Последняя любовь

Тридцать лет назад, в сорокалетнем возрасте, я потерял голову из-за чужой жены. Одесситки с серыми глазами и семилетней дочкой. Миниатюрная брюнетка с широкими плечами и круглой спортивной попкой. Стерва излучала солнце и аромат, как 25-летний шотландский скотч. Это в добавок к избыточному солнцу южной Калифорнии, где все мы проживали. Свежеиспеченные американцы.

Целый век играет музыка. Затянулся наш пикник. 
Тот пикник, где пьют и плачут, любят и бросают. 
Музыкант приник губами к флейте. Я бы к Вам приник! 
Но Вы, наверно, тот родник, который не спасает. 

Я танцевал с ней медленный танец на эмигрантской вечеринке, и с восторгом наблюдал, как мое сердце плавилось и ныло в любовных судорогах. Давненько этого не было. И дрожи в коленях, и потных ладоней...

 На следующий день я разыскал ейную фирму, и позвонил с коротким предложением: «Давай загуляем». Ни минуты не медля, она спокойно ответила: «Давай».

Девушкин муж строил чего-то в дальнем городе. Я честно исполнял его обязанности. И влюбился, как гимназист. Сразу. Такая у меня немужественная слабость. Это та самая ошибка, на которой никак не научишься.

 Девушка несла солоноватую простоту с Привоза. Но я воспринимал ее, как милое кокетство. «Я люблю мыться» - не плохо, как вы думаете? Или «Я ем мало, но очень вкусно». Девушка была помесью одесского гангстера-украинца и красивой, но очень глупой еврейки. Очаровательный, сочный, солнечный одесский букет. Сосредоточенный полностью на себе.

Влюбившись, я был поражен ее умственным потенциалом. Его недоиспользованность звала меня на предмет утилизации. Мне казалось, что я с моей слабой, но очень агрессивной бестолковкой, смогу направить ее более мощную в некое русло нам обоим привлекательное. И прямо напел ей эту мою конструктивную мысль: «Неплохая вещь полено, очень хорошая вещь. Из него можно сделать что-нибудь вроде ножки для стола». Но в возрасте 36 лет она продолжала мыслить своим женским органом. И надсмеялась над моей мужской агрессивностью.

Моя законная Варвара проунькала угрозу моментально и устроила мне привычный бенц с выкидыванием вещей и ночевками в машине. Я ее не осуждаю – у нее врожденный дефицит эстетики. Не воспринимает настоящую женскую красоту. Такую для меня пленительную.

 Более того: Варвара видела Девушку всю и насквозь. Как утром в постеле. У жен бывает такое. Они видят своих соперниц целиком, без прикрас. Хотя, надо сказать, девушка даже утром пахла сногсшибательно. Варвара строго предупредила меня, что любви мне там не найти. Даже при моей мужеской неотразимости.

Я раскис и потерял форму. Мною можно было красить стены и заполнять стеклотару. От полной вертеровской деградации спасали девушкины перлы. Я стал их записывать и перечитывал перед вторичным порывом сделать предложение (первое она отвергла, как несерьезное). Перечитывание замечательно помогало: смех значительно ослабляет любовные страданья.

 И боги. Они тоже помогают. Бог Нефтегаза встал на мою защиту. Стеной. Моя фирма перебралась из Калифорнии в Хьюстон. Я встречался с любимой намного реже. А к этому времени ее муж взбрыкнул в очередной раз и ушел. И я не был тому причиной. Девушка разливала свою солнечность не только на меня. Я так думаю. Оставшись одной, она стала быстро искать очередного мужа. И предъявила мне знакомый ультиматум: «Женись, хоть ложкой хлебай!». И дала объявления в местную прессу о поиске спутника жизни.

 При редких встречах я довольно быстро мог определить очередного кандидата на одесский загар и компактную попку. Девушка охотно принимала кандидата в будущие и заполняла им свой вакуум. (Как в «Душечке» у АПЧ). Первым был бизнессмен-планерист. И я был введен в искусство управления невесомой машиной и в красоту воздухоплавания. За ним последовал раввин. Так я получил в подарок книгу рабби д-ра Тверского «Жить каждый день».

За ним следовал врач-психиатр, и я был введен в тайны человеческого подсознания. Потом был дантист. С ним было все ясно. Потом адвокат. Он, видимо, был самый высокооплачиваемый из претендентов, и его влияние оказалось сильнейшим: Девушка пошла переучиваться на адвоката. Со временем адвокат последовал за планеристом и раввином, но его дело живо: моя неразделенная любовь стала адвокатом!

 Я сделал очередной заход, живя в Хьюстоне. Привез ее к себе в дом, пока беспечная Варвара уехала к маме в другой штат. Мой приятель, Вова, остерегал меня не впускать Девушку с вещами. Но она приехала скромно. В это время я проживал эту мою последнюю любовь на самом высоком уровне. Вторая часть 21-го концерта для фортепиано Моцарта в мельчайших деталях описывала мое состояние. Я поражался способности великого маэстро проникнуть в мою душу – потрепанную душу изгоя и изобретателя хуева. Введя Девушку в дом, я включил музыку.

 Парикованный маэстро никак на нее не подействовал. И она сформулировала это честно: «Я не могу ответить тебе на том же уровне чувств». Это был тяжелый удар для меня, поставивший всё на свои места. Любовь не состоялась! Это была не любовь! Разве это – любовь?! Любовь зла... и т.д.

 При очередной встрече двадцать лет назад обнаружилось, что каким-то образом ее женский думательный орган оказался поврежденным и требовал ремонта. Я заподозрил вмешательство наших чернокожих братьев. Их там полно вокруг.

 Но даже это жуткое подозрение не смогло убить мое большое и чистое чувство. Любовь привязалась ко мне как трудно излечимое кожное заболевание. Я продолжал периодически звонить и проситься. На что я получал довольно холодное отбритие с ссылкой на ее занятость с адвокатом по несчастным случаям. Они везде, эти противные американские адвокаты.

 А время издевательски ускоряется. Я уже давно на пенсии вместе с моим чистым чувством. Оно не хочет меня оставлять. Прошло тридцать лет с незабвенного «давай». И тогда я решил ее навестить без разрешения. Неожиданным нападением. Будь, что будет.

 Двое суток я пересекал Орегон, Неваду и Калифорнию. Заночевал в Виннемука в Неваде. Спал плохо. Прохладный Сан-Франциско – цель моего любовного порыва. Пересек прекрасный резорт озера Тахо в калифорнийских горах. И к вечеру высадился в маленьком городке по соседству со знаменитым городом.

 Она живет здесь. Назавтра я отправился искать ее жилище. Не без труда нашел. Сердце стучало. Консьерж указал мне, как найти квартиру. Я поднялся на второй этаж ухоженного многоквартирного дома. Дорогого. «Элитного». В таких домах живут адвокаты. Вот за этой дверью живет та, что держит в плену мое сердце уже тридцать лет. Стой, мое пленное сердце, не забывай, что такие серцебиения вредны в моем возрасте! Мало ли что может случиться!

 Я некоторое время постоял перед лакированной дверью... и не решился. Прошелся по вылизанному корридору к окну в конце. Посмотрел на уличное движение. Угроза инфаркта несколько снизилась. Вернулся к ее двери. Позвонил... Легкие шаги за дверью. Бренчание замка. Дверь открывается. Я вижу перед собой ту самую Девушку, что сказала мне «давай» тридцать лет назад. Немножко похудевшую... снег перед глазами, душно...

 Прихожу в себя на полу в прихожей. Не сразу понимаю, где я. Вспоминаю. Вспомнил! Девушка наклоняется ко мне и что-то спрашивает, но я не понимаю. Улавливаю ее запах – самое главное. Он немножко изменился с последней встречи десять лет назад. Впрочем, и цвет волос и прическа. И глаза стали темными. Я чувствую себя весьма неловко. Сажусь. Девушка приносит мне стакан холодной воды и говорит таким знакомым голосом: «Мама должна прийти через час».

http://www.youtube.com/watch?v=NJiC6cA3dUA