Жди меня

В 1939-м началась Вторая мировая война. В составе британской армии была создана Еврейская бригада, и Соломон Дойчер стал ее солдатом. С Еврейской бригадой он прошёл по дорогам войны, день Победы встретил в Италии.

В 1943 году произошёл случай, повлиявший на всю его дальнейшую жизнь и, в некоторой степени, на судьбу его (а потом и моей) страны.

Слово за слово, и оказалось, что собеседники - родные тётка и племянник. Две сестры, уроженки польского местечка, после Первой мировой войны покинули родные места, одна вышла замуж за австрийского еврея и уехала в Вену, вторая вышла замуж за американца и отправилась за океан. После прихода к власти нацистов связь между ними прервалась. Офицер оказался сыном родной сестры этой женщины.

Он забрал ее к себе. "Как звали твоего сына, который ушёл из дома в тридцать восьмом году?" — спросил племянник. "Соломон Дойчер," — ответила она. Имя автора песни "Жди меня" было ему известно.

- Поехали! - сказал он тётке.

Начался концерт. Объявили номер. И имя, и фамилия певца были ей незнакомы. (К тому времени Соломон Дойчер сменил и имя, и фамилию. "Соломон" по-библейски "Шломо", а фамилию он себе выбрал "Дрори", что означает «свободный»). Да и иврита, на котором говорили со сцены, она не понимала.

Мать не узнала сына. Со времени их расставания прошло восемь лет - да каких! Юноша повзрослел, возмужал, одет он был в форму - таким она его никогда не видела. А он посмотрел в зал и в первом ряду увидел маму. Перекрывая звучание вступительных аккордов, он закричал и бросился вниз со сцены.

Их окружили. Плакали все — и зрители, и артисты. И тогда, преодолевая рыдания, Шломо Дрори вернулся на сцену и запел. Он пел, обращаясь к матери, но она не понимала слов.

Вот, в общем-то, и вся история.

Когда в 1971 году я приехал в Израиль, первой пластинкой, которую я купил, была запись певца Арика Лави с песней "Жди меня". Мои сыновья (десяти и пяти лет) быстро освоили иврит, но и русского не забыли; они пели эту песню и по-русски, и на иврите. Никогда мы не интересовались, кто сочинил мелодию, пели — вот и всё.

http://www.newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=2648

Вдохновившая Константина Симонова на самое, пожалуй, замечательное во всем его творчестве стихотворение «Жди меня», - актриса Валентина Серова (в девичестве - Половикова), которую Константин Симонов многие годы любил и добился того, что в 1943 году она стала его женой.

В сороковом году Симонов пишет пьесу «Парень из нашего города». Главная героиня пьесы Варя - прототип Валентины, а Лукашин - Анатолия Серова, первого мужа Валентины. Актриса отказывается играть в новом спектакле, который ставит Театр Ленинского комсомола. Слишком свежа еще рана от потери любимого мужа.

Осенью 1942 г. для Валентины Симонов пишет пьесу «Жди меня». В Алма-Ате, куда эвакуировали «Мосфильм», был снят одноименный фильм, с огромным успехом шедший еще многие годы и после войны. Итак, ожидание было долгим, но счастливым: они поженились летом 1943 года…

История создания стихотворения «Жди меня» - самая что ни на есть обыкновенная. Но вот история последующей «жизни» этого стихотворения насчитывает много интересных страниц.

Сошлемся на слова Александра Казакевича: «Хорошо известный факт: во время Второй мировой войны каждый второй наш солдат знал наизусть стихи Константина Симонова «Жди меня, и я вернусь...».

Миллионы тщательно вырезанных из фронтовой газеты квадратиков знаменитого стихотворения отсылались бойцами своим любимым женщинам, матерям, женам, дочерям... Рассказывают, что каким-то образом один из таких квадратиков был показан Гитлеру. Тот, получив дословный перевод, долго молчал, а затем вдруг швырнул его Геббельсу, прокричав: «Вашим пропагандистам далеко до русских поэтов! Возьмите и поучитесь!» Действительно, это стихотворение, написанное в форме восточных заклинаний, завораживало каждого...»

Клятвой верности, любви, символом святости супружеских уз, паролем надежд и чаяний для многих людей на передовой и в тылу стали слова стихотворения «Жди меня...». Вырезки из газет с этим стихотворением бойцы бережно хранили в карманах гимнастёрок, помнили наизусть. Пожалуй, такого не бывало ни с одним стихотворением за всю историю мировой поэзии.

Симонов чутко уловил движение человеческих чувств, сумел увидеть глубинную связь между личным и гражданским. Любовь к женщине, женская верность и солдатская доблесть, воинский подвиг оказались нерасторжимыми».

В военном дневнике моего дедушки, писателя Абдурахмана Абсалямова, есть запись: «Сегодня отправил письмо Магинур.

«...Уже три недели, как я не работаю - стала пенсионеркой. Не знаю, знаете ли Вы в полной мере, чем для нас, молодых «солдаток» Отечественной войны, было Ваше стихотворение «Жди меня»? Ведь в Бога мы не верили, молитв не знали, молиться не умели, а была такая необходимость взывать к кому-то «убереги, не дай погибнуть». И вот появилось Ваше «Жди меня». Его посылали с тыла на фронт и с фронта в тыл. Оно вселяло надежду и в тех, кто верил, что их ждут, и в тех, кто ждал... В декабре 1943 года я получила письмо, написанное мужем 1 ноября в двенадцать часов ночи, в котором он писал: «Когда получишь мое письмо, мы уже будем по ту сторону Днепра». Это было последнее письмо. Прошли декабрь, январь и почти весь февраль. Я ежедневно многократно заглядывала в почтовый ящик и шептала, как молитву, «жди меня, и я вернусь всем смертям назло...» и добавляла: «Да, родной, я буду ждать, я умею». 23 февраля я узнала, что я, видимо, не умела ждать, «как никто другой», что мне не дано дождаться.

Все эти годы мои мысли многократно возвращались к вам - автору «Жди меня» - вроде вы в чем-то передо мной виноваты. Вот я и хочу вас попросить от имени всех тех, кто «ждал, как никто другой», но увы... не дождался. Реабилитируйте нас. Напишите что-то в наше оправдание, а то ведь последние восемь строк вашего стихотворения звучат для нас, не дождавшихся, как укор, упрек, обвинение...»