сибири должны принадлежать «цивилизованным странам». Как они «добывают» эти богатства, война нам показала.

Не давали и не дают покоя «цивилизованным» богатства чужих просторов. А мировой кризис их только подстегивает. Поэтому пузырится закваска на националистических дрожжах в Прибалтике, на Украине, да и в Европе. Пламя войны уже полыхнуло в Ираке, в Ливии, полыхает в Сирии, а это уже рядом. Ее отблески уже отсвечивают на улицах Франции и Великобритании. Начиная войну, Гитлер «освободил» свой народ от химеры, именуемой совестью. Для чего сейчас «цивилизованные страны» освобождают свои народы от химеры, именуемой моралью?

Мы знаем, что такое война, мы прошли через это. Бог не наказывал нас, Бог нас испытывал. Но, пройдя через это страшное испытание, мы должны быть готовы ко всему. А для этого нужно любить и помнить. Любить свою Родину и помнить о тех, кто отдал свои жизни за нее и за нас.