Дюкло: «Власть, обнаженная собственными кризисами»

Природа власти, пронизанная потребительской парадигмой, контролем и беспощадной эксплуатации человека и природы, вошла в стадию самоотрицания. В её легитимность ставится под сомнение. Речь не идет только о российской власти. В России всё сложнее, поскольку механизм легитимности компенсируется эффектом сакрализации. пусть даже и не признаваемый многими, этот эффект пока ещё "работает". Кризисы -- следствие этого третьего диалектического закона. Не факт, что на "выхлопе" мы окажемся как пушкинская старуха у разбитого корыта, однако пересмотр основных "столпов" системы просто неизбежен. Речь идет о 1) энергетико-сырьевой основе (которая становится основным мотиватором потенциальных и актуальных войн), 2) способ, которым при помощи денег направляются человеческие трудовые ресурсы и 3) политическая стабильность. Но, пожалуй, кризис власти, который можно охарактеризовать как "кризис в головах", вызывает более мрачные прогнозы. В итоге мы имеем реальную хаотизацию не только общественно-политического строя,сейчас не суть какого именно по названию (есть глобальная разница между названием и его физическим воплощением), но и хаотизацию умов. Пример, социальные сети. Как писали в преддверии русской революции: "разброд и шатания сердец". При этом возникает справедливый вопрос: если все обстоит так и кризис власти очевиден, то возможно ли говорить о серьёзном развитии политической конкуренции и внутреннем реформировании правящей партии? Имеет ли эта риторика под собой серьёзное основание или дальше популизма эта тема не пойдет? Знаменитый французский политолог ХIХ века Алексис де Токвиль говорил: “Люди становятся более требовательным к власти не когда им хуже всего, а когда их ситуация начинает улучшаться. В том случае, если реальная опасность уже позади, а быстрых перемен к лучшему не происходит, избиратели начинают строже спрашивать с власти”. В какой-то степени “эффект Токвиля” сейчас налицо.

С другой стороны, нынешняя власть (точнее, те люди которые вписались в политическую элиту), очень четко показывают собственную преемственность и наследственность, тем самым сводя на нет любые попытки хоть сколько-нибудь "эволюционный" альтернативы. Таким образом, кризис власти приобретает более тяжелые формы, а протест ярко выраженные (в смысле агрессивности), радикальные черты. А пока, кризисы трясут мир. Капитализм показывает все более звериную харю. Мигранты осаждают столицы европейских государств. Волны протестов вырываются из соцсетей и рискуют поглотить оффлайновский мир. Как пишет апологет политической теории хаоса Стив Манн: "Для достижения подлинной глобальной критичности – процесс, который мы наблюдаем в двадцатом веке, необходимы следующие предпосылки: эффективные методы транспорта; эффективные методы массового производства; большая свобода экономической конкуренции; повышение экономических стандартов, вытесняющих идеологию (когда борьба за выживание выиграна, для идеологии не остается места); эффективные массовые коммуникации, и повышение ресурсных потребностей". Обратите внимание на тезис о "повышение экономических стандартов, вытесняющих идеологию", -- мрачная ирония демократической эволюции (демократия все же идеология, не так ли). Но суть даже не в этом. Парадигма экзистенциальной напряженности и критичности (которая на самом деле удел "аристократов духа", в кантовском смысле), просто вытесняет человека классической культуры с его природной склонностью с стабильности. Хотя не факт, что первые (как правило дегенераты) имеют моральное право диктовать правила и условия жизни последним, я не говорю уже о нравственном качестве этого садо-мазо-факэн (а теперь ещё и с трупным запашком садомии) человеческого фекалия, чье верховенство определяется не чистотой духа и жертвенности служения, а грязью и багровыми потоками невинно-пролитой крови.

 

Одним словом, скучать нам явно не придется  :))