Кто куда, а мы - в баню.

Лето пришло…У Давыдовых на даче отдыхать – одно удовольствие. Хозяева хлебосольны, гостям рады, к ним по субботам народ валом валит: отдохнуть, в баньке попариться. Петр срубил баню недавно, надоело в речушке, что мимо протекает, мыться-плескаться. Когда строил, жена подшучивала: «пирожник сапоги тачает». Это к тому, что Петр Тимофеевич по специальности врач-рентгенолог, а тут, гляди, строителем заделался.

Результат превзошел все ожидания…Баня получилась, что хоромы царские: большая, вместительная, в неё роту на помывку загнать можно. Парильня-коптильня, зал с самоваром и помывочная с колодязной водой. Именно так: из парилки – под ушат холодной воды. Для горожанина, привыкшего к ванне, идти добровольно в «коптильню» к Петру, - что к инквизиторам на «огонек» зайти.

Поначалу не было желающих «баниться». Гости воздухом дышали, загорали, в речке плескались, вареники-пельмешки лепили тазик-два, вечером костер непременно - «очищение огнем». Хо-ро-шо! Им хорошо, а Петру – лучше! Он из баньки выйдет – будто десять лет сбросил! У-миро-творенный, аж светится. Никого с собой в баню не зовет, говорит: «дорогу все знаете». Его жена, теща и два пацана – в баньку ходят с удовольствием. Понятное дело, народу любопытно, да и азарт пришел: Давыдовы могут, а нам слабо? И потянулись – в пар, да под ледяную шайку. И на глазах здороветь стали, сердце - почки без проблем заработали. И вот уже по субботам ломка: – айда к Петру, под веники!

У Давыдовых на даче было два непреложных правила, которым все подчинялись. Ввел эти правила хозяин без шуток, по твердому убеждению: отдых должен быть полноценным!

Правило первое: о политике ни слова! Разве что анекдот какой, так, мимоходом. Правило соблюдалось жестко, кто не подчинялся, того больше не звали. Блажь, скажете? Нет, жизненная необходимость. Ибо в компании этой тесной наблюдался политический разброд и шатания. Компания – сплошь одноклассники Давыдова, шальные, им подраться – раз плюнуть. В этой ситуации очень помогал своим примером Уинстон Черчилль. Выйдя, однажды, нагишом из ванной, навстречу ошеломленному Франклину Рузвельту, Черчилль сказал: «Премьер-министру Британии нечего скрывать от президента Соединенных Штатов». Анекдот, конечно, но поучительный. Голый – он почти святой.

Было и второе правило: употребляли алкоголь только домашнего приготовления. Предпочтение оказывали зубровке, настоянной на травах: после бани – чисто лекарство! Дамы обожали вишневую наливку, лимонные ликеры. Каждый привозил свою жидкость, дегустировали, одобряли. И пили – с удовольствием и в меру. Пьяных базаров здесь не бывало.

Как-то, посреди лета, навестил Давыдова шурин, брат жены. Вернулся Игорь домой из зарубежья; пару лет тому назад женился на Эдите, немке, та увезла его в Германию. Неплохо устроился, работал таксистом, прилично зарабатывал. Но пришло время, кризис на дворе…Эдита, инженер по образованию, работу потеряла, и надумала махнуть в Австралию. У них это запросто. Поехала, устроилась там, Игоря зовет.

А он – ни в какую! Нафиг мне твои кенгуру, говорит! Собрал монатки, и на родину уехал. Только не в кенгуру дело…зазнобу свою школьную в сети нашел, Ольгу, первую любовь. У нее к тому времени брак со шведом лопнул, она – домой, к маме. Чтоб не скучать - Игоря позвала, тот и явился, не запылился…

В субботу, под вечер, приехал Игорь к Давыдовым с черноглазой костлявой барышней, по имени Ольга. Мужики ее сразу между собой «сушеной воблой» окрестили. В чужую компанию Ольга вливаться не спешила, ходила, глядела, сигареткой дымила. Тем временем мужчины в баню гурьбой двинулись, жены – второй таз пельменей долепили.

Быстро время летит, если в хорошей компании. Вот уже и вторая смена – женская, с полотенцами-кремами-масками в баньку гуськом пробирается. И новую гостью позвали. Эта, небось, и трех минут не выдержит.

К большому удивлению, Ольга баньке порадовалась, веничком парилась, ледяной водичкой обливалась.

- Видать, любишь париться? - удивляются женщины.

- Люблю! Я в Швеции о парной мечтала, мне их баста не нравилась.

- Что за баста? Баня такая?

- Ну да, без пара, сухая «потелка», как сауна.…

-Ты домой-то на побывку, или как?

-«Или как»,… попрощалась я с забугорьем, - сказала худышка, - и в ледяную водичку, охлаждаться.

Спустя часик, помолодевшие, пахнущие хвоей, явились дамы к столу.

- Ну, будем здоровы! – ласково сказал хозяин, разливая по рюмкам янтарную жидкость.

- Ешьте, гости дорогие, - потчевала хозяйка, подвигая соленья и ароматный домашний хлеб.

Ох и хорошо! Даже комары притихли, расположившись поодаль.

- Хорошо сидим! – восторгался Игорь, выпив зубровки, - эх, кабы такую красоту – да туда, …век бы жил, радовался.

- Где родился, там и пригодился, - сказал Кремень, усатый майор со шрамом. – Чужое, оно и есть чужое…

- Не скажи, нынче великое переселение народов происходит! Азия да Африка - в Европу прут, Европейцы - в Австралию сбегают, - мотал головой Игорь, с удовольствием поглощая соленый груздь.

- Чего удивляться, - сказал Давыдов, - рыба ищет, где глубже, человек - где лучше.- А которые себе цены не сложат, к подолу мамкиному возвращаются…, - мельком взглянул на Игоря.

-Нее, - промычал тот с набитым ртом, - не к мамкам. Бабы у нас красивые, к ним возвращаются…- и, справившись, наконец, с огромным груздем, воодушевленно оглядел присутствующих женщин.

Дамы приосанились, глазками заблестели.

- Да и мужики наши покрепче будут. Там сплошь импотенты, мамочкины сынки и геи, - поддержала Ольга, одаривая выпивающих мужчин благосклонным взглядом.

Мужчины крякнули. На Ольгу смотрели одобрительно. Сушеную воблу она им больше не напоминала.

- Во-во, - закивал головой Игорь, - немки наших мужиков на расплод берут. Контракты брачные заключают, детей от них хотят. Здоровое семя, как-никак.

- А че ж ты свое семя в ход не пустил? – язвительно вмешался худой, как шпала, Зонтик, человек с «камерным» прошлым.

-Так это…Эдита детей не хотела, - оправдывался Игорь, - я, лично, о сыне мечтаю…

- Чё о них мечтать, их делать надо, - хохотнул захмелевший депутат районного масштаба, школьная кличка «Балабон», отец трех девчурок. – Мы вот над пацаном вовсю работаем, – весело подмигнул жене.

Ольга встала из-за стола, мол, пойду к речушке прогуляюсь. Никто за ней не последовал, она вскоре и вернулась.

- Откормить бы ее, сердешную, - провожая глазами, жалостливо шепнула Давыдова своей соседке Ксюше.

- Да ну тебя, глаза-то разуй! Вишь, на лице написано: ищу хорошего мужчину. Найду – испорчу, - зашептала та в ответ.

- Зря ты так, может, она принца ждет…

- Ага, принца…чтоб, как у белого коня, - расхохоталась Ксения.

Давыдова фыркнула и бегом на кухню, за пельменями.

-Налетайте, гости дорогие! – хозяйка поставила посреди стола блюдо-тазик, присовокупив соусницу и масленку.

- Да! Это тебе не Европа!- воодушевился Игорь, сооружая на тарелке камчатскую сопку из пельменей, - кто бы там лепил домашние вареники-пельмешки?! Все магазинное, замороженное….

- Что, и супчика не сварят?

- Ха! Расскажу-ка я одну историю…, - заглотив, словно удав, гору пельмешек, Игорь сощурил глаза:

- Сестрица, помнишь, как борщом угощала нас во Франкфурте?

- Помню! Продукты купила, огромную кастрюлю борща приготовила – кушали-благодарили, за ушами трещало!

- А знаешь, что мне сказала Эдита, когда ты уехала, погостив у нас недельку…

- Откуда ж мне знать?

- О-о! Супруга посчитала стоимость продуктов, газа, воды – и заявила, что тот борщ золотым по цене вышел, мол, ей дешевле бы ресторан обошелся. Первый скандал у нас тогда произошел...

- А чего зря скандалить? Может Эдита права про борщ? – прервал Давыдов. Он явно недолюбливал шурина.

-Нет, я по другой причине разругался…, - Игорь нахохлился, вспоминая неприятный разговор, - Слышь, она говорит, что мы – невоспитанный народ, - после 10 часов вечера в туалет ходим! У них в доме после 10 - тишина, если пошел в туалет – воду не спускаешь, чтоб не шуметь, соседей не беспокоить! Могут и попросить освободить жилье, коль соседи пожалуются…

- Ври - не завирайся…быть такого не может! – возмутились гости.

- Может! – резко вмешалась Ольга. – У них – свои порядки. - Я вам больше скажу, - вошла в раж Ольга, разгоряченная вишневой наливкой, - у них женатый мужчина может завести себе бойфренда. Вот так! А жене – зась! Если что – вылетаешь из страны голышом! И заступиться некому…

-Тьфу на вас! – Давыдов поднялся и навис над столом, глядя на «интуристов». – Мы зачем тут собрались? Слушать про вашу отмороженную Европу? И это после бани?! Когда каждая клеточка тела жизни радуется?!

Да ну вас! Пошел-ка я раков ловить, - и двинулся по узкой дорожке к речушке, где раками берега кишат.

-И-то, правда! – согласились Кремень, Зонтик и Балабон, - на хрена нам эта дикая Европа? Пойдем, поохотимся, - и, прихватив фонарь, ушли.

- Эй, - крикнула им вдогонку хозяйка, - время - без пяти десять! Пора костер разводить, охотники!

- И самое время – «по нужде» сходить! НЕ то Европа осудит, - ржала во всю глотку Ксюша.

Давыдов издали показал ей кулак.

А на следующий день шурин с пассией уехали, и больше к Давыдовым на дачу не приезжали.

Не сговариваясь, друзья одобрили третье дачное «правило Давыдова»: про другие нации – ни хорошо, ни плохо. Пусть живут, как умеют, небось, знают, что делают. А у нас – свои заботы.

Кто – куда, а мы в баню!

Она, родимая, выжить помогает. За неделю наши мозги такой грязью да копотью от тяжких дум покрываются, похлеще Авгиевых конюшен! А горячий пар да ледяная водичка весь этот мусор быстро ликвидируют. И на смену,- в чистое тело, к добрым мыслям – здоровье приходит. Зря, что ли, говорят: Банька парит – здоровье дарит!

А Вы-то сами давно в баньке были?