I DON’T SPEAK ENGLISH, БУРЖУИ!

Корабль из Швеции после восьми дней плавания через Атлантику прибыл в морской порт Нью-Йорка. Мишке не верилось, что под ногами твердая земля и качки больше не будет.

В порту их встретил сотрудник консульства. Уже в машине он провёл краткий инструктаж, обращаясь к матери и малышу:

– На все вопросы на английском отвечайте: «I don’t speak English» (Я не говорю по-английски).

Он попросил несколько раз повторить фразу и продолжал:

– Если к вам будут продолжать обращаться, можете сказать: «I‘m Russian” (Я русский).

Мишка несколько раз с удовольствием и гордостью повторил: «I‘m Russian”.

– Молодец! Хорошо получается. Поодиночке старайтесь никуда не ходить. Громко по-русски не разговаривать. По возможности не афишировать место проживания.

На следующий день семья прибыла в Вашингтон. Для неё был арендован 10-комнатный двухэтажный коттедж в престижном районе недалеко от посольства. Наверное, после опыта проживания в девятиметровой комнате в коммуналке родителей Мишки охватил шок, но Мишка к такой перемене в жизни отнесся довольно прохладно. Его заинтересовали вначале только два предмета: огромный белый концертный рояль в зале для гостей на первом этаже и телевизор-комбайн с автоматическим проигрывателем на двенадцать пластинок и приёмником. Рояль привлёк Мишку тем, что от него тянулся электрический провод в какой-то невиданной белой пластиковой оплётке. Хозяйка, заметив Мишкин интерес, подошла и включила провод в сеть. Затем открыла клавиатуру и справа от неё нажала какие-то кнопки. Рояль заиграл сам! Причем он мог играть в двух режимах: когда нажимаются клавиши и самостоятельно, без вмешательства «пианиста». В репертуаре рояля были Россини, Бетховен, Шопен и Огинский. Мишка вежливо прослушал, что ему продемонстрировали, и в благодарность изобразил что-то похожее на «Собачий вальс», которому его обучили в детском саду.

Телевизор Мишка вообще видел в первый раз в жизни, а автоматика на 12 пластинок показалась чудом.

К просторам проживания, особенно на втором этаже, Мишка отнесся настороженно. Действительно, раньше было так удобно – мама и папа спят с тобой рядом, на расстоянии вытянутой руки. А теперь их спальня по коридору через несколько дверей – в случае чего не дозовёшься.

Впрочем, это мелочи по сравнению с другим. Отец теперь получал много денег. Продукты в магазинах в изобилии, любые и дешёвые. И тут для Мишки начались настоящие чёрные дни. После не очень сытной Москвы родители решили, что Мишку нужно откормить. Каждое утро начиналось с настоящего боя. Мишку заставляли съесть полный стакан жирной густой сметаны. А Мишке, чтобы начать давиться, хватало одной ложки. Потом соки – свежевыжатые, из разных фруктов. Если чуть-чуть, то ничего ещё, а если много?.. Еда быстро стала настоящей пыткой.

Но была ещё одна очень неприятная особенность встречи с Америкой. В СССР мальчишек, которые ходили в детский сад и школу, стригли коротко, наголо или под бокс, то есть как боксёров и футболистов, оставляя небольшую челку. Считалось, что это гигиенично и способствует густоте и хорошему росту волос. В том районе, где теперь поселился Мишка, мальчишек одевали как взрослых: в костюмчики-тройку, с галстуками и бабочками. Прически у них были соответствующие: набриолиненые волосы с пробором. Волосы, прическа – ерунда! Галстуки и брючные костюмы Мишке понравились – как у взрослых мужчин.

Но вот Мишка заметил, что на улице дети начали показывать на него пальцем и кричать «Convict! Convict!» (Каторжник! Каторжник!). При этом, если детей вели за руку, то они долго ещё оборачивались, оттягивая руку взрослых, и показывали пальцем на Мишку. Даже тюбетейка на голове не помогала.

Говорят, что история развивается по спирали. В Мишкином случае она крутанулась по кругу. То ли от усиленного питания вместе с соками, то ли от климата и коротких стрижек в прошлом, то ли оттого, что он очень хотел, волосы у него отросли очень быстро, и голову покрыла шапка густых волос. Отец Мишки любил всё делать своими руками. Поэтому после работы он зашёл в магазин и купил машинку для ручной стрижки волос. Ничего, что она стоила дороже, чем услуги парикмахера, зато он научится стричь! В ближайший выходной Мишка был усажен перед зеркалом и накрыт простынёй. Это только со стороны кажется, что работа парикмахера проста. И дело даже не в чувстве стиля. При стрижке ручной машинкой важно сжимать пальцами рычажки до конца, затем отпускать до конца и лишь потом передвигать машинку. В противном случае машинка будет захватывать волосы и вырывать их из головы. Вот эту особенность Мишка и прочувствовал в полную силу.

Отец приступил к стрижке, и Мишка то и дело начал вскрикивать от острой боли. Вначале отец бодро приговаривал: «Терпи, казак – атаманом станешь!». Но вот ему всё больше начал открываться результат его действа: там, где он прошелся машинкой, голова Мишки представляла островки волос с кровавыми ссадинами между ними. Отец растерялся и перестал понимать, как выправлять положение. О проборе не могло быть и речи, хотя бы чёлку оставить!

Пришлось идти к парикмахеру. Тот походил кругами вокруг Мишки, потом развёл руки, вздохнул и снова сделал прическу каторжника.

На следующий день Мишке надоело гулять по пустому участку вокруг дома, и он попросил разрешения у мамы выйти на улицу. Мама нехотя разрешила:

– Только один квартал, не дальше!

Один-то один, но детская площадка находилась в небольшом скверике в двух кварталах от дома.

На детской площадке Мишку интересовала только горка. В Москве таких горок не было. Спуск был сделан из какого-то блестящего отполированного металла – с горки можно было кататься круглый год, а не только зимой. Идти или не идти? Мишкины ноги медленно и неуверенно, чуть заплетаясь, повели его в сторону детской площадки. На перекрёстке Мишка задержался. Машин не было, и он быстро перебежал улицу. Следующий квартал он пробежал, не останавливаясь. Вот и сквер, окруженный зеленой изгородью в виде густых колючих кустов. Вход с другой стороны. Чтобы войти на площадку, нужно обойти почти всю площадку. А Мишке вдруг приспичило… в кустики. Он огляделся по сторонам. Вроде никого нет. Пересёк метров пять стриженого зеленого газона и подошёл к кустам ограждения. Кусты до того густы, что нет возможности пробраться сквозь них на другую сторону и скрыться от прохожих. Тогда Мишка лёг на живот и посмотрел, как обстоят дела на уровне корней кустов. Здесь он быстро нашёл небольшой лаз. Прижимаясь к земле, благополучно пролез на другую сторону. Всё отлично! Правда, немного испачкалась светлая майка и ладони рук. Зато он оказался на маленькой полянке, со всех сторон закрытой кустами...

Обратно Мишка решил возвращаться тем же путём – выйти на улицу, а потом войти на площадку через вход. Он снова прополз через лаз, встал, вытирая ладони о шорты и… ещё стоя на газоне, увидел медленно подкатывающую полицейскую машину. Машина остановилась напротив Мишки. Двое полицейских, один строго, а другой весело заговорили с Мишкой на своём буржуйском, то есть на английском. Испуг и волнение охватили Мишку. Он забыл всё, чему его учили, и загнусавил:

– I don’t speak Russian (Я не говорю по-русски).

– Мы тоже, – осклабились полицейские. – А по-английски говоришь?

Услышав слово «Russian» и «English», Мишка, наконец, вспомнил инструктаж и завопил:

– I don’t speak English. I’m Russian!

– Смотри-ка, русский, похожий на каторжника. Не говорит ни по-русски, ни по-английски. Ты знаешь, где твой дом?

Мишка, услышав знакомое уже слово «каторжник», совсем пал духом от обиды. Размазывая испачканными руками по щекам слёзы, он продолжал твердить заученные фразы. Полицейские наконец с хохотом, медленно отъехали. Мишке уже было не до горки. Увидев его, мама всплеснула руками и послала умываться и переодеваться.

Дома даже в комнатах, оборудованными кондиционерами, в жару сидеть скучно. Мама разрешила выйти гулять – но на улицу ни на шаг!

Мишка ещё спускался по ступенькам, когда услышал, как мальчишка из соседнего двора радостно закричал «Convict! Convict!». Тут уж всему терпению Мишки пришёл конец, нервы его не выдержали. Он схватил обломок кирпича и с криком: «I don’t speak English, буржуй!» запустил в сторону обидчика. Попал! В ответ оттуда послышалось: «Гангстер! Гангстер! Полиция!». К этим воплям присоединились призывы матери американского мальчишки: «Полиция! Полиция!».

Мишка в мгновение ока понял, как будут дальше развиваться события. Он влетел в дом и побежал по лестнице на второй этаж. Вначале он ринулся в свою комнату. Потом, решив, что в ней его будут искать в первую очередь, он вбежал в мамину спальню и спрятался под её кровать. Сердце его готово было выскочить из груди. Полицейская машина подъехала к их дому…