О неприятии «чужаков». Идеологический портрет современной России

 В мае в журнале «Огонек» вышло интервью Эмиля Паина, профессора кафедры государственной и муниципальной службы Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) и научного руководителя московского офиса Института Кеннана. В беседе с корреспондентом журнала Паин рассказал о результатах проведенного под его руководством исследования «Российское идеологическое безвременье в зеркале социальных медиа». Основной результат проекта – «идеологический портрет современной России», созданный на основе анализа массовых интернет-сообществ и элитарных групп в блогосфере. В рамках исследования особое внимание было сосредоточено на социальных сетях «ВКонтакте», «Фейсбук» и «Твиттер». Российская интернет-аудитория довольно обширна: по оценкам Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), интернетом сегодня пользуются около 60% россиян, причем 40% выходят во Всемирную сеть ежедневно. Как отмечают эксперты, неслучайно, что общественные настроения, прослеживаемые в интернет-сообществах, в значительной степени совпадают с настроениями всего общества, в том числе так называемой «партии телевизора».

Исследование показало, что в России наблюдается существенное разделение общества, большинство представителей которого по политическим взглядам тем или иным образом принадлежит к одному из четырех течений: либеральному, левому, националистическому и провластному. По оценкам ученых, во всех четырех группах нарастает недовольство текущим положением дел в стране, и власть рассматривается в лучшем случае как «меньшее из зол». Более того, лишь крайне незначительное число представителей всех течений верит в то, что в ближайшее время ситуация может улучшиться. Консолидация отмеченных течений во многом основана на негативных факторах, что, по словам Паина, сводится к формулировке «Настоящее безобразно, а будущее бесперспективно», а также выражается в высоком уровне ксенофобских настроений. Исследователи пришли к выводу, что именно ксенофобия, зачастую сопровождающаяся требованиями социальной справедливости, является основной идеей, характерной для всех четырех течений.Как ранее отмечал Паин, «Мы одинаково плохо относимся ко всем чужим, независимо от того, приехали они из-за океана или из соседнего региона» и «если мы дружим, то только против кого-то».

К похожему выводу в свое время пришел «Левада-центр»: по результатам опроса, проведенного летом 2012 года, на вопрос, согласен ли респондент с лозунгом «Россия – только для русских», 41% ответили, что в той или иной степени согласны, 55% – скорее не согласны. На вопрос, следует ли ограничить проживание на территории России представителей конкретной национальности, 42% высказались за ограничение проживания выходцев с Кавказа, 37% выразили желание ограничить проживание на территории РФ уроженцев Китая, 35% – выходцев из бывших среднеазиатских республик СССР. Лишь 18% опрошенных отметили, что «не следует вводить ограничения на проживание каких-либо наций». По оценкам профессора Высшей школы экономики Марка Устинова, около 70% россиян испытывают негативные чувства в отношении представителей других этнических групп.

По мнению Паина, в создавшихся условиях возможно развитие одного из двух сценариев: испанского – по принципу Пакта Монклоа, соглашения, ставшего результатом взаимодействия политических сил и во многом обеспечившего переход страны от диктатуры Франко к демократии, и сценария эволюции Веймарской республики – «от авторитаризма к диктатуре». Паин не отрицает возможности развития первого сценария, однако, как утверждает ученый, достаточно высока опасность второго сценария.

При отстутствии положительных изменений в стране может осуществиться именно он.

 Рассуждения о «веймаризации» России не новы: Александр Янов в свое время называл ельцинскую Россию «веймарской». Другой пример – статья Галины Старовойтовой «Веймарская Россия?» (Weimar Russia?), опубликованная в 1993 году в «Журнале демократии» (Journal of Democracy). В своей статье Старовойтова проводила аналогии между Веймарской республикой 1920-х годов (сменившейся в 1933 году Третьим рейхом) и постсоветской Россией и утверждала, что в России 1990-х существовала угроза радикальной националистической революции. По словам Старовойтовой, страна, победившая фашизм, не вынесла для себя печальных уроков истории; падение коммунизма привело к созданию в обществе «духовного вакуума», который стал быстро заполняться идеями русского национализма, сторонников которого можно найти в разных слоях общества. По мнению ученых ВШЭ, основная причина значительного роста ксенофобских настроений заключается в «кризисе идентичности» жителей страны, произошедшем в результате распада СССР. Как отмечает Паин, «В сознании рядового человека в таких условиях происходит перенос комплекса неудовлетворенности социально-экономическим и политическим положением на образ понятного, зримого, близкого врага».

В 2000-е годы, по мнению директора «Левада-центра» Льва Гудкова, в российском обществе сформировался существенный «дефицит идей развития». В отсутствие каких-либо изменений «дефицит» сопровождался повышением общественного недовольства, которое стало наиболее заметным в конце 2010-го – начале 2011 года. Как отмечает Гудков, нейтрализация напряжения стала осуществляться путем его переключения «в рутинные формы массовой ненависти к “врагам”. В числе врагов оказались как представители других наций, так и другие внутренние и внешние “чужаки”». В этой связи немаловажную роль играют средства массовой информации, прежде всего центральные телеканалы, которые зачастую занимаются «окошмариванием фактов» для того, чтобы продать свой продукт. По словам Паина, среди традиционных врагов «басурмане, америкосы, гомосексуалисты и феминистки». При этом и без того достаточно внушительный список «чужаков» регулярно пополняется. Так, по сообщению газеты «Коммерсантъ», результаты одного из опросов ВЦИОМ говорят о том, что 63% россиян поддерживают инициативу, связанную с регистрацией НКО, участвующих в «политической деятельности» и получающих финансирование из-за рубежа, в качестве «иностранных агентов». По данным «Левада-центра», 50% российских граждан поддерживают идею о введении уголовной ответственности для депутатов, не задекларировавших свою недвижимость в России и за рубежом.

Как отмечают эксперты, несмотря на кажущуюся консолидацию граждан вокруг негативного восприятия «чужаков», объединения вокруг каких-то положительных принципов или ценностей в обществе не происходит. Наоборот, негатив все чаще распространяется на людей из самого ближайшего окружения: по оценкам Центра по изучению экстремизма и ксенофобии Института социологии РАН, уровень доверия россиян к своим ближним – один из самых низких в Европе.

По мнению Паина, несмотря на негативные факторы и тенденции, формирование отдельных течений или групп позволяет говорить о сложности манипулирования обществом в современных условиях. Даже «при помощи ненависти». Можно скептически оценить и вероятность развития «веймарского сценария», о котором предупреждает Паин. Для этого достаточно обратиться к мнению Янова, отметившего, что «веймаризации» России на самом деле не происходит и фашизма в стране не будет, прежде всего потому, что сегодняшний режим «не вдохновлен идеологией ультранационализма», или Дмитрия Быкова, также считающего, что «тотальной фашизации России ожидать не приходится, она сегодня и в таблицу умножения не очень верит – что уж там говорить про идеи».