Географическая точка невозврата.

Программа по возвращению русскоязычного населения тормозит, сокрушаются активисты. Один из них, Сайпутдин Гучигов, привозит в столицу республики когда-то сбежавших из нее русских жителей. Показывает новые роскошные дома, дворцы, фонтаны. Возит на могилы близких. «Очень небольшое количество людей вернулось. Но очень скоро приедут многие», — говорит доброволец.


В прошлом году о необходимости возвращения русского населения говорил и заместитель руководителя администрации главы и правительства Чеченской Республики Олег Петухов: «… Это одно из приоритетных направлений национальной политики республики, направленное на создание условий для возвращения тех лиц, которые были вынуждены в 1990-е годы покинуть регион в силу различных обстоятельств… Рамзан Ахматович приветствует приезд русскоязычного населения, независимо от того, проживали они в Чечне или нет.

Здесь безопасно, красиво, комфортно. Здесь нет пьянства, хамства, хулиганства и свободно можно гулять ночью, не опасаясь за свою жизнь».

Однако бывшие жители региона сомневаются в необходимости возвращения.

- Да, очень скучаю по Чечне. Мы жили в Грозном на Пролетарской улице. Замечательное место – рядом парк, — рассказывает переселенка Ольга Ростовцева, ныне проживающая в городе Энгельсе Саратовской области. – Отношения с соседями были хорошие.

Проблемы начались в 1990-м году. В почтовых ящиках русские жители обнаруживали анонимные письма с требованиями убираться. Примерно через год на улицах стали пропадать русские девочки, а юношей избивали и убивали. Мой 14-летний сын как-то пришел полностью окровавленным, в разорванной одежде. Я едва не лишилась сознания.

Затем начали выгонять из квартир русских грозненцев. На стенах домов появились надписи: «Не покупайте квартиры у Маши и Даши, они все равно будут наши!» Никто и не покупал даже за символические суммы.

Позднее стали популярными лозунги: «Русские, не уезжайте: нам нужны рабы». Было так страшно – не передать!

Семью завуча школы № 10 убили прямо в квартире. Четырех человек: ее, мужа и двух дочерей.

Мою соседку лишили жизни на улице — пробили голову, переломали ребра и изнасиловали.

Мы сбежали осенью 1993 года. Остались без жилья, без работы. Спасибо, приютили родственники.

«СП»: — Но все же, хотели бы вернуться назад?

- Вроде хочется, но когда вспоминаю о том, как остервенело избивали, грабили и убивали русских – желание пропадает напрочь. Хотя, надо сказать, были в Грозном и те, кто сочувствовал нам, но открыто помогать боялся.



Александр Хлопонин:
«Но никто никого умышленно не выдавливает. После 90-х годов, в результате происходивших в стране реформ, действительно сложилась ситуация, при которой русскоязычное население начало мигрировать туда, где есть работа — а это европейская часть нашей страны».

"Час войне, но время — жизни"


Скучает по Чечне и врач-кардиолог Вера Сотникова, проживающая в подмосковном Волоколамске: «Мы жили в маленьком городке Нефтемайске. Моего сына грабили множество раз. Кругом творилось насилие! Одних убивали, других превращали в рабов...

У меня и моих соседей бандиты, ворвавшиеся с автоматами, отобрали документы на жилье и приказали выселяться.

Знаю, что ныне в этом регионе довольно спокойная обстановка. Русских зовут обратно.

В республике, действительно, немало хороших людей. И нам знакомые из местных в трудное время пытались оказать поддержку, разумеется, скрытую.

Я, кстати, посетила полтора года назад родной город. Соседка Айшат узнала меня, обрадовалась. Стала расспрашивать как дела, как дети? Хорошая женщина. И город хороший. Но мы в него не вернемся».


По данным переписи 1989 года, в Чечено-Ингушской Республике проживали 1 миллион 270 тысяч человек.
Из них чеченцев — 734 тысячи, ингушей — 164 тысячи, русских — 294 тысячи, армян — 15 тысяч, украинцев — 13 тысяч, многочисленными также были диаспоры евреев и греков.
Общая численность невайнахского населения составляла 370 тысяч, проживало оно в основном в городах.
На сегодняшний день из них в республике остались единицы — в основном старики, жены чеченцев и рабы. Большинство наблюдателей сходятся на том, что до начала войны в Чечне погибли 20 тысяч человек и 250 тысяч покинули республику, спасаясь от этнических чисток.

- Чечне крайне необходимы научно-технические кадры, врачи, педагоги. Поэтому русскоязычное население призывают к возвращению, надеясь, что у него проснется ностальгия по временам своей молодости, — говорит руководитель Приволжского центра региональных и этнорелигиозных исследований Российского института стратегических исследований Раис Сулейманов. – В Чечне ждут тех, кто был молод в конце 1980-х, начале 1990-х годов. То есть не очень старых.

Вторая причина попытки возвращения русских – политическая. События, происшедшие 1990-х годах в Чечне, с полным правом можно назвать геноцидом. Присутствие русских и их комфортное проживание станет свидетельством стабильности в республике. Для Рамзана Кадырова, позиционирующему себя не только главой региона, но и лидером народа, это очень важно.

Возможно, хотя маловероятно, у Кадырова присутствует желание оправдаться за страшные события 90-х. Он, будучи очень молодым, наверняка наблюдал за процессом вытеснения русскоязычных жителей Чечни. Теперь стремится показать: чеченцы – гостеприимны и с людьми другой национальности уживаются. Представления о нас, как о жиреющих, богатеющих за счет остальной страны – кардинально неверные.

В республике сохранились три казачьи станицы, им удалось выжить в лихолетье.

За сводками военных сообщений о ходе антитеррористической операции осталась как бы "за кадром" страшная работа, которую начала проводить Генеральная прокуратура в освобожденных районах Чечни. Это вскрытие массовых захоронений людей, убитых при прежней чеченской власти.


По данным Главного управления Генпрокуратуры по Северному Кавказу, уже "повсеместно обнаружены" места массовых захоронений, в которых, по предварительным данным, захоронено около тысячи человек. Даты захоронений — с 1991 по 1999 годы.
Бандитский, чисто криминальный геноцид русскоязычного населения в шариатской Ичкерии сопровождался жестоким гонением людей по религиозному признаку. Фактически православие масхадовскими властями на территории Чечни было объявлено вне закона.

Имеются свидетельства, что во всех захоронениях — русскоязычное население республики. Мы и раньше слышали о том, что правители Чечни проводили политику геноцида в отношении своего мирного населения.
"ГЕНОЦИД РУССКОЯЗЫЧНЫХ В ЧЕЧНЕ"


«СП»: — Какое количество русских осталось в регионе?

- Что собой представляет нынешнее русское население Чечни? Большинство – работники силовых органов, ежегодно отправляющиеся туда в командировки. Старики, сумевшие выжить в Грозном после двух войн. Станицы, о которых я сказал ранее. Постоянно проживающих – примерно 10 000 человек.

«СП»: — Сколько их ушло из республики?

- Называется цифра 300 000. Однако неизвестно, какое количество сбежало из региона, какое было убито и взято в рабство.

«СП»: — Высказывается версия: большое количество русскоязычного населения погибло от снарядов и бомб российской армии.

- Разумеется, гибли и по этой причине. Не только русские. Однако большая часть погибших русскоязычных была истреблена в период «зачистки».

«СП»: — Поедут ли русские в Чечню?

- Там негде работать. Возможно, из чисто пропагандистских соображений создадут несколько предприятий для русских, но для остальных работы не будет.

Если приезжие получат большее количество рабочих мест – коренное население озлобится, станет негодовать.

Работа найдется для квалифицированных специалистов, которые в Чечне отсутствуют. Но кто из них туда поедет?

К тому же о предоставлении жилья что-либо конкретного не говорят.


Покидающие свои дома в Чечне официально статус беженцев в России не получили: по юридическому определению, согласно которому статус беженца получается при миграции в другую страну, им был присвоен статус вынужденных переселенцев.


Передо мной — копия письма жителей Грозного, которых принято называть "русскоязычными". Послание это, адресованное еще бывшему российскому премьеру Евгению Примакову с наивной пометкой "лично в руки", можно с полным правом считать криком отчаяния.

"Мы, жители Грозного, не имевшие возможности бежать в 1994-1996 гг., чудом уцелели в подвалах. Потеряли жилье и имущество. Каждый день над нами висит угроза жизни каждому из нас. В Грозном нас, русских женщин, стариков и детей, осталось не больше 5 тысяч. Обращаемся к вам как к патриоту и интеллектуалу: спасите нас, примите в России. Молимся за вас и верим вам. В Грозном и вообще в Чечне сегодня для русских — как в аду".

Дошел ли этот зов отчаяния до адресата, не знаю. Скорее всего, нет.
Передо мной — копия письма жителей Грозного, которых принято называть "русскоязычными". Послание это, адресованное еще бывшему российскому премьеру Евгению Примакову с наивной пометкой "лично в руки", можно с полным правом считать криком отчаяния.
"Мы, жители Грозного, не имевшие возможности бежать в 1994-1996 гг., чудом уцелели в подвалах. Потеряли жилье и имущество. Каждый день над нами висит угроза жизни каждому из нас. В Грозном нас, русских женщин, стариков и детей, осталось не больше 5 тысяч. Обращаемся к вам как к патриоту и интеллектуалу: спасите нас, примите в России. Молимся за вас и верим вам. В Грозном и вообще в Чечне сегодня для русских — как в аду".
Дошел ли этот зов отчаяния до адресата, не знаю. Скорее всего, нет.
["ИЗГОИ НА РОДНОЙ ЗЕМЛЕ"

Кандидат политических наук, старший научный сотрудник кафедры российской политики МГУ имени М.В. Ломоносова Артур Атаев солидарен с Раисом Сулеймановым: «Программа по привлечению русскоязычного населения действуют в трех субъектах: Дагестане, Чечне и Ингушетии. Последней на реализацию запланированного перечислили внушительных размеров сумму. Однако, по признанию главы республики Юнус-бек Евкурова, ни одна русская семья не вернулась.

Случалось, жительницы Ставропольского края заключали брак с мужчинами из Ингушетии, получали субсидии и уезжали.

Ни одно дела до суда не доведено.

Относительно Чечни. В настоящее время точных данных о числе русских переселенцев, проживающих в других регионах, нет. Отсутствуют данные и о количестве желающих вернуться.

Теперь проанализируем политическую элиту Чеченской Республики. В конце 1990-х, первой половине 2000-х годов она на 60 % состояла из русских, ныне – один-два человека.

В какой ситуации окажутся русские, пожелавшие переехать в Чечню?

В настоящее время, например, в Грозном, присутствует ощущение стабильности. Но какой период времени оно продлится?

Радикальные бандгруппы удалось вытеснить на территорию Ингушетии. Но кто даст гарантию, что они в ближайшее время не вернутся?»

Вера Сотникова говорит, что находясь на родине ощутила: чеченские подростки и молодые люди считают русских злейшими врагами.

- Их не нужно в этом винить. Родились либо перед войной, либо в ее период. Многие нездоровы, поскольку выросли в сложнейшей ситуации.

А большое количество чеченских стариков уже сожалеют об исходе русских. Говорят: «Плохо без вас».

Однако в трагедии русскоязычного населения Чечни повинные не только чеченцы. Нас предало российское правительство, приведшее к власти Джохара Дудаева, военные, говорившие: «Если вы еще здесь, значит, тоже чеченцы», и правозащитники, не замечавшие, что нас убивают. Мы оказались русскими второго сорта».

Виталий Словецкий


- Это было в мае 1993-го. К нам в квартиру вломился сосед Сахрутдин с автоматом. Прошелся бесцеремонно по комнатам и говорит: "Это оставляйте, это оставляйте и вот это оставляйте. Остальное забирайте. Даю вам трое суток на сборы". Спорить было бессмысленно. Мы были далеко не первыми, кого вот так выгоняли, а скорее одними из последних. Проблемы начались еще в 1990 году, тогда в почтовых ящиках появились первые "письма счастья" — анонимные угрозы с требованием убираться по-хорошему. В 1991-м стали среди бела дня исчезать русские девчонки. Потом на улицах стали избивать русских парней, затем их стали убивать. В 1992-м начали выгонять из квартир тех, кто побогаче. Потом добрались до середняков. В 1993-м жить было уже невыносимо. Моего сына Дмитрия группа чеченцев среди бела дня избила так, что когда он пришел домой, это был комок крови и грязи. Они перебили ему слуховой нерв, с тех пор он не слышит. Единственное, что нас еще держало, — мы надеялись продать квартиру. Но даже за бесценок покупать ее никто не хотел. На стенах домов тогда самой популярной была надпись: "Не покупайте квартиры у Маши, они все равно будут наши". Еще полгода — и самым популярным чеченским лозунгом станет: "Русские, не уезжайте: нам нужны рабы". Слава Богу, к тому времени мы успели свалить.


Нина Васильевна Баранова — коренная жительница Чечни, ее предки из терских казаков. В Грозном работала технологом на швейной фабрике, ее муж Геннадий — водителем в Нефтегазодобывающем управлении (НГДУ). Жили по адресу Старопромысловский район, городок Нефтемайск, дом 17, квартира 9. Это была огромная четырехкомнатная двухуровневая квартира. Сейчас Нина Васильевна с мужем, сыном, снохой и внуком живут на птичьих правах в общежитской комнате площадью 11,5 кв.м. Сосед за шкафом торгует наркотиками. Государство считает, что оно свой долг перед Барановыми выполнило. Почему — об этом позже.

"Самые хорошие из чеченцев говорили: "Убирайтесь по-хорошему"

- Через три дня после прихода Сахрутдина мы уже загружали контейнер, — продолжает Нина. — И не могли понять: чего это Сахрутдин так внимательно наблюдает за этим процессом. Слышу — соседка-чеченка Хава мне кричит: "Нина, зайди на секунду, мне помощь нужна". Если бы я к ней не пошла, меня бы уже 12 лет как не было на свете. "Вон видишь хлебовозка стоит? — сказала мне Хава. — Вам осталось жить несколько часов. Как только вы покинете город, они вас убьют, а вещи заберут". Я тут же к сестре, у нее знакомый чеченец был в селе Первомайском, Саид, который тогда уже стал дудаевцем, но еще не совсем совесть потерял. Он со своими ребятами проводили нас эскортом до границы с Осетией. Хлебовозка тоже не отставала. Когда Сахрутдин и его команда поняли, что им ничего не светит, то дали очередь по кузову. Мы еще потом несколько лет на простреленных кроватях спали.

- А почему Саид не сказал Сахрутдину, чтобы оставил вас в покое и дал вам спокойно жить в Грозном?

- Да вы что?! Об этом тогда и речи не могло быть. Самые хорошие из тех чеченцев, которые разгуливали с оружием в руках, говорили: "Убирайтесь по-хорошему". Плохие ничего не говорили, они просто убивали, насиловали или угоняли в рабство. А с оружием разгуливала треть мужчин республики. Еще треть молча их поддерживала. Остальные сочувствовали нам, это были в основном городские чеченцы, но что они могли поделать, если даже старейшины сидели на лавочках и улыбались: "Пусть русских побольше уезжает".

Барановы считают, что им страшно повезло. И вспоминают тех, кому повезло не очень:

- Помнишь, Ген, заместителя начальника телефонной станции, Аня ее звали? Когда я приехала в Грозный за Димкиным аттестатом и увидела ее, то впала в истерику. Она была в одном халате, а руки — голое мясо. К ней ночью чеченцы вломились в квартиру, ее загнали в угол, ребенку кляп в рот засунули и стали все из дома выносить. У нее сдали нервы, она стала на них кидаться, так они ей все руки искромсали. А она, когда меня увидела, даже плакать от удивления перестала. Оказывается, Сахрутдин всем сказал, что убил нас и в землю закопал. Соврал, чтобы авторитет свой не потерять. А в квартире нашей уже продавали наркотики.

- Да, если бы не Хава, нам бы хана, — покачал головой Гена. — Помнишь учительницу, которая напротив нас жила? Она вот так и пропала без вести. А вещи ее потом какой-то чеченец с машины продавал. Потом эти, Тижапкины, Крачевские, а наверху, как их? Поповы. А главный инженер НГДУ, мои родители с его семьей дружили, помнишь? Его жена теперь в рабстве. Потом эта, завуч в десятой школе, Климова — их вообще прямо в доме всех убили, отца, мать и двух дочерей. Кровищи было море. А девочку с последнего этажа как изнасиловали! Ей 12 лет было. Три дня искали, потом нашли, но она уже сумасшедшая была.

Я попросил больше не продолжать. Уже и так было ясно, что Барановым повезло.

"Забытый геноцид"

В кабинет заходит дедушка в чистой одежде, но от него плохо пахнет. Это потому, что он уже много лет живет без водопровода. Его фамилия Зеленов. Они с женой в Чечне дотянули до 1996-го, потому что старики. В Грозном у них был двухэтажный дом. В России ему выплатили 120 тысяч рублей, которых хватило лишь на халупу в удаленном Быковском районе Волгоградской области.


- Это уже другая история, — продолжает Наумова. — Те, кто безвозвратно покинул республику после 12 декабря 1994 года, право на компенсацию имеют. На основании 510-го постановления правительства от 30 апреля 1997 года. За жилье — из расчета 18 кв.м на человека, но не более 120 тысяч рублей, при условии, что они выписываются из Чечни и отказываются от прав собственности на имевшуюся у них там недвижимость. В 1997-м в Волгограде на эти деньги еще можно было что-то купить, но получать их люди стали не сразу.
В постановлении был идиотский пункт, согласно которому надо было зарегистрироваться в органах Федеральной миграционной службы до 23 ноября 1996 года — то есть за полгода до принятия самого постановления. Пока "Мемориал" дошел до Верховного суда и добился отмены этого пункта, случился дефолт. Реально деньги начали платить лишь в 1999 году. Тогда в Волгограде на 120 тысяч уже можно было купить лишь 14 кв.м. Сегодня здесь даже самая убитая комната стоит 150 тысяч. Да, чуть не забыла. Еще нам полагается компенсация за потерю имущества — по 5 тысяч рублей на человека.

В кабинет зашла маленькая тихая женщина, которую можно было принять за девочку, если бы не морщины. Она свою фамилию просила не называть. Она все время чего-то боится.

- А вот постановление правительства № 404 от 4 июля 2003 года, — продолжила Наумова. — Оно касается тех пострадавших от чеченского конфликта, кто возвращается в Чечню на ПМЖ. Им полагается 300 тысяч за потерю жилья и 50 тысяч на человека за потерю имущества. Естественно, ни в том, ни в другом документе ничего не говорится о национальности, но на практике получается, что первое постановление — только для русских, а второе — только для чеченцев. Потому что русский, если он приедет в Чечню, может не дожить до утра. А чеченец, даже если он не собирается возвращаться в республику, запросто может приехать в Грозный, получить компенсацию и вернуться в Россию.

- Надя, вы ненавидите чеченцев? — спросил я у девочки с морщинами. Она дотянула в Грозном до 1999 года, у нее там убили мужа, теперь она живет в общежитии с двумя детьми.

- Нет, — ответила Надя. — Знаете почему? Потому что еще больше я ненавижу русских. Я считаю, что наша трагедия — это история предательства. Сначала нас предали русские политики, которые привели к власти Дудаева. Потом нас предали русские правозащитники и журналисты, которые не замечали, что нас убивают. Потом нас предали русские военные, которые говорили: "Раз вы до сих пор в Грозном, значит, вы тоже чеченцы". А потом нас предали родственники, которые не пускали нас в свои квартиры. Среди чеченцев было очень много подонков, но тех, кто помогал нам спастись, в Чечне было больше, чем в России.

Надя не плачет. Ее мелко трясет. В приемной слышен крик. Это пришла женщина, которую в Грозном на глазах ее мужа насиловали по очереди трое боевиков, а потом на ее глазах забили до смерти ее мужа. У нее истерика, потому что увидела в приемной чеченцев. Эта женщина не может видеть чеченцев. Таких тоже много. Чеченцы продержались в приемной недолго. Они молча встали и ушли. Стоят на крыльце и нервно курят.


Александр Петров. В Чечне был известен как Анди Хашумов. Под этим псевдонимом он с 1975 года танцевал и даже солировал в культовом для чеченцев танцевальном ансамбле "Вайнах".


В Волгограде Александр получил свои 125 тысяч рублей, снимает комнату в коммуналке на окраине города, работает грузчиком на рынке, но уверен, что еще сможет подняться.

- Знаете, что я понял за эти годы в Чечне? — улыбается Саша. Он очень много улыбается. — Это миф, что если русского довести до крайности, то он покажет всем кузькину мать. Я понял, что терпение русских безгранично и никакой кузькиной матери не будет.