Политика вместо науки

   27.05.13 Σ Шабельский Алексей
   В рамках правительственной программы по приглашению в российские вузы ведущих учёных с мировым именем, широко известной как программа мегагрантов, в общей сложности заключено более сотни контрактов. Среди победителей действительно много знаменитостей, есть и обладатели высшей научной награды – Нобелевской премии. STRF.ru периодически знакомит читателей с тем, как развиваются проекты этих исследователей, призванные при мощной государственной поддержке вывести российскую науку на новую высоту. В серии публикаций о мегагрантах мы планировали взять интервью и у Ферида Мурада, выдающегося учёного, лауреата Нобелевской премии 1998 года по физиологии и медицине, профессора Техасского университета (США). Он значится победителем ещё первой волны мегагрантов и должен был руководить исследованиями в Московском государственном медико-стоматологическом университете. На сайте вуза есть новость о том, что доктор Мурад приезжал туда в июне 2010 года, прочитал популярную лекцию по проблемам своих исследований, а затем ответил на вопросы сотрудников и студентов.

   Ферид Мурад: «На мой взгляд, в области физики и химии российские учёные могут быть конкурентоспособными для получения Нобелевской премии. Но у исследователей в области медицинских наук, полагаю, будет весьма мало шансов вступить в борьбу за эту награду со своими зарубежными коллегами»
  
   Справка STRF.ru:
   Ферид Мурад (Dr. Ferid Murad) – американский врач и фармаколог, профессор Университета Джорджа Вашингтона (The George Washington University). В ходе многолетней научной деятельности Ферид Мурад установил, что приём нитроглицерина или сходных лекарственных средств приводит к попаданию в кровоток оксида азота NO, молекулы которого участвуют в сигнальных процессах кровеносной системы и способствуют расширению кровеносных сосудов. В 1998 году Ферид Мурад совместно с Робертом Ферчготтом и Луисом Игнарро был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине «за открытие роли оксида азота как сигнальной молекулы в регуляции сердечно-сосудистой системы»
   Чтобы узнать какие-то сведения о работе учёного в Московском государственном медико-стоматологическом университете в рамках вышеназванной программы, ваш покорный слуга связался с начальником отдела международного сотрудничества В.М. Лыковым. От него получил лаконичный ответ: «К сожалению, доктор Мурад отказался от предложения работать в нашем университете. Его не устроили условия работы, в том числе административная ответственность за реализацию проекта». Тем не менее я уже подготовил вопросы доктору и был твёрдо намерен довести начатое до конца.

Я планировал расспросить его о работе в московском университете, о перспективах развития его научного направления, о том, какой он видит нашу науку и её деятелей со стороны, о невнимании Нобелевского комитета к достижениям российских учёных и ещё много о чём интересном и жизненном. И мне удалось с ним связаться. Несмотря на то, что учёный ответил далеко не на все вопросы и в своих высказываниях был достаточно краток, его ответы мне показались интересными. Итак, взгляд на российскую науку и действительность от нобелевского лауреата Ферида Мурада.
   Доктор Мурад, почему вы решили отказаться от работы в Московском медико-стоматологическом университете в рамках выигранного вами мегагранта?
   – Да, я действительно выиграл грант в Москве, но, к сожалению, по различным организационным причинам был вынужден от него отказаться. На мой взгляд, российские совместные исследовательские программы и гранты нуждаются в значительном усовершенствовании. Их структура не очень хорошо продумана, часто они сильно забюрократизированы и чрезмерно контролируются всевозможными государственными органами.
   Тем не менее вы приезжали в Россию, знакомились с преподавателями, студентами. Какое впечатление осталось у вас от этого общения?
   – Российские студенты получают хорошее естественно-научное образование, и лучшие из них очень умны и талантливы. Кстати, я и до приезда в Москву знал об этом: в течение последних десяти лет в моей американской лаборатории работали шесть российских учёных. Могу вас заверить, уровень их подготовки был весьма достойным. В то же время крупные руководители и эксперты от науки по большей части не слишком хороши в своём деле. О ведущих учёных Российской академии наук чаще вспоминают из политических соображений, чем в связи с их реальными научными достижениями.
   Как вы считаете, почему среди нобелевских лауреатов последних лет так мало российских учёных (последний раз Нобелевка была вручена нашему физику Виталию Гинзбургу в 2003 году)?
   – На мой взгляд, в области физики и химии российские учёные могут быть конкурентоспособными для получения Нобелевской премии. Но у исследователей в области медицинских наук, полагаю, будет весьма мало шансов вступить в борьбу за эту награду со своими зарубежными коллегами. Посмотрите статистику: около половины нобелиатов – американцы. Это объясняется большим количеством исследовательских фондов в США, отсутствием бюрократического контроля за выигранными грантами, за ходом проводимых исследований, отсутствием коррупции в системе распределения грантов.
   Для того чтобы больше российских учёных могли конкурировать со своими зарубежными коллегами в получении Нобелевской премии, необходимо минимизировать присутствие политики и бюрократии в науке, сделать ставку на рост количества признанных научных достижений каждого учёного. Ведь именно их и оценивает Нобелевский комитет.