Потрясающее письмо

Я не существо с другой планеты, как вам, похоже, кажется.

Я ерусалимец, такой же человек из плоти из крови, как и вы.

Я гражданин моего города, неотъемлемая часть моего народа.

Мне хочется сказать вам кое-что, чтобы облегчить душу. Поскольку я не

дипломат, мне нет нужды выбирать слова. Я не стремлюсь доставить вам

удовольствие или даже в чем-то убедить вас. Я вам ничего не должен. Вы не

строили этот город, не жили в нем; вы не защищали его, когда они пришли,

чтобы его разрушить И мы будем прокляты, если позволим вам отобрать его у

нас.

Иерусалим был раньше, чем появился на свет Нью-Йорк. Когда Берлин,

Москва, Лондон или Париж были гнилыми лесами и вонючими болотами,

здесь была процветающая еврейская община. Она дала миру то, что вы,

народы, неизменно отвергали с тех самых пор, как организовались -

человеческий моральный кодекс.

Здесь ходили пророки, чьи слова прожигали сердца, как молния

Здесь народ, который не хотел ничего, кроме того, чтобы его оставили в

покое, отбивал волны язычников, которые стремились его завоевать;

захлебываясь в собственной крови, народ погибал в бою, предпочитая

броситься в пламя своих горящих Храмов, чем сдаться; а когда он был,

в конце концов, подавлен - просто в силу численного превосходства

врага - и был уведен в плен, люди этого народа поклялись, что прежде

чем забудут они Иерусалим, язык у них присохнет к гортани и отсохнет

правая рука.

http://img708.imageshack.us/img708/8695/oldcity.jpg

В течение двух наполненных болью и страданиями тысячелетий, пока мы были

вашими незваными гостями, мы ежедневно молились о возвращении в этот

город.

Три раза в день мы просили Вс-вышнего: "Собери нас с четырех концов света,

перенеси нас прямо в нашу землю, верни нас по милости Твоей в Иерусалим,

Твой город, и живи в нем, как Ты обещал". Каждый Судный день и Песах мы

отчаянно взываем с надеждой, что следующий год застанет нас уже в

Иерусалиме.

Ваши инквизиции, погромы, изгнания, гетто, в которые вы нас сгоняли, ваши

насильственные крещения, ваши системы процентных норм, ваш

благовоспитанный антисемитизм и, наконец, невыразимый ужас Холокоста

(и еще хуже - ваше ужасающее безразличие к нему) - всё это нас не

сломило. Это могло бы высосать у вас остатки моральной силы, которой

вы еще обладали, но нас это только закалило.

Вы думаете, что вы можете сломить нас теперь, после всего, что мы прошли?

Неужели вы действительно верите, что после Дахау и Освенцима мы

испугаемся ваших угроз блокады и санкций? Мы побывали в аду, который

вы создали, и вернулись оттуда. Что же еще можете вы добыть из своего

арсенала что могло бы нас испугать?

Я видел дважды, как этот город бомбили страны, которые называют себя

цивилизованными. В 1948 г., пока вы взирали равнодушно, я видел, как

женщин и детей разрывало на куски - после того, как мы удовлетворили

вашу просьбу превратить этот город в интернациональный. Это была

смертоносная

комбинация: британские офицеры, арабские стрелки и пушки

американского производства. А потом дикое разграбление Старого

города, злонамеренная резня, повальное разрушение всех синагог и

религиозных школ; осквернение еврейских кладбищ; распродажа гнусным

правительством надгробных камней для постройки курятников, армейских

стоянок - и даже сортиров.

А вы ни разу не произнесли ни слова.

Вы никогда даже не выдохнули ни единого протеста, когда иорданцы закрыли

доступ к самому святому из наших святых мест, к Западной стене, в нарушение

всех обещаний, которые они дали после войны - войны, которую они затеяли,

кстати, против решения, принятого в ООН.

Ни звука, ни бормотания не было слышно с вашей стороны, когда легионеры в

остроконечных шлемах небрежно открывали огонь по нашим гражданам из-за

этих стен.

Ваши сердца обливались кровью, когда Берлин оказался в осаде. Вы срочно

послали свои самолеты "спасать храбрых берлинцев". Но вы не послали ни

грамма еды, когда евреи голодали в осажденном Иерусалиме.

Вы метали громы и молнии по поводу стены, которую восточные немцы

провели через центр немецкой столицы - но вы даже не пикнули по поводу

другой стены, той, что прорезала сердце Иерусалима.

А когда то же самое случилось снова 20 лет спустя, когда арабы снова

начали дикую, ничем не спровоцированную бомбежку Святого города,

хоть кто-то из вас сделал что-нибудь?

Единственный раз, когда вы вдруг ожили, произошел, когда город был,

наконец-то, воссоединен. Тут вы начали заламывать руки и произносить

высокие слова о "справедливости" и необходимости нам по-христиански

подставить вторую щеку.

По правде - и вы знаете это глубоко внутри - вы бы предпочли, чтобы этот

город был разрушен, чем чтобы в нем правили евреи. Как бы дипломатично вы

это ни выражали, многовековые предрассудки сочатся из каждого вашего

слова.

Если наше возвращение в этот город повязало вашу теологию узлами,

очевидно, вам следовало бы пересмотреть свой Катехизис. После всего, что мы

пережили, мы не намерены пассивно приспосабливаться к извращенной

идее, что нам предназначено вечно страдать от бездомности, пока мы не

примем вашего спасителя.

Впервые после 70-го года н.э. во всем Иерусалиме существует полная свобода

религии. Впервые с тех пор, как римляне подожгли наш Храм, все обладают

равными правами. (Вы бы, правда, предпочли быть более равноправными, чем

другие). Мы ненавидим меч - но это вы вынудили нас поднять его.

Мы стремимся к миру - но мы не вернемся к миру 1948 года, как вы бы хотели.

Мы у себя дома. Это потрясающе звучит для народа, который вы бы хотели

видеть бродяжничающим по планете. Но мы не уйдем. Мы выполняем клятву,

данную нашими предками: Иерусалим отстраивается. "В будущем году", и в

следующем после него, и следующем, и следующем, и следующем - до конца

времен - "в Иерусалиме!".

Это письмо (которое впоследствии по непонятным причинам стало

циркулировать за авторством Элиэзера Вартмана) было написано и впервые

опубликовано под псевдонимом Элиэзер Бен-Исраэль летом 1969 года в

качестве редакционной статьи в первом выпуске газеты "The Times of

Israel", которую основал и редактировал репатриант из Южной Африки

Стэнли Гольдфут. Именно он и был автором письма, которое вызвало

множество откликов и стало своего рода сенсацией.

Газеты давно уж нет, как нет, вот уже четыре года, ее основателя - Стэнли

ушел из жизни в возрасте 92 лет 24 ноября 2006 года. Однако письмо

его продолжает вызывать такие же сильные эмоции и такие же

противоречивые

отклики от людей разных направлений, как и тогда - два года спустя после

Шестидневной войны.

https://mail.google.com/mail/u/0/?shva=1#inbox/13eb7224a08ba4d9