"Правообладатели естественным образом становятся не нужны обществу"

Когда книги издавались на бумаге, кроме оригинала читатель оплачивал ещё и стоимость печати копий. Однако сейчас мы имеем дело с близкой к абстрактному идеалу чистотой понятия «информация»  — копию информации фактически делает сам её потребитель. И таким образом проблема некорректности нынешнего подхода к возмездному обмену информацией обнажается до степени полного неприличия, что мы наблюдаем в потоках злости, изливаемых так называемыми «правообладателями» на пользователей так называемого «нелицензионного контента».

Дело в том, что правообладатели совершенно естественным образом становятся не нужны обществу. Если раньше они занимались налаживанием типографских линий, поиском авторов, вёрсткой и прочими очевидно полезными вещами, то к настоящему моменту их функция неизбежно редуцируется до владения правами и требования на этом основании денег со всех подряд. Ничего кроме этого уже не предполагается. Даже авансы авторам давно уже стали редкостью. Несмотря на копеечность оных авансов.

Всем становится ясно, что рано или поздно и эту функцию они потеряют, как её потеряла феодальная аристократия, некогда переставшая состоять из профессиональных военных, но сохранившая прилагающиеся к сему привилегии. Естественно, осознание будущей утраты всех рычагов и, самое главное, доступа к халявной кормушке не может не вызвать паники.

И эта паника сейчас уже налицо: всеми возможным способами правообладатели пытаются стрясти с пользователей деньги за «лицензионный доступ к контенту». В их риторике звучит необходимость заботиться о благосостоянии авторов, однако их деяния на деле к означенной заботе почти что не имеют отношения. Это забота о самих себе, не более.

В стремлении позаботиться о себе правообладатели подключают все подряд институты государства  — благо, влияние пока ещё есть, можно пользоваться. Сейчас вот дело дошло до того, что к процессу «защиты» правообладателей подпрягли министерство культуры.

И это, кстати, вызывает резкий диссонанс. Ещё понятно, когда подобным занимаются адвокаты  — они, собственно, деньги делают как раз на конфликтах между людьми. Но министерство культуры…

Дело в том, что на культуру и развлечения человек может потратить не более средств, чем у него имеется в распоряжении. Причём он вряд ли отдаст все имеющиеся у него в распоряжении средства  — только лишь часть, причём, чем больший процент ежемесячного дохода составляют необходимые для выживания траты, тем меньший его процент может быть потрачен на «не-необходимое».

Согласно Росстату, на 2011-й год медианная зарплата (то есть та, меньше которой получает половина населения России) составляет примерно 15 000 рублей. Больше 50 000 рублей получает лишь 6,5% населения. Прожиточный минимум на тот момент составлял 6200 рублей. То есть в месяц основная масса населения вряд ли способна потратить более 1000 —2000 рублей в месяц на книги, фильмы и тому подобное.

Иными словами, это максимальная сумма, которую в принципе можно получить с каждого гражданина за культурный контент, независимо от качества этого контента, запросов авторов и правообладателей и чего-либо ещё, кроме прямого принуждения (чем, похоже, правообладатели и собираются заняться).

Так вот, если ввести законы, запрещающие делиться книгами, музыкой, фильмами и прочим подобным, то выручка со всего этого вовсе даже не возрастёт  — люди просто не в состоянии отдать больше. Эти законы  — если они вдруг будут действовать  — приведут лишь к тому, что люди будут меньше читать, слушать и смотреть. А это весьма странная цель для Министерства Культуры.

Вроде благое стремление  — поднять материальное благосостояние авторов, но в реальности-то что? В реальности выйдет, что доходы авторов останутся теми же, но доступ граждан к произведениям сократится.

Ради чего? Ради благосостояния правообладателей, которые надеются при помощи штрафов временно получать бо́льшую прибыль, чем возможно получить без давления на граждан, пусть даже потом люди просто станут меньше читать. Вредительство ради реализации своих меркантильных интересов.

Это — не говоря уже о том, что попытка навязать покупку каждого экземпляра произведения культуры в реальном, не онлайновом магазине создаёт для покупателя гораздо больше сложностей, чем скачивание. Конечно, если легальным сделать только первый способ, то будет проще отслеживать легальность приобретения, однако это весьма смахивает на «плевать на ваше удобство  — наша прибыль важнее». Для бизнесмена такое понятно и предсказуемо, но не для государственных же органов!

Людям гораздо удобнее получать контент из интернета и при этом люди не могут потратить на него больше некоторой суммы, которую, фактически, и так тратят уже сейчас. Другое дело, что по причине сосредоточенности правообладателей на «товарной» модели распространения контента, распределение этих трат весьма произвольно и далеко не всегда соответствует реальному трудовому вкладу автора.

Устанавливаемые на экземпляры произведений цены весьма высоки, а потому каждый гражданин покупает лишь небольшую часть того, что реально потребляет. Поездки по магазинам утомляют, а потому каждый гражданин ездит в магазин лишь изредка, предпочитая всё остальное скачивать. В результате та максимальная сумма, которую гражданин готов потратить, и то максимальное время, которое он готов отвести на поездки в магазин, хаотично распределяются между теми авторами, которым «повезло», несколько смещаясь в сторону наиболее популярных.

Но, как говорилось выше, запретом на скачивание этого не поменять  — ведь и время и средства уже и так практически на уровне своего предела. Единственное, чего можно добиться, это более справедливого распределения всего этого между авторами.

Однако если не рассматривать вариант «запретить интернет», эту проблему нельзя решить, не выходя за пределы концепции «экземпляр произведения  — это товар». Надо пересмотреть концепцию. Надо исключить из неё ошибочные тезисы, будто бы покупка в магазине каждого экземпляра в отдельности  — совершенно естественный подход к обмену нематериальными благами. Будто бы с книгами дело обстоит так же, как с ботинками: один сделал  — другой купил. Будто бы информация (коей является любое произведение культуры)  — это то же самое, что материальные объекты.

Информация  — это не материя, это  — форма организации материи, а потому некорректно распространять на неё те закономерности, которые наблюдаются в отношении материальных объектов. Если Вася даёт Пете пару ботинок, то у Пети с этого момента есть пара ботинок, а у Васи  — нет. С информацией не так. Если Вася что-то сказал Пете, то информация теперь есть у них обоих. Если Вася написал книгу, то рукопись существует в единственном экземпляре, однако копия рукописи  — это та же книга, что и в оригинале. Копия копии  — та же книга. Копия копии копии  — та же.

Если стоимость копии стремится к нулю, то возникает противоречие: на написание книги автор потратил вполне определённое время. На создание копий он времени не тратил, следовательно цена каждой книги должна быть равна цене потраченного автором времени, делённой на количество распространённых экземпляров.

Справедливая цена книги, таким образом, не является фиксированной. Более того, эту цену вообще невозможно определить заранее  — ведь неизвестно, сколько экземпляров будет продано. Именно в этом наиболее ярко проявляется отличие информации от материального объекта и даже от оказанной услуги. И именно поэтому для вознаграждения за созданную полезную информацию уже на нынешнем уровне технологий требуется изменение способа, которым совершается обмен одних благ на другие: для информации нынешний способ невозможно применить, не погрешив против справедливости.

Если продавать книги поэкземплярно, как это делается сейчас, то для справедливого обмена после каждой покупки нового экземпляра мы будем вынуждены возвращать покупателям предыдущих экземпляров часть ими потраченного  — во всяком случае, после того, как суммарная выручка за экземпляры превысит стоимость того труда, который автор потратил на создание оригинала.

Технически это возможно организовать, но есть способ гораздо проще. Надо всего лишь ввести всеобщий налог на культуру в размере той суммы, которую граждане готовы потратить на произведения культуры, а все произведения культуры сделать бесплатными и свободно доступными.

Собранный налог будет распределяться между авторами произведений согласно относительной востребованности оных произведений. Точнее, не весь налог среди всех авторов, а налог с каждого конкретного гражданина, среди тех авторов, произведения которых он в этом месяце потреблял, с поправкой на объективные параметры произведений  — их размер, величину необходимых для создания дополнительных расходов и тому подобное (чтобы группа «Карамельки» не отбирала все деньги у автора шеститомника «Культурологические прогулки с Лемом»).

Данный подход порождает довольно много технических вопросов, но все они, на мой взгляд, решаемы. Кроме того, подобная схема, правда, в упрощённом виде, уже кое-где внедрена.

Этот подход, конечно, очень нехорошо поступает с так называемыми правообладателями, фактически напрямую констатируя их полную на текущий момент ненужность, однако для всех остальных  — и авторов, и потребителей их творчества, и для государства, и для общества  — он гораздо удобнее. Простой и неограниченный доступ ко всем произведениям культуры, справедливая оплата авторского труда, отсутствие необходимости вести дикое количество реестров, рассылать требования что-то там убрать, разруливать вопросы с динамическими IP,  — это ли не то, что нужно обществу? Да, адвокаты огорчатся  — у них таким образом вырвут вкусную булку прямо из рук. Но ведь общество-то главнее.

Ведь так?