Зачем используют "страшную тайну" россиян?

Свежий опрос «Левада-центра» открыл «страшную тайну»: россияне в массе не любят гомосексуалистов. И даже больше: хотели бы, чтобы те были тем или иным образом поражены в правах. Конкретнее: 48% жестко высказались за то, чтобы государство пресекало «любые публичные попытки проявления гомомсексуализма и его оправдания» и еще 25% в целом с этим согласились. Против такой позиции были лишь 14%. В опросе еще много занимательного (скажем, погромные настроения: за запрет на дискриминацию и «разжигание» против геев столько же опрошенных, сколько и против — по 37%), но мейнстрим понятен даже из одной, приведенной выше цифры — будь воля граждан, геям в России жилось бы куда хуже, нежели живется сегодня. Скажем, в 2005 году за равенство прав геев и лесбиянок с прочими выступали в общей сложности 51%, сегодня — 39.

К тому же россияне, как показало исследование от февраля-марта, не хотят жить рядом с геями, работать с ними и вообще относятся к ним если не резко негативно, то по крайне мере настроженно. 60% высказались против того, чтобы взрослые люди по взаимному согласию вступали в отношения с людьми своего пола. 

Причем аналогичные соцопросы за последние примерно 10-15 лет явно демонстрируют, что уровень толерантности россиян по отношению к секс-меньшинствам достаточно радикально снизился и никак не хочет повышаться. Практически по любой позиции, по любому вопросу число условных «геененавистников» возросло в среднем процентов на 10, а иногда и больше.

Можно бить в набат и поминать уже фашистскую Германию, но такая реакция свойственна, скорее, самому ЛГБТ-сообществу и правозащитникам. Меж тем проблема шире и сложнее, нежели просто «россияне сдурели и озверели».

Что там творится с россиянами сказать сложно, но судя по отсутствию масштабных «гейских погромов» (за вычетом отдельных криминальных эксцессов и маргинальных "православных хоругвеносцев"), изменение настроений не приводит — возможно пока — к чему-то и впрямь бесчеловечному и откровенно фашистскому. Аккуратно даже можно предположить, что подавляющему большинству россиян как было наплевать на геев, так и сейчас наплевать. Опросы - штука тонкая и в данном случае зафиксировали изменение социально одобряемого ответа: если раньше можно было более-менее свободно признаться в симпатии к секс-меньшинствам, то теперь для этого некоему идеальному респонденту в вакууме требуется наличие очень стойких убеждений. В противном случае он легко оказывается в лагере колеблющихся и переходит на менее толерантные позиции.

Одна иллюстрация: если сравнить нынешние «фашистские настроения» с результатами опроса 1989 года, то можно подумать, что мы живем в стране с сильно смягчившимися нравами. Тогда, например, на вопрос «что делать с гомосексуалистами» 35% (против 19% в 2008 году) отвечали «ликвидировать». На полях заметим: социологи отмечают, что в данном случае важна и формулировка опроса — как только в опросе ответ «ликвидировать» меняли на «уничтожить физически», опрашиваемые сразу становились не такими кровожадными и этот вариант ответа выбирали не более 5%.

Так что, если сравнивать с позднесоветским временем, то мы фактически живем в весьма толерантной стране. Тренд же последнего десятилетия на снижение толерантности имеет, как представляется, одно довольно простое объяснение: геи стали политической темой. Вернее: политики почувствовали, что на этой тематике легко и приятно делать дутый рейтинг. Большинство геев не любит, так надо ему подыграть. Еще и прессу — она и у нас до сих пор сплошь толерантная — получишь хорошую. Писать будут, конечно, гадости, но ведь плохой пиар — это исключительно некролог.

Нет, и раньше «голубая тема» активно использовалась для очернения того или иного кандидата на выборах (бывало даже так, что кандидата одновременно объявляли и голубым и, скажем, двоеженцем). Но именно первая половина 2000-х была ознаменована переходом всей публичной политики на своего рода «народные рельсы»: все партии резко полевели и начали эксплуатировать совсем уже какие-то дремучие штампы.

«Это связано с общей деградацией общественного сознания, нарастающей социальной аномией, происходившей под воздействием активно реанимируемых "советских" и даже более архаичных моделей, усилившейся в последние 2-3 года, а особенно – с началом протестного движения горожан», - пишет социолог «Левада-центра» Маша Плотко.

Собственно, первый антигейский закон, принятый в Питере, и был натуральной политтехнологией такого разлива. Еще одна ремарка: все-таки именовать запрет на пропаганду «законом против гомосексуализма» не совсем корректно, чай, не в Германии конца 30-х, но тренд именно тот — популистский.

Это следование за «народными чаяниями» и эксплуатация народных же страхов и привела к появлению при третьем сроке Путина уже федерального запрета на пропаганду гомосексуализма. Пропаганда все-таки влияет на общественные настроения, что бы там не говорили романтики из «партии интернета». И опросы просто фиксируют эти настроения.

«Тема "борьбы с пропагандой гомосексуализма" начала активно продвигаться официальной пропагандой в сознание масс, вытесняя из него озабоченность и канализируя недовольство социальными и политическими проблемами. Хотя самими этими "массами" этой воздействие официальной пропаганды в большинстве случаев не осознается», - считает Плотко. 

Тут, надо думать, ситуация сложнее, сознание, тем более массовое, штука вообще непростая. Но точно то, что официальная пропаганда пыталась сделать именно это, запуская антигейскую тему. Примерно то же самое было и в процессе с Pussy Riot и всей этой кампанией по защите Церкви и патриарха, историей с сиротами, показная «борьба с коррупцией» (там, разумеется, много пластов), всяческий патриотизм, герои труда, школьная форма и даже Жерар Депардье. Вот и гомосексуалистов пытаются юзать ровно так же.

Эксплуатация темы политиками привела к настоящему страху этой самой пропаганды. Год назад, согласно опросу ВЦИОМ, поддерживали запрет на гей-пропаганду 86% населения. А вот сталкивались с нею 6 (шесть!)%, тогда как 92% ничего такого не видали. Но когда из каждого утюга про опасность такой пропаганды говорят, тут уж волей-неволей призадумаешься. И в результате  примерно две трети россиян в целом поддерживают запрет на гей-проапагнду. Такие цифры создают у политиков иллюзию, что нерв проблемы угадан верно и можно продолжать эксплуатировать тему.

Так ли это — сказать однозначно сложно. С одной стороны, как показывает практика, вселенскую проблему «захоронения Ленина» можно эксплуатировать хоть до бесконечности. С другой, эффективность от частого использования будет неуклонно снижаться. Все больше людей будет говорить, что геев надо ликвидировать и все меньше - верить, что это что-то изменит. Хотя бы потому, что в феврале 2013 года на вопрос социологов «есть ли у Вас знакомые гомомсексуалисты или лесбиянки» 86% ответили отрицательно, а оказались они лишь у 7% опрошенных.

Опять-таки надо помнить, что относительно жесткая политика против мужеложества в СССР привела к тому самому требованию «ликвидировать» в 1989 году — пропаганда сработала. Но это уже никак не могло помочь дышащему на ладан Советскому Союзу. Впрочем, российские власти любят повторять как свои, так и чужие ошибки.