Еврейское или иудейское?

Недавно одна знакомая спросила меня: "Вот  Вы все ратуете за отделение религии от государства. Допустим, Вам это удалось. А Вы уверены, что государство Израиль после этого останется еврейским?" Я ответил просто: государство после этого станет еврейским (מדינה עברית), ныне же Израиль является иудейским государством (מדינה יהודית).

Предложенное мною словосочетание вовсе не является неологизмом. Скорее, это "хорошо забытое старое". В тридцатые годы нормативным самоназванием жителей Ишува, и различных аспектов их жизни было именно слово עברי. Посмотрите архивы газет, плакатов, любой печатной продукции 20-30-х годов, и вы увидите тысячекратно повторенное ,ישוב עברי, עם עברי, נוער עברי, עבודה עברית, תרבות עברית, שפה עברית, . Газета "Едиот Ахаронот", сообщая 30 ноября 1947 о результатах судьбоносного голосования в ООН, написала на первой полосе аршинными буквами: מדינה עברית. Именно так называли свое государство израильтяне в первые годы его существования, нимало не смущаясь тем, что в официальных языках ООН оно значилось как Etas Juif, Jewish State. Термины Jew, Juif, יהודי в догосударственном Ишуве были прочно зарезервированы для обозначения тех евреев, которые жили в диаспоре, и, соответственно, их языка (идиш), их культуры, их общественных учреждений.

Именно такое словоупотребление выражало со всей возможной полнотой и ясностью противопоставление работающего, строящего, светского Ишува (прямого наследника Маккавеев и Бар Кохбы), с одной стороны, и диаспоры, проводящей дни и ночи над Талмудом и в молитвах, целиком зависящей от милостей окружающих народов, не имеющей своего будущего. Слово יהודי выражало, в первую очередь, религиозный аспект еврейского бытия, еврейскую идентичность как общую религию, общие бытовые модели (почти всегда с религией связанные). Слово עברי выражало аспект национально-государственный: "быть народом свободным в нашей стране". Поскольку в реальном историческом бытии евреев эти два аспекта невозможно до конца разделить и обособить, известный произвол и альтернативность в употреблении этих двух терминов имели место, но в большинстве случаев их использование не вызывало проблем.

У автора нет на сегодня достоверных данных о том, в какое именно время и почему столь ясная семантическая  дихотомия стала смазываться. Сегодня слово יהודי вытеснило слово עברי во многих сферах, где раньше именно термин עברי считался нормативным. Рискнем, однако, сделать допущение, что и в данном случае коллективное бытие определяет коллективное сознание, в том числе и словоупотребление. На смену государству светскому, которым Израиль был (или которым мог видеться неисправимым оптимистам) на заре своего существования, приходит клерикальное государство, в самых лучших (если можно так выразиться) традициях.

Очевидно, что еврейское государство (מדינה עברית) - это понятие однопорядковое с "французское государство", "немецкое государство" и т.п. Оно передает ту банальную истину, что носители определенного языка составляют в определенном государстве значительное большинство, и не более того. Напротив, термин "иудейское государство" (מדינה יהודית) стоит в одном ряду с понятиями "исламская республика", "католическое государство" и пр. Это уже не просто расплывчатый трюизм из социо-культурной сферы. Это совершенно точный юридический термин, зафиксированный и конкретизированный в тысячах законов и подзаконных актов. В еврейском государстве, скажем, государственная регистрация браков - это услуга, вполне однотипная с регистрацией рождений и смертей, и совершенно очевидно, что заниматься этим должно то же самое учреждение, т.е. МВД. В этом случае государство выполняет именно ту функцию, которую Фердинад Лассаль еще в ХIХ веке очень метко определил как "государство – ночной сторож". Не так обстоит дело в государстве иудейском. В нем регистрация брака - это священнодействие, мистическое таинство, ибо иудейское государство для своих граждан отнюдь не ночной сторож, а всемогущий духовный пастырь, призванный надзирать за каждым их шагом, и за большим, и за самым маленьким.

Я как-то раз спросил своего дядю, раввина ХАБАДа, живущего в Израиле с начала 70-х: "Цви, ну почему два гражданина, оба – не евреи, не могут просто пойти в МВД и зарегистрировать там свой брак?". Цви подумал секунду, и ответил: "Это будет противоречить иудейскому облику (האופי היהודי) государства Израиль. Признаюсь, в первый момент я подумал, что это пустая отговорка, некая заученная мантра, которую повторяют, не думая. Теперь я понимаю, что мой дядя дал очень точный и глубокий ответ. В жизни ультра-ортодоксального еврея очень мало аспектов, которые можно определить как "галахически нейтральные" или "галахически нерелевантные". Точно определено, в каком порядке надо одевать ботинки на ноги, так что уж говорить о такой сфере, как брак и семья. Точно так же и иудейское государство (מדינה יהודית) стремится не оставить в публично-правовом пространстве ни одного, самого маленького уголка, который был бы "галахически нейтрален". Надо ясно понять, что это не злой умысел того или иного религиозного лидера, не хитрая тактика религиозных партий для выжимания денег. Пока мы не избавимся от этих ошибочных допущений, мы ничего не поймем в поведении религиозного истеблишмента. Речь идет о том, что можно назвать "базисным инстинктом" любого клерикального государства.

И ни один ультраортодоксальный раввин просто не способен действовать вопреки этому инстинкту, как рыба не способна летать в воздухе.  Не бывает и не может быть "просвещенного клерикализма", "прогрессивного клерикализма" и т.п. Государство либо полностью и окончательно отделяется от всех регигиозных институтов, либо, рано или поздно, растворяется в них, превращается в их придаток, как гениально предсказал это Ф.М. Достоевский в диалоге Старца Зосимы и Ивана Карамазова. Поэтому все попытки диктовать раввинам, кого им ставить под хупу, а кого нет, выглядят весьма нелепо. Правильным решением вопроса может быть только введение единообразной государственной регистрации брака. Если вместе с этим, или вместо этого, пара захочет совершить тот или иной религиозный обряд, никто им мешать не в праве. Но на правовой статус пары этот обряд никак не будет влиять. И, разумеется, пара не должна быть в претензии, если раввин, к которому они обратятся, признает одного из них недостаточно "кошерным" для хупы.

Возьмем другой пример: еврейский народ (עם עברי) , точно так же, как народ русский, немецкий, французский - это некий исторически сложившийся коллектив, имеющий жесткое ядро и достаточно расплывчатые поля. Есть много людей, которые и еврейским, и нееврейским окружением совершенно однозначно опознаются как евреи. Но есть и немало таких, которые не относят себя сами и не относятся окружением к еврейскому народу с полной однозначностью, которые в разных ситуациях, на разных этапах своей жизни, в зависимости от окружения, от социо-культурных императивов и т.п., то больше чувствуют себя евреями, то меньше, то опознаются окружением как евреи, то нет. Среди евреев таких больше, чем среди русских, но эти расплывчатые поля присутствуют в любом национальном коллективе. Именно поэтому сама идея официальной регистрации национальности в гос. документах досточно нелепа, и все страны от нее отказались.

Совсем другое дело עם יהודי. Это конфессия, т.е. множество людей, исповедующих некую определенную религию, или, по мнению всемогущих духовных пастырей, обязанных, в принципе, эту религию исповедовать. И тут уж никаких промежуточных ситуаций быть не может. Каждый знает про себя точно, католик он или нет, мусульманин или нет, иудей или нет. А в клерикальном государстве об этом вправе, и даже обязаны, знать и все гос. инстанции, более того, все граждане страны. И пусть нас не смущает, что регистрация в Израиле ведется по двум пунктам: религия (דת) и национальность (לאום). Между этими двумя графами имеется полное совпадение: не может быть, чтобы запись в одной графе отличалась от записи в другой. Впервые регистрация конфессиональной принадлежности была введена во времена Британского мандата, и основывалась на разделении всего населения Палестины на тринадцать официально признанных конфессий. При регистрации чиновник должен был выбрать только одни вариант из тринадцати (не более). Очевидно, что такой порядок мыслим только в том случае, если речь идет о регистрации конфессиональной принадлежности, а не национальности. Государственная регистрация иудеев (יהודים) - совершенно нормальная и неизбежная вещь в иудейском государстве. Поэтому все попытки как-то повлиять на эту регистрацию, смягчить ее правила и пр. выглядят достаточно нелепо. Духовные пастыри иудаизма имеют полное право решать, кого они признают иудеем, а кого – нет. Если бы светские французы или поляки стали бы диктовать Римскому Папе, кого допускать к причастию, а кого нет, это было бы нелепо. Правильным решением вопроса станет полная отмена регистрации национальности или конфессии во всех государственных документах.

И третий пример. После истории с могилой  Евгения Толочко, светлая ему  память, я прочитал в статье одного моего единомышленика "Интересно, а на военных кладбищах Британии в Палестине евреев тоже хоронили отдельно от христиан?". Автор допускает типичную ошибку, сравнивая два совершенно разнотипных явления. Никаких государственных военных кладбищ в Израиле нет (как нет и гражданских). Есть исключительно иудейские конфессиональные кладбища, где хоронят иудеев, в том числе и иудейские кладбища, где хоронят павших солдат. Точно так же, как павших солдат-друзов хоронят на друзских кладбищах, павших христиан – на христианских и пр. В определенные дни года высшие чины израильской армии приходят на иудейские военные кладбища, чтобы отдать долг памяти павшим иудеям. При этом они, разумеется, строго следуют указаниям раввинов, как следуют указаниям жрецов-друзов на друзских военных кладбищах. И вступать с раввинами (или со священниками) в какие-то препирательства о порядке церемониала - это нелепость. Правильным решением проблемы должно стать именно создание государственных военных кладбищ, где будут хоронить всех павших солдат без различия конфессии. Если семья захочет пригласить для совершения похоронного ритуала раввина или священника - это ее право, но все полномочия служителя культа будут ограничиваться той могилой, к которой его позвали.

Я привел только три простых примера того, чем иудейское государство (מדינה יהודית) отличается от того еврейского государства (מדינה עברית), которое будет создано после полного отделения религии от государства. Уверен, что читатели и сами приведут много других, но именно с этих болевых точек следует начать.