Латвии доверили проработку информационных и психологических операций НАТО

Военно-политическое руководство Североатлантического альянса продолжает расширять географию центров изучения передового опыта в различных областях. Причем их создание обуславливается не только в интересах реагирования на возможные угрозы, развития родов войск и видов боевого обеспечения, но и с целью исследования и апробирования активных форм и способов воздействия. Молодые члены НАТО в данном случае становятся испытательным полигоном для совершенствования соответствующих механизмов и технологий, получая взамен дополнительное финансирование по линии Альянса, а также имиджевые дивиденды.

Показательным примером здесь служат планы министерства обороны Латвии по созданию на территории страны центра изучения передового опыта НАТО в области стратегических коммуникаций. В настоящее время военное ведомство приступило к разработке концепции деятельности новой структуры, определению перечня ее задач и порядка взаимодействия с другими исследовательскими учреждениями Альянса. По опыту, процесс аккредитации центра может занять около года, окончательное же решение должно быть вынесено советом НАТО.

Стоит отметить, что ранее специализированные натовские центры появились в Эстонии – в области кибербезопасности, а также Литве – энергетической безопасности. Их создание соответственно было обусловлено резким увеличением количества кибератак на объекты информационной и телекоммуникационной инфраструктуры стран-членов НАТО, а также в интересах снижения зависимости европейских государств от поставок российских энергоресурсов.

В условиях, когда страны-соседи обзавелись структурами Альянса на своих территориях и имеют определенные дивиденды от их функционирования, стремление Латвии получить собственную «специализацию» в рамках НАТО, казалось бы, должно рассматриваться логичным и целесообразным. Однако трудно найти те угрозы в регионе для Латвии, на парирование которых будут сосредоточены усилия нового центра. Скорее, наоборот – его деятельность будет иметь ярко выраженный наступательный характер.

В пользу данного вывода служат взгляды руководства НАТО и представителей экспертного сообщества на сущность термина «стратегические коммуникации». Под ними в Альянсе принято понимать комплекс действий в сфере общественной дипломатии, связей с общественностью, а также информационные и психологические операции, направленные на поддержку текущей деятельности органов управления Объединенных вооруженных сил НАТО всех уровней, в том числе при проведении операций кризисного реагирования.

По мнению ряда зарубежных экспертов, стратегические коммуникации являются непрерывно работающей системой общественных институтов и информационных каналов, способной в случае необходимости мобилизовать соответствующие силы для проведения пропагандистской операции или полномасштабной информационной кампании в любой точке мира. Одной из основных целей субъектов стратегических коммуникаций является убеждение целевой аудитории в том, что НАТО – открытая и транспарентная в своих действиях, эффективная, сплоченная и жизненно необходимая организация, без которой безопасность всего мира невозможна.

В настоящее время руководством Альянса разработана обширная нормативно-правовая и научно-методическая база по вопросам военно-гражданского сотрудничества, проведения информационных и психологических операций. К концу 2013 года ожидается появление Доктрины стратегических коммуникаций. Однако имеющиеся сегодня документы и методики в данной сфере отстают от развития современных информационных технологий, прежде всего, применимых к киберпространству. В этой связи активно ведется разработка Правил использования социальных сетей в интересах стратегических коммуникаций НАТО. Кроме того, существующие наработки не отражают полностью тот спектр новых задач, которые стоят перед Альянсом в Восточноевропейском регионе.

К примеру, в последние годы резко возросло количество мероприятий оперативной и боевой подготовки ОВС НАТО в Польше и странах Балтии в интересах планирования и проведения стратегической наступательной операции Альянса в восточном направлении. А эти действия должны обеспечиваться в информационно-психологической сфере: от формирования требуемого общественного мнения посредством СМИ и пропаганды среди местного населения до проведения кибератак на критические объекты инфраструктуры государства и избирательного воздействия на лиц, принимающих решение.

Данные задачи, в том числе совершенствование теории вопроса, и предстоит в скором времени решать латвийскому центру НАТО в области стратегических коммуникаций. Тем более, как указывают сами представители Альянса, в этой сфере имеется ряд проблем. В частности, недостаточное внимание при проведении информационных операций уделяется воздействию на мировое сообщество (особенно на население государств-членов Альянса) в интересах обоснования необходимости участия НАТО в разрешении тех или иных кризисных ситуаций. Подтверждением этому являются данные, что операцию в Афганистане поддержали лишь около 50% граждан США, 35% Великобритании, 30% Франции и 25% ФРГ. Одновременно с этим более 60% немцев, 35% французов и 40% англичан поддержали вывод своих контингентов из состава ISAF.

Таким образом, в структуре НАТО на латвийской территории появится еще один центр изучения передового опыта – в области стратегических коммуникаций. Его создание и последующая деятельность, безусловно, должны насторожить военно-политическое руководство Беларуси и России, поскольку вблизи границ Союзного государства будут осуществляться подготовка и проведение активных мероприятий в информационно-психологической сфере. А опыт войн и военных конфликтов последних десятилетий учит, что, как правило, указанные действия предшествуют силовой фазе операции.

С другой стороны, Москве и Минску уже давно пора выйти из «тени» в вопросах информационных и психологических операций, смелее заявлять о планируемом создании киберподразделений не только в интересах защиты, но и воздействия. Хотя в мирное время военнослужащие России и Беларуси реально и не участвуют в операциях кризисного урегулирования, но вопросы информационного обеспечения деятельности вооруженных сил обоих стран, функционирования региональной группировки войск (сил), также как и информационная поддержка действий Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ, должны тщательно прорабатываться и теоретически, и практически. Создание совместных структур в данной области, в том числе национальных центров под эгидой межгосударственных интеграционных объединений, может стать решением имеющихся проблем.

Наша справка

Концепция центров передового опыта НАТО была утверждена в конце 2003 года. Этим организациям отводилась роль мозговых центров и основных источников экспертных знаний в той или иной сфере деятельности Альянса.

В кратчайшие сроки были созданы и аккредитованы в НАТО первые подобные структуры: в 2005 году – центр передового опыта проведения воздушных операций (Германия), в 2006-м – по защите от терроризма (Турция).

В настоящее время в рамках Альянса помимо выше озвученных функционирует около двадцати центров изучения передового опыта: в сфере военной медицины (Венгрия), по действиям в замкнутых водах и на мелководье, инженерного обеспечения (Германия), морских операций (США), в области обезвреживания взрывоопасных предметов (Словакия), по проведению операций в условиях низких температур (Норвегия), в сфере противодействия самодельным взрывным устройствам (Испания), в области защиты от ядерного, химического и биологического оружия (Чехия) и др. Три из них – в области применения военной полиции (Польша), по ведению боевых действий в горной местности (Словения) и в сфере моделирования боевых действий (Италия) – проходят процедуры аккредитации.

Специализация отдельных стран-членов НАТО по различным направлениям подготовки и функционирования Объединенных вооруженных сил Альянса является устоявшейся практикой. Центры изучения передового опыта не дублируют друг друга. Координацией их деятельности занимается главное командование по трансформации НАТО в Норфолке (штат Вирджиния, США).