Фашизм и буржуазная демократия: эпизоды одной любви

Фашизм и буржуазная демократия: эпизоды одной любви

90 лет назад к власти пришло первое фашистское правительство. В Италии главой правительства, после знаменитого «марша на Рим» стал Муссолини. А 80 лет назад, 30 января 1933 года канцлером Германии стал Адольф Гитлер.

Сейчас общим местом буржуазной пропаганды стал тезис об идентичности фашизма и коммунизма. Или, по меньшей мере, их сходстве, однотипности и т.д. Данное утверждение, обычно в виде между делом брошенной фразы, мелькает чуть ли не в каждой статье, посвященной истории или даже современной политике. Промывка мозгов настолько мощная, что ее жертвами стали и многие левые, прежде всего, из числа анархистов, либертарных коммунистов и т.п. Помимо общих мифов о красном терроре времен революции и гражданской войны (не только о его масштабах, но, прежде всего, о его причинных, якобы обусловленных самой «людоедской» природой коммунизма), фундаментом этой фальсификации является и миф о «социалистической» природе СССР и о том, что сталинский режим является «продолжателем дела Октября 17 года». О полной классовой противоположности Октября и сталинского государственного капитализма «Мировая революция» писала не раз. Как и том, что действительно общего между фашизмом и сталинизмом (не коммунизмом!) (см., например, «Вторая мировая: кто виноват, что делать и почему мы не патриоты», часть 2 в № 10). Дело, однако, в том, что это общее сталинизм имеет не только с фашизмом, но и с буржуазной демократией: откровенная враждебность коммунистическому движению.

Обратимся, однако, к периоду зарождения и роста фашизма, а отчасти и к послевоенному периоду, когда «демократические» вожди и идеологи были более откровенны. Ибо для того, чтобы увидеть порождение фашизма буржуазно-демократическими обществами при огромных финансовых влияниях со стороны капитала, не нужно никаких конспирологических теорий с мнимым «немецким золотом» или долларами Уолл-стрита для большевиков. Все факты, документы, воспоминания и т.д. имеются в открытом доступе. Другой вопрос, что они «неудобны» правящем классу, а потому просто тонут в огромном море исторической дезинформации.

Не нужно и приходить в противоречиями с историческими закономерностями для объяснения этой трансформации буржуазных демократий в фашизм - а антибольшевистская конспирология именно и направлена на то, чтобы возмущенный «шпионством» большевиков читатель напрочь забыл о всяких закономерностях и об объективных условиях, породивших революцию. Ибо эта трансформация ясно и понятно вытекает из самых фундаментальных классовых интересов буржуазии. В этом плане наши «свободолюбивые» либералы, обвинители коммунизма, находятся в одном лагере с этим самым фашизмом. Глубоко символично, что они являются такими ярыми поклонниками белогвардейщины, про которую один из ее активных участников, колчаковский генерал Сахаров писал на заре фашизма, в1923 г.: «Если пристально вглядеться в стимулы, двигавшие белыми, то в них выступает все то же, что создает самый фашизм в других странах» (цит. по Википедии).

Именно подавление революционного движения, ради спасения капитализма и возможности возобновления мировой войны, лежат в основе исторической потребности капитализма, в т.ч. самых демократических буржуазных государств, в фашизме и сталинизме. Но поскольку со сталинизмом мы уже разбирались, обратим здесь внимание на связь фашизма с буржуазной демократией. Приведем здесь цитаты и факты, выводы читатель сделает сам.

Родиной фашизма и образцом для подражания стала Италия. Как и родина нацистской его формы, Германия, это была не только страна высокой и древней культуры, но мощного революционного движения. Причем особый размах это движение получило после окончания первой мировой войны в 1919-20 гг. В Италии оно достигло максимума в сентябре 1920-го в ходе массового захвата предприятий рабочими, которые с надеждой говорили о революции. Но отсутствие массовой революционной организации, которая направило бы борьбу в сторону захвата власти, привело к спаду движения. Революционное крыло Социалистической партии порвало с ее реформистским и центристским крылом только в январе1921 г., когда спад стал явным.

Как писала 29 сентября 1920 г. “Corrieredellasera”, «Революция не совершилась, но не потому, что мы сумели ей противостоять, а потому что Конфедерация труда ее не пожелала». Недовольство масс, прежде всего мелкобуржуазных, качнулось в сторону «революционеров» в лице фашизма. Напуганная революционным подъемом буржуазия сделала все возможное, чтобы посодействовать этому процессу. И фашистское движение, которые в период революционного двухлетия было относительно маргинальным, начало свой стремительный рост.

6 марта следующего года та же газета писала в редакционной статье о двух группах, на которые делится буржуазия в своем отношении к фашизму. Первая, консервативная, имеет «свои собственные соображения относительно коммунистов и анархистов и считает весьма полезным применение дубинки в разрешении социального вопроса». Ее представители «радуются, наблюдая как фашисты защищают тот порядок, который им угоден, и прежде всего жгут палаты труда и редакции газет». Другая группа «рассматривает фашизм как ответную реакцию на действия социалистов». Ее представители «надеются, что фашисты ограничат свой террор необходимым рамками».

«Необходимыми» в том смысле, что фашисты, порой действительно верившие в «революционность» своих вождей, громили порой и либеральные газеты. В силу этого часть либералов относилась к фашизму критически. “IlMessaggero” писала: «Не остается сомнений, что фашизм, возникший в результате роста национального самосознания, превращается в организацию профессионально авантюризма» («История фашизма в Западной Европе», «Наука», М., 1978, стр. 60). В целом, фашисты соответствовали требованию «необходимых рамок», обрушивая основные удары на левые организации: социалистов, коммунистов, анархистов. Только за первое полугодие ими было разгромлено 726 помещений различных организаций трудящихся. Большей частью в сельской местности, поскольку в городах рабочие давали отпор. Но и в городах за этот же период было разрушено 141 помещение рабочих организаций и социалистической и коммунистической партии.

Но критически настроенной к фашизму была только часть либеральных кругов. Основная часть не только буржуазных политиков, но, прежде всего, самой буржуазии кто сочувствовал, а кто откровенно поддерживал, политически, административно и финансово, фашистскую партию. Так либерал Л. Пеано писал в своих воспоминаниях, что «мирные буржуа, чуждые насилию, смотрели с одобряющей симпатией на действия фашистов» (там же). А другой либерал, Массироли, отмечал, что «все органы исполнительной власти: армия, магистратура, королевская гвардия, карабинеры – видели в фашизме освободителя Италии от большевистской опасности» (там же, стр. 61). И не просто «видели», а активно способствовали росту фашизма.

20 октября1920 г. военный министр И. Бономи издал секретное предписание о направлении демобилизованных офицеров с сохранением 80% жалованья в распоряжение фашистских организаций крупных городов. По распоряжению генштаба получили оружие и доступ в казармы. На майских выборах1921 г. Либеральная партия Джованни Джолитти создала с фашистами избирательный блок, благодаря которым фашисты провели в парламент 35 депутатов во главе с будущим Дуче.  

Итальянский историк Де Феличе провел в 60-е годы исследование источников финансирования фашистов. Так, по его данным, на конец1921 г. по всей территории Италии фашистов финансировали на 71,8% промышленные и финансовые общества, на 8,5% - институты кредита и страхования, на 19,7 % - частные лица (там же, стр. 62).

В докладе КПИ IVКонгрессу Коминтерна 16 ноября 1922 г. основатель компартии Италии Амадео Бордига говорил: «Во время августовской забастовки 1922 года вспыхнула серьезная борьба между фашистами и рабочими (первые открыто поддерживались правительством). Мы можем привести пример Бари, где целой недели столкновений оказалось недостаточно, чтобы победить рабочих, которые забаррикадировались в своих домах старого города и защищались с оружием в руках, несмотря на всеобщее развертывание сил фашистов. Фашисты вынуждены были ретироваться, оставив многих из своих на земле. И что сделало правительство Факты? Ночью оно заставило окружить и взять в осаду старый город тысячами солдат, сотнями карабинеров и королевских гвардейцев. Из порта миноносец бомбардировал дома; в дело пошли пулеметы, танки и винтовки. Застигнутые врасплох сонные рабочие потерпели поражение, палата труда была захвачена. Точно так же государство действовало повсюду. Где бы ни отмечалось, что фашизм вынужден отступить перед лицом рабочих, государственная власть вмешивалась, стреляя в защищавшихся рабочих, арестовывая и осуждая рабочих, единственным преступлением которых было то, что они защищались, в то время как фашисты, которые, несомненно, совершали уголовные преступления, систематически оправдывались».

Короче говоря, фашизм откровенно поддерживался и субсидировался буржуазией, как консервативного, так и либерального лагеря, и продвигался к власти с помощью структур буржуазно-демократического государства. Это исторический факт! Только полное экономическое и политическое господство капитала позволяет вбивать в головы людям идеи о тождестве (или близости) фашизма и коммунизма, которые противостоят капиталистической системе частной собственности, являющейся, якобы, оплотом и гарантией демократии.

Надежды и восторги исходили не только от итальянской буржуазии. Страх перед революционным движением пролетариата стал источником симпатий со стороны буржуазии всех стран.

«На первых порах положение фашистов было весьма шатким. На помощь к ним поспешили американские монополии. Военные долги Италии Соединенными Штатами были милостиво списаны на 80,2%, а на уплату оставшейся суммы был установлен самый низкий процент, предоставленный США европейским должникам – 0,4%! Немедленно вслед за этим в1925 г. банк Моргана предоставил Муссолини заем в 100 млн. долларов, а затем последовали новые займы. Политическая подоплека этих подачек фашистскому режиму, собственно и не скрывалась: отдел рекламы Моргана распространил сообщение, что Муссолини в1922 г. “спас” Италию от коммунизма и вследствие этого заслуживает финансовой помощи. Бывший итальянский премьер Нити, бежавший в эмиграцию, с горечью констатировал в1929 г.: “Фашисты смогли удержаться так долго у власти благодаря американским займам на 450 млн. долларов с лишним”» (Яковлев Н.Н., «США и Англия во второй мировой войне», Учпедгиз, М., 1961 – цит. по Интернету).

Особо ярко демонстрирует отношение либерального мира к фашизму многократно высказанная позиция к нему Уинстона Черчилля, этого кумира буржуазной демократии, которая Великобритания считает самым великим британцев за всю свою историю.  

«В январе1927 г. У. Черчилль провел неделю в Риме в гостях у Муссолини. О своих впечатлениях он сообщил на пресс-коференции: “Я не мог не быть очарованным, как и многие другие, сеньором Муссолини … Если бы я был итальянцем, то я убежден, что с начала до конца был бы всем сердцем в вашей победоносной борьбе против … ленинизма … С точки зрения внешней политики фашизм оказал услугу всему миру … Он является необходимым противоядием русскому яду. Теперь все великие державы будут иметь в своем распоряжении в случае необходимости крайние средства защиты”. Отныне У. Черчилль называл Муссолини своим “большим и добрым другом” и даже в1935 г. упомянул о нем как о “великом человеке и мудром правителе”» (там же).

Весьма распространенной версией убийства Муссолини, поддерживаемой многими итальянскими историками, является версия, по которой он был так спешно убит по приказу Черчилля (в операции участвовал офицер британской разведки), с целью ликвидации его как свидетеля и уничтожения компрометирующей его многолетней переписки с фашистским диктатором. Переписка бесследно исчезла.

Потакание итальянскому фашизму со стороны западных демократий не исчезло и позже, когда жестокости и террор уже перестали быть секретом для всего мира. В1936 г. итальянские войска вторглись в Эфиопию. В ходе переговоров с Хором, первым лордом адмиралтейства, французский премьер Пьер Лаваль предостерегал своего английского коллегу, ссылаясь на информацию, полученную им от Лиги ветеранов Франции и Италии, в которой утверждалось: «Бесславное, без территориальных приращений окончание войны в Эфиопии вызовет в стране революцию» («1939 год: уроки истории», под ред. О.А. Ржешевского, М., «Мысль», 1990, стр. 66). Пройдет время и сей «вождь демократии» станет премьер-министром и правительстве Виши в условиях гитлеровской оккупации. Хор, кстати, да себя уговорить, подписав пакт о предоставлении части Эфиопии Италии.

О том, как состоялась передача власти Гитлеру, тоже секретом не является, но … замалчивается. Вернее, ограничивается чисто политическими вопросами. Однако, в капиталистическом мире все решают деньги и те, кто за ними стоит. Назначение Гитлера рейхсканцлером этому явное свидетельство.

Поддерживаемая щедрыми финансовыми вливаниями и массовой демагогией партия Гитлера быстро набирала популярность и после июльских выборов1932 г., казалось, была в шаге от власти. Она получила 37,4% голосов и 230 депутатских мест. У остальных буржуазных партий вместе – 146, у КПГ – 89, у СДПГ – 133. Рейхстаг распущен в надежде, что последний шаг будет сделан. Но на выборах 6 ноября нацисты теряют сразу 2,5 млн. голосов, а число депутатов снижается до 196.

«Порадеть за родного человечка» решили крупнейшие предприниматели и банкиры Германии. «В петиции содержалось требование передачи власти Гитлеру, а подписали ее подлинные хозяева страны. Как подсчитано, они представляли собой акционерный капитал, равный более 1,5 миллиардов марок из общего капитала всех акционерных немецких обществ в 2,2 миллиарда!» (Л.А. Безыменский, «Разгаданные загадки третьего рейха. 1933-1941», АПН, М., 1984, стр. 34). Напуганная снижением популярности фашистов и усилением левых настроений буржуазия решила, что ждать больше нельзя. Нажим, в конце концов, подействовал: престарелый президент Гиндебург назначил Гитлера канцлером Германии.

Стремление немецкого капитала воспользоваться услугами гитлеровцев возникло, конечно, раньше. В сентябре1923 г. посол США в Германии Хьютон записал в своем дневнике о встрече со Стиннесом, владельцем огромного угольно-металлургического концерна. Стиннес, который не считал нужным скрывать свои взгляды говорил: «Немецкий рабочий должен работать больше и напряженнее. Однако я убежден, что он не захочет сделать это добровольно. Следовательно, его надо заставить. Именно поэтому надо найти диктатора и дать ему необходимую власть. Этот человек должен говорить понятным народу языком – и такой человек уже есть. В Баварии началось большое движение. Его поддерживают все правые партии и многие умеренные деятели, так как это движение в первую очередь направлено против коммунизма» (там же, стр. 38). Через два месяца «фюрер» попытается осуществить свой «пивной путч» в столице той самой Баварии.

Может Стиннес был одинок? Уже его ссылка на правых и умеренных политиков говорит об обратном. Но вот Хьютон спрашивает, поддержат ли это движение промышленники. Ответ следующий: «Да, они это сделают … Скоро безработица увеличится до 3-4 миллионов человек, и это заставит коммунистов перейти к активным действиям. В таком случае президент Германии назначит диктатора, который покончит с парламентским режимом. С коммунистами безжалостно расправятся, и в Германии воцарится порядок. Тогда США смогут без огласки вкладывать капиталы в немецкую промышленность» (там же, стр. 38-39). Сбылось практически все, и поддержка капитала, и назначение Гитлера канцлером (по сути, диктатором), и безжалостная расправа над коммунистами, и американские вложения в немецкую промышленность. Ошибся только со временем: все это совершилось не в кризисный для Германии1923 г., когда Франция оккупировала Рейнскую область, а в последний год Великой Депрессии, почти 10 лет спустя.

Генрих Брюнинг, возглавлявший немецкое правительство в 1930-32 гг., писал в своих мемуарах о ситуации последнего года перед приходом нацистов к власти: «Вся тяжелая промышленность не видела иного средства для своего собственного спасения, чем дальнейшее снижение зарплаты и насильственный поворот к инфляции. Этого можно было достичь, финансово поддержав НСДАП» (там же, стр. 47-48).

Последние полтора года контакты Гитлера с финансово-промышленной верхушкой были особенно плотными. Тут стоит упомянуть т.н. «кружок Кепплера». Немецкий промышленник Вильгельм Кепплер, осенью1931 г., по предложению Гитлера, продал акции своей кампании и стал его экономическим советником. В декабре он получил от фюрера задание организовать кружок видных представителей немецкой промышленности, которые бы консультировали нацистскую партию по всем важным вопросам экономики. Оставив состав группы на его усмотрение Гитлер назвал лишь двоих, кого он хотел бы видеть в ее составе: банкира (и президента Рейхсбанка в 1923-30 гг.) Ялмара Шахта и промышленника Альберта Феглера.

При том, что в кружок входило немногим более 20 человек, один из крупнейших промышленников Германии Фридрих Флик уже тогда заявил, что кружок является «зеркальным отражением всей немецкой экономики» (там же, стр. 43). Флик - член НСДАП с1937 г., в годы войны активно использовал труд заключенных концлагерей и военнопленных, всячески был обласкан режимом – например, 1 марта1941 г. ему, после оккупации Франции, были переданы французские металлургические заводы «Гомбах».

В этом «зеркальном отражении» мы можем увидеть среди банкиров, помимо упомянутого Шахта, например, Эмиля Майера, одного из руководителей крупнейшего немецкого частного банка, Дрезднер банка». Второй по размерам, «Коммерцбанк», был представлен Фридрихом Рейнхардом.

Промышленников возглавлял Феглер, создатель и генеральный директор Стального треста «Феррайнинту штальверке» - в те годы крупнейший стальной концерн в мире. Помимо вхождение в бесчисленное множество наблюдательных советов различных фирм Феглер возглавлял Федерацию немецких металлургов. Столь же большой вес имел Рудольф Бингель – глава крупнейшего электроконцерна «Сименс-Шуккерт». Химию представлял гендиректор компании «Винтерсхалль» Август Ростерг. Он еще в середине 20-х годов поддерживал пресловутый план Рехберга-Гофмана по созданию «европейской антисоветской армии». Представителем помещичьих кругом был потомок «железного канцлера» Бисмарка граф Готфрид Бисмарк-Шёнхаузен. Такой вот «букет» в поддержку «революционеров».

Большой популярностью Гитлер пользовался у военных. Не зря ж в ходе «пивного путча» рядом с ним вышагивал генерал Людендорф. Позже на Гитлера обратили внимание другие генералы. Генерал Ганс фон Сект, главнокомандующий Рехсвера в 1020-1926 гг. 25 ноября1930 г. в «Дойче альгемайне цайтунг» на вопрос о желательности участия НСДАП в правительстве он писал: «Я отвечаю безоговорочным “да”». Она «олицетворяет национальное чувство, военную волю, социальное взаимопонимание», которые должны быть «необходимыми элементами правительства на будущее» (там же, стр. 48.

Само собой поддержка шла и по политической линии. Достаточно вспомнить его весьма комфортное заключение после «пивного путча», при самом доброжелательном отношении тюремного начальства, в ходе которого он принимал влиятельных посетителей и писал «Майн кампф». Начальник тюрьмы назвал Гитлера «видным политиком, преданным делу спасения Германии». Суд, обвинявший его в государственном перевороте, несмотря на его откровенно вызывающее поведение, приговорил его к пяти годам с правом помилования через полгода. Что и произошло. Как сказал сам Гитлер: «заключение стало для меня университетом за государственный счет». Из тюрьмы он уехал на новом «Мерседесе», подаренном ему Альбертом Питчем, председателем торговой палаты Мюнхена. Начавшийся экономический подъем, однако, поставил НСДАП в трудное положение. Буржуазия временно потеряла к ней интерес, денежный поток оскудел. Все вернется на круги своя с началом кризиса1929 г. А пока фюрер решил изменить тактику: «Вместо того, чтобы завоевывать власть с помощью оружия, мы к неудовольствию депутатов католиков и марксистов сунем нос в рейхстаг … под конец их же собственная конституция приведет нас к успеху» (Л. Черная «Коричневые диктаторы», М. Издательство «Республика», 1992, стр. 49).

Ну что, уважаемый читатель, ты еще не «убедился», что фашисты это ну «почти коммунисты»? Нет, право, ну что еще, кроме коммунизма, могли желать построить в Германии ее крупнейшие промышленники и финансисты? А что же США и окружающие Германию и Италию европейские демократии? Стоит, правда, вспомнить, что в их полку в это время убыло. Пусть и не фашистские, но, во всяком случае, диктаторские режимы, симпатизирующие фашизму стали там не такими уж редкими.

Помимо откровений Стиннеса американскому послу, можно привести слова самого Гитлера. Вот как передал их, в своем донесении о беседе с ним, военному командованию США капитан Трумэн Смит, помощник военного атташе посольства США в Германии:

«Наше движение объединяет лиц физического и умственного труда в борьбе против марксизма … Парламент и парламентаризм должны быть ликвидированы. Он не может управлять Германией. Только диктатура может поставить Германию на ноги … Будет лучше для Америки и Англии, если решающая борьба между нашей цивилизацией и марксизмом произойдет на немецкой земле, а не на американской или английской. Если Америка не поможет германскому национализму, то большевизм захватит Германию» («Разгаданные загадки третьего рейха», стр. 52).

Словом, «там» отлично знали, чего хочет Гитлер. И не оставила его призыв без ответа. Тот же Брюнинг писал: «Одним из главных факторов в восхождении Гитлера … было то обстоятельство, что он начиная с 1923 года получал крупные суммы из-за границы! (там же). О том же писало в Госдепартамент американское посольство в Берлине 23 сентября 1930 года: «Нет сомнения в том, что Гитлер получает значительную финансовую поддержку от крупных промышленников … В последние дни складывается впечатление, что влиятельные финансовые круги оказывали и оказывают на канцлера давление, чтобы предпринять эксперимент и допустить нацистов к власти … Как раз сегодня получены сведения из обычно хорошо информированных источников, что представленные здесь различные американские финансовые круги проявляют большую активность именно в этом направлении» (там же, стр. 52-53).

Американские компании активно участвовали в развитии немецкой промышленности и после прихода нацистов к власти. 4 августа на приеме у Гитлера побывала делегация телефонной компании ITT. Прибыли ее филиалов активно вкладывались в военное производство Германии. Эти связи не прекратились даже с началом войны! (там же, стр. 55-56)

Давно известны и тесные связи с нацистской Германией и компании “StandardOil”, поставлявшей нацистам нефть и построившей в 1936 г. нефтеперегонные заводы на Канарских островах (для поставок в Германию) и в Гамбурге. Комапния была компаньоном “IGFarben”, производившей 84% немецких взрывчатых веществ и газ «Циклон-Б», которым травили узником лагерей смерти. Связи с нацистами не прекратились даже после вступления США в войну против Германии. Бизнес!

В числе прочих можно упомянуть и “GeneralMotors”, немецкие филиалы которого производили моторы для «Мессершмиттов» и исправно отчисляли средства в «Фонд имени Адольфа Гитлера» (там же, стр. 56-57). И крупнейшего в мире производителя подшипников концерн SKF. Ограничимся еще одним участником, Нью-йоркским банком “UnionBanking”, входившим в состав империи Тиссена, финансировавшего приход фашистов к власти. Банк оказывал всестороннее содействие нацистам как до, так и после прихода их к власти. Одним из семи директоров банка был Прескотт Буш, отец и дед двух президентов США, 1989-1993 и 2001-2009 гг. Банк и три компании, принадлежавшие семейству Бушей, были ликвидированы только в 1942 г. на основании закона, запрещавшего торговые операции с нацистской Германией (news.ru.com, 20 октября 2003). В Википедии читаем: «Прескотт Буш был тесно связан с нацистами. Есть основания полагать, что его сын и внук, бывшие президенты США, к этой странице биографии своего деда относились без должного осуждения». Именно Буш-младший, ссылаясь на крайне сомнительную версию покушения на «башни-близнецы» 11 сентября2001 г., отправил американские войска на завоевание Афганистана и Ирака. Такая вот «неразрывная связь поколений» финансовых и политических лидеров «свободного мира».

Можно вспомнить, что именно с «лидером свободного мира» искали нацисты возможности заключения сепаратного мира. И там были сторонники. Не только Ален Даллес. В статье в Википедии, посвященной Шеленбергу, можно прочесть: «Ему было известно о контактах американского банкира Сталфорта с Ульрихом фон Хасселем, которому сообщил, что Рузвельт готов подать руку немцам при условии физического устранения Гитлера».  

Ни на стадии возникновения или восхождения фашизма, ни на стадии его прихода к власти и военной экспансии (порой даже после начала второй мировой войны) буржуазный мир, как консервативный, так и либеральный, никогда не был врагом фашизма. Его интересовали только собственные финансовые интересы и борьба с революционным движением. После уничтожения этого движения Гитлером и Сталиным осталась, в основном, ожесточенная борьба за раздел мира. Тогда западные демократии во весь голос стали кричать о «борьбе с фашизмом». Что, впрочем, не мешало ни продолжению бизнеса с ним некоторых компаний, ни прощупыванию почвы насчет сепаратного мира. Было немало вздыханий о несостоявшемся союзе с фашизмом и после второй мировой войны. Но это отдельная история.

Зарождение Испанского фашизма произошло позже, в 1931-32гг. Его различные группировки копировали итальянский или немецкий образцы. Также, в основном, опирались на мелкобуржуазную среду, также ставила в центр борьбы «искоренение марксизма», также субсидировались правыми партиями и имущими классами, и также оставались маргинальными, пока социальный кризис не достиг опасной для правящих классов остроты. Но и тогда он не стал единственной господствующей идеологией реакции. Победивший революцию и республику франкизм был сложным явлением, включающий монархизм, клерикальные католические круги и, как свою часть, тот же фашизм. Он, скорее напоминал русскую белогвардейщину. Впрочем, его свирепость была не меньшей. Ведь, как писал генерал Сахаров (см. цитат в начале статьи), «стимулы» у них были одинаковыми. Разумеется, ближайшими союзниками оказались режимы фашистские Гитлера и Муссолини.    

Крайне циничной была позиция западных демократий и по отношению к Испанской республике после начала там Гражданской войны. Причину 5 августа 1936г. красноречиво объяснил ранее упоминавшийся первый лорд адмиралтейства С. Хор:

«Ни в коем случае мы не должны делать что-либо для укрепления коммунизма в Испании, особенно если иметь ввиду, что коммунизм в Португалии, куда он, по всей вероятности, распространится … представит смертельную опасность для Британской империи» («1939 год: уроки истории», под ред. О.А. Ржешевского, М., «Мысль», 1990, стр. 70). Поэтому Англия считала для себя «выгоднее» победу Франко (там же).

Т.е. испанская республика, несмотря на то, что усилиями Сталина она и так была вроде бы «спасена» от революции, все равно рассматривалась как источник коммунизма, а потому буржуазные демократии предпочли отдать Испанию франкистам. Оружие и военные из Германии и Италии потоками направлялись на помощь Франко, а Франция отказалась даже поставить Республике уже оплаченные ранее самолеты. «Комитет по невмешательству» блокировал Республику, оставив открытой помощь франкистам. Поставки шли только из Мексики и СССР, но условием поставок из СССР был отказ от революции, результатом которого стала недостаточная поддержка трудящихся как в самой Испании, так и за рубежом.

Наконец, после подписания Мюнхенских соглашений, Франция и Англия 27 февраля1939 г. признали правительство Франко, а еще 8 февраля английский флот захватил военно-морскую базу республиканцев на о. Менорка и передал ее Франко. Западные демократии потворствовали фашистским диктатурам до тех пор, пока те не затронули напрямую их геополитические интересы, вторгнувшись в Польшу. До этого у них не было больших сомнений, что они все вместе представляют собой одну систему с общими интересами. Английский премьер, 12 сентября1938 г., т.е. накануне Мюнхенского соглашения (29 сентября), заявлял о предстоящей встрече с Гитлером: «Я сумею убедить его, что у него имеется неповторимая возможность достичь англо-немецкого понимания путем мирного решения англо-немецкого вопроса … Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира и главными опорами против коммунизма и поэтому необходимо мирным путем преодолеть наши нынешние трудности … Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех кроме России» (там же, стр. 6). Принцип партии консерваторов был тогда однозначен: «Чтобы жила Британия, большевизм должен умереть» (там же). Большевизм к этому моменту уже был задушен Сталиным, но мало кто это понимал, да и страх еще был велик, тем более, что была опасность его возрождения, порожденная социальных кризисом, охватившем весь западный (и не только) мир – достаточно вспомнить Испанскую революцию1936 г.

20-21 сентября 1938г. послы Англии и Франции в Чехословакии заявили, что они «не выполнят договора» по защите Чехословакии, если она не примет их ультиматума, включающего уступки, потребованные Гитлером. Пригрозив при этом на случай, если Чехословакия обратится за помощью к СССР: «Если же чехи объединятся с русскими, война может принять характер крестового похода против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет трудно остаться в стороне» (Википедия, статья «Мюнхенское соглашение). Откровеннее не скажешь! Каких бы резких оценок не заслуживал сталинизм, позиция буржуазной демократии Запада, как прямой союзницы фашизма, не станет от этого менее мерзкой.

Как тут не вспомнить награждение Геринга в октябре 1938г. Большим крестом ордена Св. Михаэля и Св. Георга королем Англии Георгом VI(Л. Черная, стр. 121).

Такова реальность. Тем же, кто не может преодолеть вбиваемого в головы мифа о тождественности (или близости) фашизма и коммунизма, следует ответить самим себе на ряд вопросов. Почему фашизм возникал во всех европейских странах после первой мировой войны и получал мощное развитие в периоды обострения социального кризиса? Почему он всегда получал поддержку со сторону промышленных и финансовых кругов своих стран? Почему до самого последнего момента западные демократии предпочитали договариваться с Гитлером, чем с СССР? Почему эти демократии так часто твердили, что они вместе с фашистскими державами являются «опорами против коммунизма», и почему никогда не провозглашали себя совместно коммунисты и фашисты «опорами» чего бы то ни было? Почему страны-агрессоры, Германия, Италия и Япония, подписали «Антикоминтерновский пакт», а, скажем, не антидемократический? Почему в конце второй мировой фашисты стремились сдаться именно англо-американским войскам или бежать тайком на Запад? Почему тысячи нацистов нашли прибежище в тех странах Латинской Америки, где правители не только не скрывали симпатий к фашизму, но и поддерживались (если не приводились к власти!) Соединенными Штатами, «лидером свободного мира»?

Неудобные вопросы, не правда ли?