29/05/2013
Химическая атака в Джобаре, на окраинах сирийской столицы, поначалу вообще незаметна. В ней нет ничего особенного, чего-то, что бы бросалось в глаза. Но в этом как раз и заключается цель: когда продвинувшиеся дальше других в Дамаске бойцы Свободной сирийской армии понимают, что правительственные силы применили против них химические вещества, становится уже слишком поздно. Какой бы газ не пошел в ход, к тому моменту он уже начинает действовать… всего в нескольких сотнях метров от жилых домов.
Сначала слышен шум, слабый металлический удар, почти что щелчок. И во всем грохоте, который сопровождает идущие в этот день бои в районе Джобар, он поначалу не привлекает внимание бойцов бригады «Тахрир аш-Шам» (освобождение Сирии). «Мы подумали, что это был неразорвавшийся снаряд, и никто не стал обращать на это внимание», - объясняет Омар Хайдар. Он занимается подготовкой операций бригады, которая удерживает сектор города менее чем в 500 метрах от площади Аббасидов.
Ни запаха, ни дыма
Он пытается подобраться слова, чтобы описать этот непонятный шум, и сравнивает его с «упавшей на землю банкой Pepsi». Нет ни запаха, ни дыма, ни даже свиста, который мог бы указать на выброс токсичного газа. Потом возникают симптомы. У людей начинаются приступы кашля. Глаза воспаляются, зрачки сужаются до предела, зрение затуманивается. Затем людям становится трудно дышать, их начинает тошнить, они падают в обморок. Пострадавших нужно вынести из зоны поражения, пока они не задохнулись.
Специальные корреспонденты Le Monde на раз лично наблюдали за этим в окраинном районе Дамаска, где повстанцам удалось закрепиться в январе этого года. С тех пор борьба за Джобар имеет ключевое значение как для ССА, так и для властей. Как бы то ни было, после двухмесячного пребывания в окрестностях сирийской столицы нам удалось собрать кусочки куда более крупной мозаики. Серьезность и частота этих случаев, а также тактика использования подобного оружия указывают на то, что речь идет не об обычном слезоточивом газе, который применяют на линии фронта, а куда более опасных и токсичных веществах.
В Джобаре, где линии обороны противников проходят так близко друг к другу, что те обмениваются оскорблениями едва ли не чаще, чем пулями, применять газа начали в апреле этого года. Там наблюдаются не крупные удары, которые могут накрыть несколько квадратных километров, а отдельные и ограниченные по площади случаи использования химического оружия правительственными силами: прежде всего, это касается точек наиболее тяжелых боев с повстанцами. В Джобаре отрядам ССА удалось глубже всего проникнуть на территорию Дамаска. Здесь разворачивается безжалостный конфликт.
Первый удар
В первый раз люди Абу Джихада, которые занимают позицию в секторе «Бахра 1» (одна из точек наибольшего приближения к стратегически важной площади Аббасидов), подверглись такого рода атаке вечером 11 апреля.
Она застала всех их врасплох. За прошедшие месяцы они слышали о применении «газа» на других фронтах, в других регионах Сирии (прежде всего в Хомсе и Алеппо). Но что им делать в такой ситуации? Как защититься, но при этом не оставить позиции и не позволить врагу легко одержать победу? «Некоторые отступили, другие запаниковали и не могли решить, как им поступить. Но позиции мы не оставили. Идущим на фронт солдатам приказали брать с собой влажные платки, чтобы защитить лицо», - рассказывает один из повстанцев.
Тем временем, бойцам раздали немного имевшихся противогазов. В первую очередь они предназначены для тех людей, кто удерживает важные позиции там, где граница территории повстанцев иногда проходит по обычной стене. Остальным приходится довольствоваться смехотворной защитой хирургических масок.
Кроме того, газовой атаке подверглись далеко не только люди Абу Джихада. Чуть ближе к мясному рынку, где в настоящий момент находятся правительственные танки, «спецподразделения» мятежных сил оказались под воздействием еще более сильных химических веществ, если судить по состоянию бойцов. Несколько часов спустя мы обнаружили их в госпиталях, где они отчаянно боролись за жизнь.
Люди в комбинезонах
В Джобаре бойцы не оставили свои позиции, но те, кто находятся на самой линии фронта, с трудом могут дышать, «смертельно напуганы и пытаются найти успокоение в молитве», - рассказывает один из солдат «Тахрир аш-Шам» Абу Атал. В соседнем секторе погиб боец другой бригады. Его звали Ибрагим Дарвиш. Он умер 18 апреля.
В северной части Джобара, которая тоже стала целью похожих ударов, находится командующий первой дивизией ССА (в нее входят пять бригад) генерал Абу Мухаммад аль-Курди. Он утверждает, что его бойцы видели, как военные правительственной армии оставили свои позиции, уступив место людям в «комбинезонах химзащиты». Те принесли с собой «что-то вроде маленьких бомб или мин», которые начали испускать химические вещества в атмосферу.
По словам генерала, повстанцам удалось убить троих таких специалистов. Но где же комбинезоны химзащиты с тел убитых? Неизвестно… Попавшие тем вечером под химический удар солдаты рассказывают об охватившей их панике и отступлении. Как бы то ни было, мирные жители и независимые источники не могут подтвердить или опровергнуть эти утверждения: в Джобаре давно уже никого нет за исключением рассредоточенных по различным участкам и фронтам повстанцев.
Все это, тем не менее, не мешает сделать вывод о губительном воздействии газов, которые применяет сирийское правительство в собственной столице. 13 апреля в одном из секторов Джобара фотограф Le Monde лично видел то, как расположившиеся в разрушенных домах на линии фронта бойцы начали кашлять, а затем надели противогазы. Они делали это без видимой спешки, но в действительности уже подверглись воздействию вещества. Они согнулись пополам, стали задыхаться, их начало рвать. Нужно было немедленно отступить. У фотографа в течение четырех дней наблюдались зрительные и дыхательные расстройства. Как бы то ни было, главный удар в тот день пришелся по соседнему сектору.
Красная черта
Отсутствие сведений из достоверных источников вызывает целый ряд сомнений насчет использования химического оружия правительственными силами, у которого имеются более чем серьезные арсеналы и в частности запасы нейротоксинов, таких как зарин. Некоторые страны (США, Турция и Израиль) заявили, что обладают вещественными доказательствами применения такого оружия, однако не сообщили на этот счет никаких дополнительных сведений. Кроме того, они не посчитали, что использование этого вооружения Дамаском заходит за «красную черту» (о ней говорил президент Обама в августе 2012 года), которая означает возможность иностранного вмешательства в Сирии.
Сирийская власть в свою очередь перекладывает ответственность за применение химического оружия на ССА, что еще больше усиливает неразбериху. Чтобы убедиться в реальности использования этих веществ сирийской армией на некоторых фронтах, достаточно расспросить врачей, которые пытаются вылечить или спасти попавших под воздействие газа бойцов. 8 апреля в больнице «Аль-Фатех» в городе Кафр-Батна (крупнейший медицинский центр в регионе Восточная Гута) врачи показали снятые на камеру мобильного телефона кадры удушья. Мужчину охватил ужасный приступ кашля. По словам медиков, это произошло 14 марта: он попал под воздействие газа в городе Аль-Отайба, где с середины марта правительственные войска проводят широкомасштабную операцию, чтобы взять силы мятежников в окружение и перерезать их главный канал снабжения.
Один из врачей, Хасан О. подробно описывает возникшие у пациентов симптомы: «Поступающим людям трудно дышать. У них сужены зрачки. У некоторых наблюдается рвота. Они больше ничего не слышат и не говорят, их дыхательная мускулатура не работает. Если в срочном порядке не начать лечение, их ждет неминуемая смерть». Этот рассказ полностью совпадает с тем, что говорили все остальные медики, которых мы повстречали за несколько недель в окрестностях Дамаска. За небольшими отличиями: в зависимости от места химические вещества, по словам бойцов, содержались в снарядах, ракетах или даже гранатах.
18 апреля на линии фронта в Джобаре произошло пятое нападение подобного типа. Бойцы ССА под командованием Омара Хайдара говорят, что к их ногам упал цилиндр длиной около 20 сантиметров с открывающим механизмом. Было ли это химическое оружие? И если да, то о каком типе веществ идет речь? Для точного ответа на этот вопрос необходимо провести подробное расследование, что достаточно сложно сделать в условиях конфликта. Необходимо взять образцы для исследований у бойцов, которые погибли или были госпитализированы в результате воздействия этих веществ, а затем переправить их в иностранные лаборатории. Определенное их количество уже изучается в настоящий момент.
Обычное дело
В Джобаре бойцам раздали противогазы, шприцы и ампулы атропина, который служит для противодействия нейротоксинам, таким как зарин. Врачи из Гуты подозревают, что в ход пошло именно это бесцветное и лишенное запаха вещество, чье воздействие на организм совпадает с наблюдаемыми симптомами. По словам осведомленного западного источника, сирийская власть может использовать смеси различных веществ, в том числе со слезоточивыми газами, чтобы тем самым замести следы.
Дело в том, что если применение войсками Башара Асада химического оружия будет подтверждено, их могут ждать самые серьезные последствия. Поэтому режим всячески стремится скрыть свои действия. Газ на фронтах используют точечно и избегают его широкого распространения, так как оно может стать неопровержимым доказательством вины. Тем не менее, атаки продолжаются: по утверждению повстанцев, 23 мая химическое оружие применили в Адре (северо-восток от Дамаска), где идут тяжелые бои между правительственными силами и отрядами мятежников.
Во второй половине апреля газовые атаки в Джобаре стали уже почти что обычным делом. На линии фронта у бойцов ССА давно вошло в привычку всегда держать под рукой противогаз. Кроме того, они регулярно промывают глаза с помощью шприцов с физраствором. Цель этих атак, по всей видимости, является чисто тактической: речь идет о попытке дестабилизировать повстанческие отряды в тех районах, откуда их не удалось вытеснить правительственным силам. Кроме того, это можно рассматривать и как своего рода проверку: если сирийская армия использует химическое оружие в собственной столице без заметной на то реакции на международной арене, может быть, эксперимент стоит продолжить в чуть более крупных масштабах?
До настоящего момента газ использовался только в отдельных случаях. Единственный офтальмолог в регионе (он получил образование за границей) ведет в прием в небольшой больнице города Сабха (точное ее расположение он попросил не называть). За две недели у него побывали 150 пострадавших. Кроме того, он организовал душевые неподалеку от зон газовых атак так, чтобы попавшие под воздействие токсичных веществ бойцы могли помыться и сменить одежду без риска для персонала медицинских центров.
Лошадиная доза
Чтобы спасти солдат с самым тяжелым поражением дыхательных путей, их нужно пронести через лабиринт домов с пробитым стенами, пробраться через вырытые траншеи и туннели и положить их в приспособленную под «скорую помощь» машину, которая поджидает на небольшой площади чуть позади. Той в свою очередь нужно домчаться до госпиталя по открытым для пуль и снарядов улицам, пока бойцы не погибли от удушья.
Врач из исламской больницы Хаммурии, которая расположена в неприметном с виду ангаре, рассказывает, что 14 апреля к нему попал боец с фронта в Джобаре. У него были серьезные проблемы с дыханием, а пульс «будто с цепи сорвался». Чтобы спасти солдата, медику пришлось ввести ему 15 доз атропина и гидрокортизона. Лошадиная доза для безнадежного случая.
Ночью 13 апреля одна из машин скорой помощи, на которой вывозили пострадавших людей, попала под снайперский обстрел. Водитель был ранен. Утром на следующий день «скорые» под танковым огнем проделали путь на линию фронта, где сирийские военные распылили очередную порцию химических веществ. «Когда мы приехали, все лежали на земле», - говорит работник еще одного медицинского центра Кафр-Батны (он просит не называть его имени, так как боится за свою семью, которая находится в подконтрольной правительству зоне).
Утром во дворе этого госпиталя, который расположился на одной из подземных парковок (для защиты от ударов правительственной авиации и артиллерии), царит настоящий хаос. Солдаты лежат рядом с пятью санитарами, которые подверглись воздействию токсина при контакте с ними. С фронта привозят все новых солдат, их набралось уже 15 человек. Медики сломя голову носятся по импровизированным палатам, распределяют кислород, делают уколы.
Нехватка лекарств
Доктор Хасан лежит в своем крошечном кабинете в кислородной маске, пока ему вводят атропин. За час до этого он занимался больными, однако потом внезапно потерял сознание и начал задыхаться. Этот человек не первый месяц борется за продолжение работы его медицинского центра. В этом ему помогают волонтеры, некоторые из которых - еще обычные школьники. Кроме того, блокада региона правительственными силами ведет ко все более острой нехватке медикаментов. Обезболивающих почти не осталось, и полевые хирурги вынуждены использовать ветеринарные препараты, такие как кетамин. Морфин окончательно исчез, а запасов атропина надолго тоже не хватит. Доктор взял образцы, которые с огромными трудностями удалось контрабандой вывезти из региона. Результаты анализов станут известны только через несколько недель.
Специальные корреспонденты Le Monde побывали в восьми медицинских центрах Восточной Гуты и нашли всего две больницы, куда, по словам их работников, не поступали попавшие под газовую атаку бойцы или мирные жители. 18 марта врачи из Нашибии приняли 60 человек с линии фронта в Аль-Отайбе. У этого маленького госпиталя не было средств, чтобы справиться с таким потоком пострадавших, в частности там не хватало кислорода. Пять человек погибли от удушья. Осознав всю серьезность сложившейся ситуации, врачи несколько дней спустя провели эксгумацию останков этих людей в присутствии местных и религиозных властей, чтобы взять образцы тканей и отправить их за границу. Некоторые из них передали небольшой группе бойцов, которая попыталась прорваться через окружившие регион правительственные войска. В настоящий момент врачам неизвестно, достигли ли образцы места назначения.
«Больные словно посходили с ума»
Медики из расположенной в десяти километрах оттуда больницы Думы (находится под контролем бригады «Аль-Ислам») говорят, что приняли 39 пациентов после произошедшей 24 марта химической атаки в городе Адра. Два человека скончались в палате. Один из враче отмечает, что через два дня «больные словно посходили с ума». Повстанец Марван, который находился на месте удара в Адре, утверждает, что видел, как «на фронт падали светившиеся оранжевым ракеты», и что, пока его самого везли в больницу, «три человека умерли по дороге в машинах». В обстановке воцарившегося в Гуте хаоса мирные жители и военные зачастую гибнут, даже не добравшись до медицинского центра.
Адра, Аль-Отайба и Джобар - это три точки в окрестностях Дамаска, где местные источники говорят об применении химического оружия с начала марта. В то же время есть между ними и заметные отличия. В Джобаре химические вещества использовали более осторожным и точечным образом, тогда как на более удаленных участках фронта, таких как Адра и Аль-Отайба, были задействованы куда большие объемы газа (если судить по количеству поступивших в больницы).
Как бы то ни было, в местных больницах медики занимаются не только пострадавшими от воздействия химических веществ. За два часа до прибытия специальных корреспондентов Le Monde в госпиталь Думы были в срочном порядке доставлены четверо детей с искромсанными осколками авиационных бомб телами. Врачи едва успели стабилизировать их состояние, как их пришлось увезти из больницы. Скорее всего, они, как и многие другие, умерли в дороге. Медики засняли их ужасные раны и исполненные страдания крики. «Знаете, у нас такое творится каждый день, и для нас это гораздо серьезнее химических атак. Вот до чего мы дошли…» - говорит подавленный происходящим врач, который тоже не может назвать своего имени.
Комментарии