Еще не придумала, как назвать

 

 

 Исполняю давнишнюю просьбу Лены Ненашевой и выкладываю маленькую и страшно правдивую зарисовку на тему «Как я влилась в криминальный мир, и что из этого вышло».

 Кому не страшно и не зазорно – можете считать меня главной героиней.

 Для остальных – «Все написанное не более, чем худ. вымысел, а все персонажи вымышлены автором в припадке непреодолимой скуки»

 Скитаясь всю жизнь по миру в пределах дружественных государств, я делаю время от времени набеги на малую Родину. С каждым годом эти визиты становятся все менее содержательными и все более грустными, потому как большинство старых знакомых уехало за лучшей долей, а оставшиеся или спились, или влачат унылое, брюхоногое семейное существование, или вовсе уже отдыхают в матушке-земле. Одесса – это единственный город, в котором я осела надолго.

 В один из таких скушных и предсказуемых визитов домой, я случайно встретилась с компанией, в которой раньше проводила немало времени. За радостными обьятиями последовало закономерное предложение «По пивку?». За пивом плавно последовал коньяк, потом бильярд и развеселое шатание по городу. Нашему городу…

 И вот, идиллия была нарушена вопросом одного из моих друзей:

 - Люсь, а помнишь, как ты узбека выставила?

 - Конечно, помню, - ответила я и погрузилась в воспоминания...

… Мне 15 лет. Июль. В тени плюс сорок. Я сижу я на кухне у знакомого узбека. Или таджика… Или даже киргиза. Бес их разберешь. Но лицо у него желтоватое, глаз хищный, а нос настолько красиво очерченный, что лично я – с удовольствием зачислила бы его в майя или семинолы, на крайняк.

 Наша компания из пяти человек травит анекдоты и играет в трыню. В полусонном состоянии летнего полудня, я замечаю уже слегка окосевшим взглядом, что в дальнем и темном углу, за тумбочкой – стоит целлофановый пакет, высотой мне примерно выше колена… Уже выходя из дома, я улучила момент и заглянула за тумбочку – тот мешок был набит коноплей под завязку.

 Да, да, любопытство – это таки порок.

 Вечером об этом уже знали люди. Люди были мелкие, отдающие себе отчет в происходящем еще меньше, чем его отдавала его себе сопливая, пятнадцатилетняя идиотка.

 Каким образом я оказалась в кустах сирени под домом, что снимал приезжий узбек – я не помню, хоть убейте. Скорее всего, меня взяли на слабо, что в то время было сделать не сложно, принимая во внимание мой неугомонный характер и полное отсутствие мозга в юной голове.

 Наконец, наступили сумерки, узбек ушел по делам, тщательно заперев дверь. Я молниеносной тенью шмыгнула в форточку. Досужие прохожие могли бы с интересом наблюдать полет из форточки мешка, в котором травы было столько, что хватило бы на квартиру с машиной и еще осталось бы. Но прохожих, к счастью, не было – и потому следом за мешком вылезла я.

 Весь последующий день мой городок курил чудесную коноплю и радовался халяве.

Я же, как Ильфо-Петровский сеятель - не жалела драгоценного продукта и раздавала его направо и налево… И хвала Спасителю, что в железобетонную грудь самого страшного дядьки города я уперлась своим носом, когда в мешке оставалось более трех четвертей первосортной дури…

 - Где мешок? – строго так, без улыбки.

 - В гараже.

 - Кто навел?

 - Я сама.

 - Зоркая, что ли? Партизанка? Умру, но не сдам? Сдашь. Куда ты денешься…

 - Я не сдам, потому что некого. Я сама.

 - Хм… а не прокатиться ли нам в гараж?

 - С моим превеликим удовольствием!

 Уже в машине, с любопытством глянув на меня, Он спросил:

 - А зачем бесплатно раздавала-то? Это ж бабки. Бешеные.

 - А нам боженька делиться велел, вот я и делюсь, я не жадная, - на что мой спутник, водитель и тюремщик в одном лице только хмыкнул в ответ…. Из раздумий меня вывел голос Пашки:

 - Эй, ты заснула что ли? О чем задумалась?

 - Паш, я вспоминала тот случай с коноплей… вот времечко было! Веселуха!!!

 - Ты дура или прикидываешься? Этот мешок был передан нашим пацанам в уплату какого-то долга от Крымских братков. Узбек курьером был… Просто все были в курсе, потому он его и не прятал особо. Он только приехал в тот день. А тут ты… Чтобы другим не повадно было, тебе было решено отрубить руки. По этому поводу возникли споры. В том числе и из-за твоей сестры, которая в милиции трудится. Позвали Арслана, Деда, слышала о таком? Вот он и сказал тебя не трогать. А иначе тебе хана была бы, похоронили бы в белом платье.

 - Да ладно заливать, не Средневековье все таки! Какие нафиг руки? Совсем рехнулся, - сказала я не совсем уверенным и отчего-то дрогнувшим голосом…

 В ответ Пашка достал из кармана телефон и набрал какой-то номер. После бесконечно-долгих гудков, ему ответили, он удовлетворенно кивнул и набрал еще один номер… снова гудки… в трубке раздался хриплый, искаженный расстоянием голос.

Пашка представился, коротко описал ситуацию и передал мне трубку.

 - Ээээтттто Ар-р-рслан? - заикаясь поинтересовалась я, мгновенно протрезвев.

 - Малышка, ты под счастливой звездой родилась, поверь старику! Помню тот случай, как не помнить… Такое юное, чистое создание, такое трепетное и возвышенное – как представил тебя без рук, мне стало грустно… Эй, что молчишь? Звонишь в четыре часа утра, будишь старого, больного человека, а потом молчишь? Не красиво это, - сказал Арслан и положил трубку.

 Молчала я долго. Пашка с пацанами не мешали, курили, сплевывая в сторону, изредка посмеивались, переговариваясь между собой, тихо и неторопливо. Наконец, после долгих раздумий, я решила, что, если руки мои до сих пор на месте, что не может не радовать само по себе – это нужно как-то отметить, причем немедленно.

 А шутили Пашка с Дедом Арсланом или говорили правду – я не знаю.

 Да и знать не хочу, если честно ))