Взрыв в посольстве, как и было обещано

9 февраля 1953 года в советском посольстве в Тель-Авиве взорвалась бомба. Очень кстати – на фоне разворачивающегося в СССР «дела врачей».

В феврале 1953 года кампания по делу «врачей-убийц» достигла своего апогея. Москва полнилась слухами о грядущих «стихийных» еврейских погромах. А по всей стране тем временем денно и нощно трудились отделы кадров и домоуправления, по распоряжению горкомов и райкомов партии и под наблюдением МГБ составляя списки «лиц еврейской национальности». 8 февраля 1953 года газета «Правда» опубликовала директивный фельетон «Простаки и проходимцы»: «проходимцы» – понятно кто, а «простаки» – те, кто берет их на работу… Да что фельетон, если почти в открытую уже велись разговоры, что «по просьбе трудящихся» всех советских евреев вот-вот должны эшелонами отправить в места не столь отдаленные и дело лишь за подходящим поводом.

«Юстас – Алексу»

Весь вечер 9 февраля 1953 года в Тель-Авиве лил сильный дождь, слегка приглушивший резкий звук во дворике дома 46 на бульваре Ротшильда: там, в симпатичном двухэтажном особняке с башенкой, известном как Дом Левина, располагалось тогда советское посольство (уровень представительства был консульский, его тогда называли советской миссией. – Ред.). И в 21 час 45 минут по местному времени, как зафиксировали охранявшие миссию израильские полицейские, на территории советского представительства в Тель-Авиве прогремел взрыв. Но только через час посланник Павел Ершов лично вызвал «скорую помощь», сообщив про взрыв бомбы в посольстве.

Жертв, к счастью, не оказалось, но ранения получили жена самого посланника Клавдия Ершова, жена завхоза посольства Сысоева и шофер дипмиссии Гришин. Супруге посланника, находившейся у окна второго этажа особняка, осколками стекла посекло лицо. Шоферу посольства рассекло губу и выбило зуб, сильнее всех пострадала жена завхоза: ей раздробило стопы ног, а из кожи медики извлекли множество мраморных осколков – взрывное устройство вроде бы было подложено под мраморную скамью на территории посольства.

Но при этом глава советской миссии назвал время взрыва – 22 часа 35 минут, расходившееся с данными израильской полиции на 50 минут. По сей день загадка, почему целых 50 минут советская миссия скрывала сам факт взрыва, из-за чего и медицинская помощь была оказана пострадавшим с запозданием. Ждали шифровки с инструкциями из Москвы?

Советские данные расходились с израильскими не только по этой детали, но и собственно по взрывному устройству: что оно собой представляло, как попало на территорию посольства, где было установлено и какова его мощность. Первоначально даже утверждалось, что это была 30-килограммовая бомба, но столь мощный заряд запросто снес бы с лица земли весь особняк! а на снимках можно видеть, что ущерб от взрыва, мягко говоря, незначительный. Эксперты уже израильских спецслужб полагали, что на территории миссии, скорее всего, взорвалась граната – это больше похоже на правду.

Из посольской шифровки в Москву, отправленной сразу же после взрыва: «…Проверкой установлено, что диверсанты проникли на территорию миссии, перерезав ножницами проход в сетке, ограждающей территорию миссии». Кстати, собственно дипломатов среди работников тогдашнего советского посольства в Израиле были считаные единицы: костяк миссии составляли сотрудники МГБ, многие из которых имели весьма немалый опыт проведения диверсионно-террористических операций. И чтобы эти матерые волки бериевского розлива и закалки прозевали, пусть и темным дождливым вечером, как группа неких молодцев через посольский забор затаскивает на территорию миссии ящики со взрывчаткой?!

Но еще более странным – для знающих дипломатические порядки и нормы протокола – выглядит финальный пассаж шифровки: «Считаю, что в связи с этим случаем было бы целесообразным разорвать дипломатические отношения с данным правительством Израиля. Ответ прошу телеграфировать немедленно».
Но вопрос разрыва дипломатических отношений и вовсе находится вне компетенции не только посла, но даже и МИДа: так вопрос мог поставить (и решать) только один человек – лично Сталин, и никто иной. А тут какой-то посланник по своему почину (!) предлагает разорвать отношения между странами – чистой воды покушение на прерогативы товарища Сталина?!

Шифровка однозначно выглядит подготовленным и заблаговременно согласованным документом, которому надо было дать ход в нужный момент, предоставив Кремлю необходимую отмазку: «Товарищ Сталин, вот тут в связи с этим поступило такое предложение…»

Тем временем израильские спецслужбы и полиция буквально рыли землю, выполняя приказ премьер-министра Бен-Гуриона: любой ценой срочно найти злодеев.

Невзирая на разгул антисемитской кампании в СССР, портить отношения с ним Израилю тогда было не с руки – это был мощный противовес давлению со стороны Великобритании и Франции. Но поиски злоумышленников оказались тщетны: никаких следов причастности ко взрыву какой-либо из радикальных еврейских групп не выявили, а уж арабских террористов к советскому посольству и вовсе не подпустили бы на пушечный выстрел. Уже утром 10 февраля 1953 года премьер-министр Израиля Бен-Гурион выступил с резким заявлением в Кнессете, гневно осудив тех, «кто совершили это подлое преступление». Президент Израиля прислал в советскую миссию письмо с сожалениями-извинениями, правительство страны немедленно выпустило специальное заявление, выразив свое потрясение и возмущение случившимся, отдельное заявление сделал спикер Кнессета, непрестанно извинялся израильский МИД…

Но события развивались по сценарию, сочиненному и отработанному явно до взрыва. В ночь с 11 на 12 февраля глава советского МИДа Андрей Вышинский принял у себя израильского посланника и, не дав ему вымолвить ни слова, зачитал ноту о разрыве дипломатических отношений.

Советские «дипломаты» покинули Израиль столь стремительно, словно уже сидели на чемоданах в ожидании отмашки. Попутно с ними оттуда отозвали корреспондента ТАСС, который никаким журналистом, разумеется, никогда не был, и его коллегу по тому же ведомству – представителя «Совэкспортфильма». Только не подумайте, что МГБ оставил «логово сионизма» без пригляда: продолжать свой незримый труд там остались представитель Российско-палестинского общества и шесть ответственных товарищей с погонами под рясами – из числа работавших под крышей Московской патриархии.

Вещее письмо

3 февраля 1953 года писатель Илья Эренбург обратился к Сталину с необычным посланием. В частности, писатель поведал «дорогому Иосифу Виссарионовичу», что сегодня (т.е. 3 февраля) ознакомился с проектом «Письма в редакцию газеты «Правда», который ему предложено подписать вместе с другими видными «учеными, писателями, композиторами и т.д. еврейского происхождения». От имени «ученых и композиторов» пресловутое письмо гневно обличает «врачей-убийц», сионизм и государство Израиль, ставшее «плацдармом американской агрессии против Советского Союза». Эренбург, разумеется, незамедлительно готов подписать это «Письмо», но делится с вождем своим сомнением: не используют ли его за рубежом, чтобы «раздуть отвратительную антисоветскую пропаганду, которую теперь ведут сионисты, бундовцы и другие враги нашей Родины»?

Сам проект «Письма» выплыл из сталинских бумаг в 1997 году, и читать эту обычную пропагандистскую шелуху скучно, пока глаз вдруг не натыкается на такое: «Только недавно все честные люди мира были потрясены вестью о взрыве бомбы на территории миссии СССР в Тель-Авиве. Фактическим организатором и вдохновителем этого взрыва являются нынешние правители Израиля. Играя с огнем, они усиливают напряженность в мировой обстановке, созданную американо-английскими поджигателями войны».

Еще раз, не веря глазам, сверяю даты: Эренбург адресует свои замечания по этому проекту «Письма в редакцию «Правды» 3 февраля 1953 года. И в этом же проекте уже говорится, как потрясены взрывом бомбы на территории советской миссии «все честные люди мира» – взрывом, который еще не произошел, который будет лишь 9 февраля! Какие провидцы, однако, работали над этим документом – всё знали уже за неделю…

Так пазлы мозаики одним щелчком стали на свои места: собственно к советско-израильским отношениям тот взрыв касательство имел, мягко говоря, весьма отдаленное. Как предлог для сугубо внутренней спецоперации, взрыв в посольстве (организованный, скорее всего, ребятами Судоплатова из Бюро №1 МГБ СССР, отвечавшего за проведение диверсий и террора за границей) ничем не выделяется из типового ряда подобных провокаций: эсэсовской – в Глейвице (нападение якобы подразделения польской армии на немецкую радиостанцию в приграничном Глейвице. – Ред.) и сталинской – в Майниле (провокация на границе СССР и Финляндии у деревни Майнила 26 декабря 1939 г. – Ред.). Зато каким сочным мазком он лег на полотно происходившего в СССР, став поистине бесценным подарком, подтверждающим виновность «врачей-убийц»: «Смотрите, товарищи, сионисты поручили им убить руководителей партии и правительства, а когда эти планы сорвались, сионисты учинили теракт против посольства!»

Да после такого советский народ на ура воспринял бы и «стихийные» погромы, и депортацию «лиц еврейской национальности». Потому как уже был подготовлен к карательной акции против «безродных космополитов» аж с 1949 года. Тем паче ведь не только уже списки составлены, но и эшелоны с теплушками наготове, и новые лагеря. Но, как известно, 5 марта 1953 года свои коррективы в сталинские планы внесло «дыхание Чейна–Стокса» (дыхание, наступающее незадолго до клинической смерти. – Ред.)…

На фото: Советский посланник Павел Ершов покидает здание миссии Gpo.gov.il

Владимир ВОРОНОВ, Совершенно Секретно