Трагедия фашизма может разыграться на ЛЮБЫХ подмостках

На модерации Отложенный

 

ЧИТАЯ ВМЕСТЕ С ДЕДКОВЫМ...

Человек идет по улице, рядом тормозит автомобиль, выскакивают люди в штатском, деловито измеряют рост, нос, уши человека и забирают его с собой. Это 1942 год. Проводятся "мероприятия оп обеспечению чистоты расы".

   Так начинается пьеса Артура Миллера "Это случилось в Виши" и дедковская статья о ней. Он придал ей расширительное толкование. "Возможно, пьеса Артура Миллера принята мною слишком близко к сердцу", - объясняется критик...  

   Свидетель сожжения людей в Освенциме рассказывает: всё происходило так быстро, что паники не было. Люди раздевались и шли "в баню".  

   - Не было случая, чтобы кто-то из обреченных бросился на охрану? - спрашивает судья.  

   - Нет. Только однажды я слышал, как кто-то закричал: "Они же нас всех уничтожат!" Но тут же другой его урезонил: это, мол, невозможно, ты паникёр и трус, кто допустит, возьми себя в руки!  

 

...Ситуация, схожая с миллеровской драмой, пусть это пока не предбанник крематория, а коридор полицейского участка.  Актёр Монсо тоже не верит в реальность человеческого зверства. "Как это на нас похоже: мы находимся в свободной зоне, никто нам не сказал еще ни слова, а мы уже едем в концлагерь!" Монсо не верит, вернее, боится поверить, что убийство для фашистов элементарный акт санитарии. Они же люди!..  

   Другие арестованные - художник Лебо и коммунист Байяр. Их спор - столкновение идеологически организованной, "готовой" мысли и мысли вольной. Лебо, как и тысячи других художников, привык отстаивать свое понимание жизни в одиночку. Но разве мог он, нищий художник, встать на пути Гитлера?

   Сопротивление замаскированному под высшую мудрость компромиссу с фашизмом тоже было вне возможностей Лебо, пишет Дедков. Лебо отчаивается, что не уехал в Америку: мать решила, они не могут бросить имущество. "И вот я сижу здесь из-за какой-то никелированной кровати и дерьмовых кастрюлек. И упрямой невежественной женщины".  

   Объяснение событий, не освещенное теорией, не устраивает Байяра, он втолковывает, что дело не в мамаше. "Монополии захватили власть в Германии, они хотят поработить весь мир, вот почему мы здесь".  

   Да, человек должен понимать, почему ему плохо, говорит Дедков. Да, фашизм породил монополии при участии их апостола и делопроизводителя Гитлера. Но не обязательно же миллионам людей выполнять их волю! Экономические факторы - это еще НЕ ВЕСЬ МЕХАНИЗМ порождения фашизма. Наш страх за свое благополучие, за свою жизнь, диктующий не видеть правды, доколе ее только можно не видеть - необходимое условие.  На это намекает Миллер, на этом настаивает Дедков. Он, настоящий критик настоящей литературы, как всегда шире распахивает открытые автором недра, договаривает за автора общественно значимое.  

   "Присядем на скамью в том коридоре рядом с героями Миллера. Сейчас, вот-вот в кого-нибудь из нас ткнут пальцем: следующий, ты!.. Перед лицом смерти нам не до экономических факторов, нас мучительно волнует - правда ли, что этот человек, названный профессором антропологии, стал палачом, выбраковывающим людей? В такие мгновения в человеке за пустым столом сосредоточено для нас все международное и региональное право, всё правосудие мира, все заповеди и кодексы, вся возможная в человеке человечность. Мы продолжаем надеяться на человеческое в человеке. На что, на кого нам еще надеяться в том кабинете?.." 

    - Надо верить в будущее, а будущее - это социализм, вот с этой верой я и пойду на допрос, говорит Байяр.  

   Теоретическая основа героического поведения не годится на миг испытания). На допросе Байяр использует практическую возможность спастись.  

   - Я старший электромонтер на железной дороге. У меня броня первой категории...  

   Миллер написал Байяра с уважением и симпатией, но его благорасположенность не простирается до согласия с персонажем. Миллер показывает разрыв между словами Байяра и его реальным бытием, как и бытием вообще...  Но каков выход из тупика, преодолевающий политическую байяровскую и прочие житейские философии, испытываемые в пьесе? Не практический выход из коридора полицейского участка, (попал-пропал), а нравственный - из столкновения фашизма и личности?  

   Выхода из коридора для арестованных евреев не будет.

   Их реакции на происходящее ПРЕДУСМОТРЕНЫ устроителями новой жизни: человек, надеющийся миновать конфликт с официальной действительностью, будет отступать и пятиться до самого порога газовой камеры.  

   Отношение к правде действительности, пишет Дедков, остается острой проблемой. Разглядев ее, человек рискует своим благополучием! И потому проще знать часть правды, или всю правду, но делать вид, что ничего не знаешь. Спокойней жить в доме, выстроенном из оправданий самого себя, своего времени и государства...  

  

   Не тешит себя иллюзиями офицер, бывший психиатр Ледюк. Он готов к действию: где достать инструмент, чтобы бежать из поезда? Он резкий и прямой, он готов защищать себя, он хочет иметь дело только с правдой, какой бы она ни была. Пытается организовать нападение на часового, вступает в яростный, опасный спор с немецким Майором. Тот принадлежит иному социальному механизму, но воспитанный когда-то на примерах гуманизма, еще способен разглядеть в еврее, предназначенном к уничтожению, человека, и потому спорит с ним до истерики, пытаясь оправдать себя.

   о какому праву жить должны вы, а не я, спрашивает Ледюка Майор.  

   Действительно, почему он, а не другие, должен приносить себя в жертву садистским наклонностям вождей?:)  

   - Потому что я не способен делать то, что делаете Вы. Для людей будет лучше, чтобы жил я, а не Вы, - отвечает Ледюк. Он называет вещи своими именами. Но... реакция прямого протеста тоже предусмотрена. Такие, как Ледюк, могут, конечно протестовать и сражаться, а конец тот же.  

   Предусмотрена и реакция австрийского аристократа Берга, которого выпустят из полицейского участка, потому что он арестован вместе с евреями по ошибке. Заталкивая дрожащими руками документы в карман, он будет счастлив, что ОЧЕРЕДЬ ДО НЕГО ЕЩЕ НЕ ДОШЛА, и сможет издали наблюдать ландшафты концлагерей...  

   Однако Берг в пьесе ПОСТУПАЕТ НЕПРЕДУСМОТРЕНО. Он уступает свой талон на жизнь Ледюку. Тот принимает жертву, понимая, что поступок князя - вызов своре экзекуторов, разрушающий их КОНЦЕПЦИЮ ЧЕЛОВЕКА КАК ДРОЖАЩЕГО ЗА СВОЮ ШКУРУ СКОТА. Ведь, если так - все позволено! - считал Майор. А теперь он чувствует, что есть деяния, которые НЕ ОПРАВДАТЬ. Есть идеалы сиюминутные, а есть вечные, и его безупречно пригнанная принадлежность к фашистскому государству - НИЗОСТЬ.  

   Сколько продумано-страстных мыслей Дедкова посвящено поступку Берга! Невозможно, в итоге, не согласиться с Игорем Александровичем: "Единственной реальной силой в мире, по Бергу, личность. Ей нельзя одурманить голову, она способна преодолевать иллюзии, действовать самостоятельно, ей присущ историзм мышления. Уже одним своим существованием она бросает вызов большинству, способствуя разрушению "временных укреплений" на долгом и тяжком пути к правде". Личность наперекор всему существует, хотя кажется упраздненной.

   Личность существует, потому что совершает непредусмотренное.  

   Говоря о том, что Миллер сам выставил против себя и Берга сильнейший из аргументов вопросом Байяра "Неужели вы верите, что пять, десять, тысяча, десять тысяч честных и мужественных людей стоит между нами и всеобщей гибелью?" Дедков приводит слова Антона Чехова: "Я верю в отдельных людей, я вижу спасение в отдельных личностях, разбросанных по России там и сям, интеллигенты они или мужики, в них сила, хотя их и мало".  

   Безмерно дорогая, предельно конкретная правда о том, как досталась советскому народу победа над фашизмом, прослежена и проанализирована Дедковым на произведениях русской военной прозы. Пьеса "Это случилось в Виши" важна тем, что это могло происходить везде, где человек отворачивался от правды. И случалось, и происходило - везде похоже. Тогда появлялись Профессора и Майоры и орали: "Следующий!"...  

   Механика покорности, пишет критик, теория и практика массового производства иллюзий, предупреждающих всякую открытую человеческую реакцию на факты действительности, педагогика страха - это все разделы популярной фашистской науки.

   Принимать воспроизведенные Миллером картины прошлого как СУГУБО ИСТОРИЧЕСКИЕ НЕТ ОСНОВАНИЙ.  Не имеет большого значения, что перед нами: предбанник крематория, полицейский участок или парализованное страхом собрание.  Такая же трагедия может разыграться на любых "подмостках".