ПЕРВАЯ ФЕМИНИСТКА СССР...

Журналисты между собой называют Терешкову «бронированной»женщиной. Потому что она не дает интервью. Рассказ о том, как это удалось сделать мне - отдельная история...

Мы встретились  в офисе Российского центра международного научного и культурного сотрудничества при правительстве РФ, который Валентина Владимировна возглавляла в то время и вплоть до 2004-го года. Гостеприимная хозяйка собственноручно разлила по кружкам чай, выложила на стол конфеты «Космические» .

— Скажите честно, вам не было страшно? Всего два года после первого полета человека в космос, вдруг что-то не сработает, вдруг разобьетесь...

— Об этом не думала. Потом, на Земле, всякие были чувства.Но больше — гордости и радости за то, что удалось вместо запланированныхдвух суток выполнить трехсуточный полет. Лучано Паваротти удивлялся: «Какпредставлю, что вы летали в космос, сердце замирает». А Фаина ГеоргиевнаРаневская говорила мне так: «Деточка, я на третьем этаже живу и боюсь сбалкона смотреть. А ты туда-сюда...» И она многозначительно водила своимиогромными глазами вверх-вниз.

— Психологи считают, что женщина не может вырасти сильной сама по себе. Ее толкают к проявлению мужества либо обстоятельства, либо чей-то пример.

— Наверное, примером для меня была моя мама. Мой отец погибв финскую войну. Только в 1988 году я отыскала братскую могилу в Карелии.Маме было трудно одной воспитывать троих детей. На каждого из нас она получалапособие — по 50 рублей. А буханка хлеба стоила 200. Поэтому я рано пошлаработать

— Как мама относилась к вашему увлечению парашютным спортом?

— Она считала, что это занятие для мальчишек. Несколькораз запирала меня дома, не пускала на аэродром, но я все равно сбегала.

18 августа 1961 года, в День Воздушного флота, ярославцысобрались на набережной. Пришли мама, брат с сестрой. По громкоговорителюобъявляют: прыгает Валентина Терешкова. Я приводнилась в Волгу. И вот,мокрая, подхожу к маме: «Ты видела, как я прыгала?» А она очень серьезноотвечает: «Разобьешься, домой не приходи!»

Я не говорила ей, что попала в отряд космонавтов, сказалалишь, что в Москве продолжаю заниматься парашютным спортом. 16 июня 1963года она получила очередное письмо от меня. Села его читать, но тут прибежалисоседи: «Твоя Валя в космос полетела!» А у нас не было телевизора, и онаответила: «Не может быть, вот она пишет, что прыгает с парашютом».

«ЗВЕЗДНЫЙ» ЧАС

— Говорят, земной шар в иллюминаторе космического корабля — зрелище, которое не может передать ни одна фотография...

— Чем дальше ракета уносит тебя от Земли, тем ближе тыстановишься к ней. Всех космонавтов поражает, какая Земля маленькая. Икак важно бережно относиться к ней, потому что из космоса хорошо виднырезультаты неразумной деятельности человека. Сейчас много говорят об угрозахнашей планете, которые идут из глубин Вселенной. Кометы, астероиды и другиекосмические тела все чаще посещают Солнечную систему. Еще в 1984 году мыговорили о создании международной службы спасения Земли. Может быть, когда-нибудьэто будет реальностью.

— После полета в космос ваша жизнь в одночасье изменилась?

— И да, и нет. Осуществилась моя мечта получить высшееавиационное инженерное образование. Я поступила в Военно-воздушную академиюимени Жуковского и закончила ее в 1969 году. Меня и Юрия Гагарина оставилив академии соискателями ученой степени. И в 1976 году я защитила кандидатскуюдиссертацию. Конечно, не просто было сочетать учебу в академии с работой,огромным количеством встреч и на родине, и за рубежом.

НЕПОДЪЕМНЫЙ МУНДИР

— Вы до сих пор остаетесь единственной женщиной — командиром космического корабля.

Светлана Савицкая, Елена Кондакова, да и американские женщины- космонавты летали в составе экипажей. А вы — одна. Трудно было? Я просматривала прессу...

— Бог знает, что писали: и что меня тошнило, и что лежалав лежку. Но ведь мое состояние во время полета зафиксировано приборамителеметрии, кроме того, все снималось на кинокамеру. И при желании всеэто можно просмотреть. Если бы мне было так плохо, как говорят, разве смоглабы я выполнить намеченную программу. По сделанным мною из космоса снимками наблюдениям в науке существует целое направление.

Конечно, были огромные нагрузки, особенно во время приземления.Никогда не забуду: подо мной огромное поле, рядом — озеро. И я думаю: «Неужелиприводнюсь?» Одну-единственную женщину запустили в космос, и та в озероугодила. Но был очень сильный ветер, и меня отнесло в сторону. Это сейчасспускаемый аппарат еще находится в воздухе, а вертолеты уже вокруг неголетают. Тогда нам нужно было по рации при помощи азбуки Морзе сообщитьо своем местонахождении.

— Герой Советского Союза, кавалер пяти орденов, награждена десятками медалей... Первая в мире женщина-космонавт и женщина- генерал... Говорят, ваш мундир, увешанный наградами, трудно поднять... Вы когда-нибудь пытались их сосчитать?

— Я помню о всех.

— Вас назвали «Женщиной столетия» за полет в космос?

— За вклад в освоение космического пространства и в экологическиеразработки.

Нынешняя награда меня несколько удивила, потому что в 1984году эта же ассамблея назвала меня «Женщиной года».

— Чем занимается ассамблея?

— Эта английская общественная организация занимается восновном благотворительной деятельностью в пользу онкологических больныхи не принадлежит ни к одной партии. Президент ассамблеи маркиза Лотианскаяиз-за онкологического заболевания потеряла глаз. В возглавляемую ею ассамблеювходят женщины из самых разных сфер. Это и политические деятели, и ученые,и представители благотворительных организаций.

ТЕЛЕСКОП ДЛЯ ВНУКА

— Вас можно назвать первой «феминисткой» Советского Союза? Вы ведь когда-то возглавляли Комитет советских женщин.

— Я думаю, что феминизм — это своеобразная форма протестаженщин в борьбе за свои права. Мне приходилось встречаться со многими представителямии руководителями феминистических движений. В общем-то, они нормальные женщины,хотя иногда как-то необычно одеваются или иначе стремятся обратить на себявнимание.

Я не считаю себя феминисткой, хотя в Комитете нам приходилосьбороться именно за права женщин. Мы получали до двухсот тысяч писем в годи до двадцати тысяч посетителей приходили на прием. Приезжали целыми семьями.Одна из женщин с 13 детьми пришла ко мне в кабинет. Сколько слез я видела,сколько боли... Однажды у меня на столе даже оставили новорожденного ребенка...

— Вы сегодня о чем-нибудь жалеете?

— Мне хотелось бы, чтобы меня никогда не покидали мои близкие.Моя мама, мой муж, брат. Эти потери для меня —незаживающая рана.

С мужем, Юлием Георгиевичем Шапошниковым, мы прожили вместепочти 20 лет. Он был талантливый хирург, удивительный человек — честный,добрый. Сколько раз его поднимали среди ночи и вызывали на операцию, мчалсяв госпиталь по первому зову. Юлий всю свою жизнь посвятил борьбе за продлениежизни других людей. На памятнике ему я написала: «Светя другим, сгораешьсам».

— Внуку Алешке иногда удается послушать сказки из уст родной бабушки?

— А как же! Мы с ним много читаем. Он часто бывает у меняв гостях. Ему исполнилось 5 лет. Я привезла для него из Лондона детскийтелескоп, много рассказываю о звездах. А теперь он будет на них смотреть.Конечно, как мальчишка, он обожает и машинки, и самолетики. Мы с ним всевремя что-нибудь собираем. К сожалению, сейчас никак не можем отремонтироватькатер, там нужен какой-то особенный клей.

— Он еще не знает, кем хочет стать?

— Говорит, что летчиком.
Это интервью из моего журналистского архива. Было опубликовано в 2000-ом году в "АиФ".