Адольф Гитлер. Свадьба мертвецов

Свадьба мертвецов

В последние часы своей жизни Адольф Гитлер подписал два завещания. Хроника событий в бункере

Известный режиссер-документалист Оксана Дворниченко подготовила к изданию на русском языке книгу «Сад Имперской канцелярии» (вышла в Софии в издательстве «Восток-Запад» под заголовком «Гитлер, каким я его знал»). Это хроника событий, которые происходили в бункере Гитлера в конце апреля 1945 года.

Герои и антигерои Третьего рейха

«Я садился за этот стол, если меня звали»

 «На крошечном пространстве, — пишет автор, — в течение нескольких дней произошло крушение власти и свадьба за день до самоубийства, вручение наград и расстрелы, испытание ядов и толкование гороскопов, придворные интриги и убийство собственных детей. Здесь под стоны раненых затевались танцы. Здесь думали о вечности — и отсчитывали последние минуты, претендовали на мировое господство — и задыхались в подземелье.

Наша задача подобна задаче археолога — очистить события тех дней от позднейших наслоений и вымыслов. Десятилетиями хранившиеся в архивах документы с фотографической точностью воспроизводят события в бункере. Все действующие лица — подлинные. Тексты — документальные».

«Московские новости» выбрали для публикации небольшой фрагмент, в котором идет речь о политическом завещании Гитлера. Этот документ был обнародован на Нюрнбергском процессе и надолго забыт. Но годы идут, сменяются поколения, и словно всплывает из ада последний призыв гитлеровского завещания — «поддерживать до предела расовые законы и безжалостно сопротивляться отравителю всех наций — международному еврейству».

Герда Кристиан

секретарь Гитлера

Я не сказала ничего, потому что на деле день свадьбы был днем его смерти. Я не могла сказать ему: «От всей души желаю вам всего наилучшего», так как знала, что произойдет. Это действительно была свадьба мертвецов». После этого Гитлер в прилегающей комнате продиктовал секретарше Юнге свое завещание.

Траудль Юнге

секретарь Гитлера

Гитлер сказал мне: «Я сейчас продиктую вам мое личное завещание». Я села за пишущую машинку, он сказал: «Нет, застенографируйте то, что я скажу, в блокноте. Это мое политическое завещание...»

Я не могла сказать ему: «От всей души желаю вам всего наилучшего», так как знала, что произойдет

Ева Браун тоже написала прощальные письма. Внешне она показывала все ту же спокойную покорность судьбе, ту же безмятежность. Но через какое-то время она подошла ко мне, взяла меня за руку и хриплым, дрожащим голосом сказала: «Фрау Юнге, мне нестерпимо страшно. Хоть бы все это скорее кончилось!»

В политическом завещании Гитлера говорилось:

«...На протяжении этих трех десятилетий я затратил все свое время, все свои силы и все свое здоровье. Неверно, что я или кто-либо другой в Германии желал в 1939 году войны. Ее желали, и она была спровоцирована исключительно международными государственными деятелями или еврейского происхождения, или работавшими в интересах евреев.

Я сделал слишком много предложений по ограничению вооружений и контролю над ними, которыми потомство не всегда будет в состоянии пренебрегать для того, чтобы на меня можно было возлагать ответственность за возникновение этой войны. Кроме того, я никогда не хотел, чтобы после ужасающей Первой мировой войны произошла вторая война или против Англии, или против Америки.

Будут проходить столетия, но ненависть к тем, кто в конечном итоге несет ответственность, будет всегда возрастать заново. Вот люди, которых мы должны благодарить за все это: международное еврейство и его помощники.

За три дня до возникновения германо-польской войны я предложил английскому послу в Берлине план разрешения германо-польского вопроса, аналогичный тому, что имело место в Сааре, под международным контролем.

Это предложение также нельзя отрицать. Оно было отклонено только потому, что правящая политическая клика в Англии желала войны отчасти по коммерческим соображениям, отчасти потому, что она находилась под воздействием пропаганды, проводившейся международным еврейством.

Я также совершенно ясно уточнил, что если народы Европы будут снова считаться только пешками в игре, ведущейся международными заговорщиками — денежными магнатами и финансистами, то именно на них, на евреев — расу, которая является подлинным виновником этой убийственной борьбы, — должна быть возложена ответственность за это.

Я не оставил никакого сомнения по поводу того, что на этот раз не только миллионы детей европейских арийских рас будут умирать с голоду, не только сотни тысяч женщин и детей будут сжигаться и подвергаться смертельным бомбардировкам в городах, но что на этот раз подлинным виновникам придется поплатиться за свою вину, хотя это будет сделано более гуманными средствами, чем война.

После шести лет войны, которая, несмотря на все неудачи, войдет когда-либо в историю как самое славное и героическое проявление борьбы за существование нации, я не могу покинуть город, который был столицей этого государства.

Поскольку наши вооруженные силы слишком малочисленны для того, чтобы и дальше противостоять вражеским атакам против этого города, и поскольку участники нашего сопротивления постепенно изматываются людьми, которые являются только слепыми автоматами, я хочу разделить свою судьбу с той судьбой, которую решили избрать себе миллионы других людей в этом городе.

Кроме того, я не попаду в руки врага, которому требуется лишь новый спектакль, представленный евреями, для того, чтобы отвлечь внимание своих истерических масс.

Поэтому я решил остаться в Берлине и там избрать себе добровольную смерть в такой момент, когда я сочту, что само положение фюрера и канцлера нельзя дольше поддерживать.

Адольф Гитлер: «Правильнее всего было бы после победы над Россией доверить, разумеется под германским верховенством, управление страной Сталину, так как он лучше кого бы то ни было знает, как надо обращаться с русскими»

Я умру с радостью в сердце, зная о неизмеримых подвигах и достижениях наших солдат на фронте, наших женщин в тылу, о достижениях наших крестьян и рабочих и о том вкладе, единственном в истории, который сделала наша молодежь, носящая мое имя.

То, что я благодарю их от всего моего сердца, ясно так же, как мое желание, чтобы они поэтому не отказывались от борьбы при любых обстоятельствах, продолжали бы ее всегда, когда это будет возможно, против врагов родины, храня верность принципам великого Клаузевица.

Жертвы наших солдат и мое товарищество с ними до самой смерти посеяли семена, которые когда-нибудь в истории Германии обеспечат славное возрождение национал-социалистского движения и тем самым создание подлинно объединенной нации.

Многие храбрые мужчины и женщины решили связать свои жизни с моей до самой последней минуты.

Я просил их и, наконец, приказал им не делать этого, но продолжать участвовать в борьбе нации.

Прошу командующих армией, флотом и авиацией укрепить всеми возможными средствами дух сопротивления наших солдат и их национал-социалистскую веру, особенно подчеркивая тот факт, что я сам, как основатель и создатель этого движения, предпочитаю смерть трусливой покорности или даже капитуляции.

Пусть в будущем германские офицеры, подобно тому, как это имеет место в нашем флоте, полагают долгом чести, что не может быть и речи о капитуляции какого-либо округа или города, и что превыше всего остального командиры должны подавать сияющий пример верности и преданности долгу до самой смерти.

Перед моей смертью изгоняю бывшего рейхсмаршала Германии Геринга из партии и лишаю его всех полномочий, переданных ему декретом от 29 июня 1941 года и моей речью в рейхстаге от 1 сентября 1939 года.

Перед моей смертью изгоняю бывшего рейхсфюрера и министра внутренних дел Генриха Гиммлера из партии и со всех занимаемых им государственных должностей.

Не говоря уже о их неверности мне, Геринг и Гиммлер покрыли страну и всю нацию несмываемым позором, ведя тайные переговоры с врагом без моего ведома и против моей воли, а также незаконно пытаясь захватить контроль над государством».

Затем завещание перечисляет список членов нового кабинета, назначенного Гитлером. «Рейхспрезидент — Дениц, рейхсканцлер — д-р Геббельс, министр по делам партии — Борман, министр иностранных дел — Зейсс-Инкварт, министр внутренних дел — гауляйтер Гизлер, военный министр — Дениц, главнокомандующий сухопутными войсками — Шернер, главнокомандующий авиацией — Грайм, министр юстиции — Тирак, министр культов — Шеель, министр пропаганды — д-р Науман, министр финансов — Шверин фон Крозиг, рейхсфюрер СС и шеф германской полиции — Ханке, министр труда — д-р Хупфауэр, министр вооружения — Заур, руководитель Германского трудового фронта и член имперского кабинета — имперский министр д-р Лей».

Далее Гитлер выразил надежду, что «мой дух останется среди них и всегда будет с ними». «Пусть они будут строгими, — говорится в завещании, — но пусть они никогда не будут несправедливыми; пусть они никогда не дозволяют страху влиять на их действия и пусть они ставят честь нации превыше всего на земле.

Прошу всех немцев, всех национал-социалистов, мужчин и женщин и всех солдат германской армии быть верными и послушными до смерти новому правительству и его президенту.

Прежде всего призываю правительство нации и народ поддерживать до предела расовые законы и безжалостно сопротивляться отравителю всех наций — международному еврейству.

Берлин, 29 апреля 1945 года, 4 ч. 00 мин. А. Гитлер.

Свидетели: доктор Иосиф Геббельс, Вильгельм Бургдорф, Мартин Борман, Ганс Кребс».

В другом завещании, личном, Гитлер объявлял Бормана своим душеприказчиком. Последняя фраза этого личного завещания выражала решимость Гитлера покончить жизнь самоубийством: «Сам я и моя жена выбираем для себя смерть, предпочтя ее позору смещения с моего поста или капитуляции. Завещаем немедленно предать наши тела огню в том месте, где на протяжении двенадцати лет служения моему народу я выполнял большую часть моих повседневных обязанностей».

Этот документ также подписан 29 апреля в четыре часа утра.

Эрих Кемпке

личный шофер Гитлера

Ночью Адольф Гитлер и Геббельс подписали записанные фрау Юнге завещания. Лоренцу — представителю имперского руководителя прессы Дитриха, а также полковнику фон Бюлову и штандартенфюреру СС Цандеру — личному адъютанту Бормана — было вручено по экземпляру этого документа и приказано прорываться из окружения. Они покинули Берлин в разных направлениях, надеясь пробраться к новому президенту — гроссадмиралу Деницу.

Посланцы Гитлера передвигались пешком ночью и отдыхали днем. К тому времени, когда они достигли Ганновера, пройдя через занятую русскими территорию, они, по-видимому, решили отказаться от всякой надежды доставить документы к месту назначения. Поэтому они разошлись по домам, сохраняя при себе документы.

Вернер Вехтер

руководитель управления министерства пропаганды

Лоренц был арестован случайно в связи с оказавшимися у него фальшивыми документами. Когда его обыскивали (в районе Ганновера), то складки, сделанные бумагой в плечах его пальто, заставили людей, производивших обыск, распороть его одежду; при этом были обнаружены документы. Тогда Лоренц сообщил, что другие копии посланы через посредство других курьеров.

Второй курьер (майор германской армии Вилли Иоганн Мейер) был послан начальником гитлеровского штаба. Его арестовали в середине декабря в его доме в Изерлоне (в Руре).

Третий курьер (консультант Бормана Вильгельм Цандер) был выслежен, начиная от Мюнхена до Тегернзе в Баварии (вблизи австрийской границы), несмотря на правдоподобные утверждения его жены, что он погиб.

В Тегернзе он скрывался под именем Паустина. Его арестовали после Рождества в деревне, где он остановился вместе с девушкой по имени Ильза Унтерхольцнер, которая до 20 апреля была секретаршей.

Насколько известно, ни Дениц, ни кто-либо не знали ничего об этих документах до обнаружения их английской разведкой.

Политическое завещание Гитлера обнародовано в Нюрнберге.

Вильгельм Монке

командующий дивизией «Адольф Гитлер», оборонявшей правительственный квартал

В 15.00 я находился на своем командном пункте, когда меня по телефону вызвали на совещание. Я взял свою карту и пошел в блиндаж фюрера. По дороге я встретил взволнованного майора Гюнше, который сообщил мне, что фюрер только что покончил жизнь самоубийством. После этого мы оба поспешили в убежище фюрера, и здесь генерал Кребс лично сообщил мне, что фюрер застрелился. Здесь кроме него были генерал Бургдорф, доктор Геббельс и Борман. Никто не сказал ни слова.

Генерал Кребс предложил вступить в переговоры с русскими. Накануне фюрер сказал ему: «Единственный человек, с которым Германия в состоянии договориться, — это Сталин, ибо он самостоятелен и независим. Черчилль и Рузвельт зависимы от своих парламентов». Однако лично он, Гитлер, не может договариваться со Сталиным. Таким образом, продолжал Кребс, фюрер своим самоубийством хотел дать возможность для развития отношений с Россией. Я никогда не верил в надежный и честный союз между Россией и Америкой — все английские и американские офицеры, которые были взяты мною в плен, на вопрос: «Почему вы воюете вместе с Россией?» — отвечали, что это только на время войны, чтобы победить Германию, что именно это только и является целью союза.

Шпеер в своих воспоминаниях приводит некоторые высказывания Гитлера о Сталине. «Он говорил, бывало, то ли в шутку, то ли всерьез, что правильнее всего было бы после победы над Россией доверить, разумеется под германским верховенством, управление страной Сталину, так как он лучше кого бы то ни было знает, как надо обращаться с русскими. Вообще он, пожалуй, видел в Сталине своего коллегу».

В своих «Застольных беседах» Гитлер часто упоминает Сталина. То он хвалит его за «чистку», которую тот провел в Генеральном штабе Красной армии, то видит в нем своего единомышленника по части антисемитизма, в чем, кстати, его счел нужным заверить сам Сталин через посредство Риббентропа и фотографа Генриха Гофмана.

Со своей стороны Сталин однажды на приеме в присутствии Риббентропа провозгласил здравицу не только в честь фюрера, но также и в честь Гиммлера как гаранта порядка в Германии.