НАВСТРЕЧУ СУДУ НАД ВКП(б)-КПСС --- (9) ПТС

      Уважаемые модераторы, статьи из серии "МОДЕЛИРУЕМ СУД НАД ВКП(б)-КПСС", публикуются нами в данном сообществе исключительно ради:
во-первых, информирования о ходе подготовки;
во-вторых, только это сообщество может дать заинтересованных защитников на предстоящем суде.
     - - - - -
      «Паникеры и трусы должны истребляться на месте». Приказ «Ни шагу назад». В июле 1942 г. сталинская расстрельная система переместилась на фронт. А как же иначе? А иначе в армии США: «За время второй мировой войны от боевых стрессов страдало около 1 млн. человек, причем 450 тыс. из них были уволены из армии в связи с психическими заболеваниями». У нас в бой гнали всех. Василий Теркин:
      «Я вторую, брат, войну...
      И ранение имею,
      И контузию одну.»
      Впервые о войне как о национальной травме сказала Людмила Петрановская. 2010 г. До нее говорили о разрушенных городах, заводах, о многомиллионных людских потерях. Но никто никогда не касался того, как это отразилось на психике всей нации в целом. Подумаешь, психика?! Оказалось – нет, не подумаешь.
      Пережитая травма рушит образ мира, вносит в жизнь хаос и чувство беззащитности перед силами судьбы. Целой нации. И требует излечения. В противном случае происходит «застревание» в посттравматическом синдроме – ПТС. На десятилетия.
      Вдумчивый читатель, уверены, найдет в статье Людмилы совершенно новый взгляд и серьезную аргументацию. Сейчас – лишь схематичное ее изложение.
      Война нанесла травму самого худшего вида, очень обширную и очень глубокую. Здесь и катастрофический масштаб потерь. И гибель, часто мученическая, невинных, невоюющих, слабых, детей — это многократное усиление травмы. Душевная рана не только глубока и обширна, она была инфицирована. Амбивалентностью. Одним из самых мучительных душевных состояний, способных исказить всю жизнь человека. Которое с трудом поддается осознанию и исцелению. Это когда невозможно разделить любовь и ненависть. Это, когда ты веришь в свою защищенность, веришь, что «врагу никогда не гулять по республикам нашим», а тебя и еще 45% живущих в стране, отдают таки врагу на растерзание. Или оставляют «под защитой» умирать миллионами от голода, как в блокадном Ленинграде.
      Инфицированные раны никогда не заживают легко и гладко. Они кровоточат очень долго и, обычно, потом ноют всю жизнь. Их очень важно очищать. При терапии амбивалентности главная задача — отделить любовь от ненависти и дать ненависти выход, назвать вещи своими именами. Но разве мыслимо было говорить открыто под цензурой тоталитаризма?
      Выход из травмы и избавление от ПТС предполагает четыре стадии: шок, отрицание, осознание, восстановление. Только пройдя их все, можно полностью исцелиться и не тащить груз травмы в будущее. Если естественному процессу реабилитации что-то мешает, происходит «залипание» на той или иной стадии, и тогда события многолетней давности продолжают влиять на настоящее, искажая чувства, поведение, принимаемые решения — всю жизнь.
      Но у нас не завершено полностью прохождение ни одной из трех последних фаз. Мы с завистью узнаем, что, например, в Германии и Израиле действовали специальные программы психологической реабилитации участников войны и членов их семей на государственном уровне.
      Неизлеченный же ПТС страшен тем, что как у индивида, так и у нации, остается базовая тревога, чувство беспомощности, регрессия, инфантильные реакции, импульсивность поведения, резкие немотивированные перепады настроения, психосоматические проявления, проблемы с аппетитом (отсутствие или переедание), сексуальные проблемы.
      Казалось бы, прошло столько десятилетий, и выросли поколения, не знавшие ужасной травмы. Но ведь они вызревали не в оранжерее. Их становление происходило в психологически травмированной среде. А яблочко от яблоньки… Они обучались и воспитывались людьми с душевной травмой и, естественно, в значительной мере унаследовали их психологию.
      «Полное выражение гнева и преодоление амбивалентности так и не состоялось» - завершает свой материал г-жа Петрановская. «Но если вам лично было больше дано сил и вы дальше прошли по пути осознания, не отвечайте на агрессию. Не провоцируйте на еще большее застревание. Ну пусть кто-то любит своего Сталина, если им так легче. Раз им это надо, значит, у них внутри все еще ад. А у вас уже нет, так проявите сострадание».
      Мы убеждены, что плачевное состояние нашего общества определяется двумя причинами. Низким по сравнению с Европой уровнем развития экономики и залипанием в ПТС. Оба параметра измеримы. Не выходя из МП, мы берем соотношение двух полярных политических сообществ - «Back in the USSR» и «Антисоветскую лигу». 81% к 19.
Конечно, всего лишь - ориентир. Но, согласитесь, и он потрясает.
      Г-жа Петрановская блестяще разобралась с неизлеченным ПТС – результатом ВОВ. Но если только на шаг отступить от трагедии 1941-45-го, то оказывается, что в Отечественную войну страна вошла с другой тяжелейшей психической травмы, нанесенной Большим террором 1937-38 гг. Причем, эта травма целиком, от начала и до конца, была амбивалентной. Что могло быть более парадоксальным и убийственным, чем получать срок или даже пулю от тех, кому ты служишь неистово, как верный Руслан? Но только сейчас, 75 лет спустя, понемногу становится понятным, что чужой тогой, тогой коммунистов, прикрывался законченный фашистский режим во главе со Сталиным.
      Еще шаг назад – и еще одна национальная трагедия. Она самым непосредственным образом травмировала 80% населения. Основной массе, начиная с 1930 года, предъявлялся ультиматум. Либо забываешь о вековой мечте – своей земле, и идешь снова батрачить, но теперь в колхоз. Либо разорение, высылка, тюрьма, гибель. И там, и там вероятна голодная смерть. У наиболее зажиточного крестьянства и такого выбора не осталось. Они были обречены. Как класс. На уничтожение.
      Отступим еще немного, и перед нами – революция и 4-летняя братоубийственная гражданская война.
      «У тебя дрожат коленки,
      Мой товарищ дорогой!
      Я тебя поставлю к стенке,
      Или кто-нибудь другой!».
      13 миллионов погибших, и, конечно, никакого ПТС? Но реабилитации – уж точно. Это нехороший Франко создал мемориал для обеих сторон своей гражданской войны. Это Франция увековечила память расстрелянных коммунаров. У нас же «итоги» не подведены до сих пор.
      Ну а куда деть опять-таки 4-летнюю Империалистическую?
      Таким образом, начиная только с 1914 года, психика народа находится под беспрерывным пистолетным и артиллерийским обстрелом. Наш национальный посттравматический синдром не только хроничен. Он - в крайне запущенном состоянии. Фактически, у нас наслоение ПТС-ов. Мы бесконкурентны среди народов мира на первую строчку в книге рекордов Гиннеса. Но мы упорно прячем нашу вековую болезнь. Загораживаем ее от самих себя звучными маршами Победы над Германией.
      И чтобы вся картина нашего менталитета была как на ладони, вспомним, что февраль 17-го отделен всего 56 годами от отмены крепостного права, веками заставлявшего народ в пояс кланяться барину. А в той же Франции, за 200 лет до буржуазной революции, служанка заявляла своему игривому барину: «Еще раз шлепнете по этому месту, подам на Вас в суд!». И революцию французы делали с песнями, с «Марсельезой». Потому что от крепостничества их отделяло уже почти четыре столетия. И к такому потрясению, как смена формаций, они подошли со свободой слова и работающим правом.
      С 1991-го мы тоже заговорили более-менее свободно. И, казалось бы, можно потихоньку выбираться из-под многоэтажки наших ПТС. Однако нас ошарашил новый стресс, на этот раз не связанный с массовой гибелью людей. Но крах «Союза нерушимого», потеря всех многолетних вкладов, резкий отворот от «ходункового», но зато привычного бытия, если и не загоняли нашу хроническую хворь всё глубже, то, по крайней мере, определенно отодвигали ее лечение на потом.
      Все нации и народы прошли через войны и революции. И у всех был ПТС. Но рецепт выздоровления – только один. Открытый анализ пережитого. Когда каждая боль называется своим именем. «Вернуться на место происшествия, воспроизвести детали. Больно, но надо». «Есть чаша, которую нужно испить до капли, и это единственное противоядие». Это снова Людмила Петрановская.
      На этом фоне смешно выглядит мельтешня в верхах с законом о курении и с «синими ведерками» на улице, когда груз ПТСов держит целые народы бывшего СССР в состоянии депрессии, апатии и паралича воли.
      Нет сомнений в том, что предстоящий суд над управлявшей страной 70 лет партией, четко установит, что она вела народ не от победы к победе, а от одной глубокой национальной травмы к другой. Начиная с ленинского запланированного — «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую».
      Нет ни малейших сомнений и в том, что народ найдет в себе силы преодолеть последствия этого правления. Хотя выздоровление идет иногда неожиданными путями. И снова г-жа Петрановская:
      «Безудержное потребительство, которое выглядит малоприятно и многих наводит на мысль о сугубой бездуховности и деградации, на самом деле тоже может быть частью стадии восстановления. Часто человек в это время начинает больше есть, покупать обновки, баловать себя непривычными развлечениями. «Возрождение к жизни» идет через тело, через базовые потребности».
      Возрождение к жизни медленно, но неуклонно продолжается.
   
Бобер Простоквашинский,    
Пчёлка Медовухина.