Максим Шевченко член Совета про правам человека

Ну, я к этому расследованию [теракта в Бостоне] с самого начала отнесся как к какой-то страшной и глобальной мистификации, целью которой было скрыть провал американской политики в Ираке... теперь вот арестованы его [Джохара Царнаева] какие-то друзья, студенты, которые с ним жили. Во-первых, они арестованы очевидно по расовому, этническому признаку. Выбраны узкоглазые, азиаты, то есть такие, которых можно представить американскому обществу как таких заведомо, знаете, чужих, такие как бы enemies такие. И за что они? Ну, допустим, они там, ребята... Когда он сказал: "Ребята, я убегаю", - они его рюкзак или вещи выкинули в окно или не побежали стучать в полицию о том, что они знали, что он вот тут есть. Мне кажется, это нормальное пацанское поведение вообще. Чего там такого? Подумаешь... Их точно сюда приплюсовали для большего публичного эффекта, для кучности, так сказать, понимаете? Для того чтобы показать миру, что вот не один какой-то 18-летний юноша, понимаете, являет собой угрозу всей Америке - с локонами такими, которые струятся у него по плечам, и с такими огромными ресницами, которыми он смотрит с фотографий...

В США мы имеем дело с информационной мистификацией. В России все-таки нет такого тотального господства СМИ над людьми. В России есть много альтернативных источников. И вообще Россия – одна из самых свободных стран с точки зрения возможности получения иного образа события... В Америке, например, нет радиостанции, подобной "Эху Москвы", где можно прийти и подвергнуть, там не знаю, сомнению серьезному вот вашу позицию. Понимаете? Там нет такого... Поэтому могу сказать, что такая мистификация, которая возможна в Америке, в России почти невозможна... Прямой диалог с Путиным – между прочим, это уникальное пространство свободы слова. Нигде в мире президент... Назовите другую страну, где пять часов... Прочитайте еще раз. Прочитайте еще раз стенограмму.